пронзающий насквозь шепот всего несколько секунд и уже почуял озноб, головокружение и нарастающий страх. Не возьмусь даже представить, каково терпеть все это на протяжении целого века.
— Сделай с ними что-нибудь, — хрипло прошипел Горыныч. — Выгони их прочь. Или хотя бы заставь замолчать. И тогда я помогу. Даю слово.
Глава 10
— Кто ты? — огромная рогатая башка склонилась надо мной.
— Как ты попал сюда, человече? — прорычала вторая.
— Ты чародей… — пылающие огнем глаза сузились. — Маленький и слабый волшебник…
— Убирайся… или мы спалим тебя дотла!
Я хотел ответить, но левый призрак дохнул огнем. У меня уже имелся небольшой опыт беготни от пламенных струй, но в чужом разуме я не мог полноценно управлять своим телом. В лучшем случае получалось двигаться как в вязком ночном кошмаре — медленно, словно утопая по колени в смоле.
Хорошо, что мысленный огонь жег не так сильно, как реальный, и все равно находиться в ревущем потоке было столь же тяжело, как и в растопленной до предела бане. Но я понимал, что если уйду, то обратно уже не пустят. Призраки не ожидали дерзкого вторжения, и теперь приложат все силы, чтобы избавиться от непрошенного гостя.
Поэтому скрестил перед собой предплечья и приготовился стоять до конца, ведь альтернатива воображаемой боли — пожирание заживо. Однако меня больше заботила не собственная жизнь, а взятые обязательства. Я не боялся, когда пламя щипало и кусало плоть. Я видел лица родителей, старых друзей, приятелей по институту.
Видел Яру и Айку, бородатых купцов, жителей Китежа. И стоял не за себя — за них. Даже когда нервы распалились так, что каждая секунда в огне отзывалась калеными хлыстами, я не дрогнул — лишь закусил рукав сюртука и до рези в глазах сжал веки.
Не знаю, сколько длилась пытка. Может, несколько секунд — может, все полчаса. Но вот пламя иссякло, а змей недовольно закашлялся.
— Утомил меня этот недоросль. Ну-ка, братец, взгрей его, как следует.
Я приготовился к новой волне боли, не зная, смогу ли выдержать второй заход. Как вдруг ощутил на плечах чьи-то теплые ладони, а на спине — прикосновения упругих грудей.
— Не забывай, в чем твоя сила, — томно шепнула Яра на ухо. — Если уж решил идти до конца, то дерись в полную мощь.
Вязкая будто лава струя разбилась о сверкающую призму света и брызнула по обе стороны от нас. С такой защитой я выстоял без потерь, но на этом вмешательство полудницы закончилось.
— Порастеряли мы сноровку, — устало выдохнул второй, — за сотню-то лет заточения.
— Ничего. Сейчас разомнемся — и спалим гаденыша дотла.
— Оставьте Горыныча в покое! — крикнул я. — Он уже получил свое!
— О нет, приятель. Мы будем мучить его, покуда он не займет место среди нас. Эй, братец — давай-ка на эту вошь вдвоем дунем.
Они разом запрокинули головы и набрали полную грудь гремучего воздуха. Боюсь представить, что ждало бы меня от двойной прожарки, но тут кто-то схватил за плечо и опрокинул на спину. Яра шагнула вперед со щитом света в руках — треугольным, узорчатым и ослепительно белым.
Правда, его размер оказался весьма невелик, и сдвоенные потоки окружили нас так, словно мы стояли посреди узкого пылающего туннеля. Пламя едва не дошло до моих подошв, а вот полудницу захлестнуло по самые голени.
И все равно девушка продержалась несколько ударов сердца, прежде чем упала на колено. Щит при том потускнел и больше напоминал полупрозрачное стекло, за которым бушевала преисподняя. И несмотря на предпринятые меры, заслон вряд ли продержался бы достаточно долго.
К счастью, я привык возвращать долги — бережно обнял спутницу сзади, зарылся лицом в потрескивающие от жара волосы и направил весь оставшийся дар на подпитку иссекающей силы.
— Держись, — шепнул тем же тоном. — Осталось немного.
Яра выстояла, но сразу после этого рассыпалась вихрем сияющих искорок и растворилась в черноте. Больше на ее поддержку надеяться не стоило, но сдаваться я все равно не собирался.
— Жалкие букашки! — прорычал призрак. — Вы не понимаете, кому пытаетесь помочь!
— Так давай ему покажем! — рявкнул сосед. — Пусть увидит, за кого он вступился!
Башка резко подалась вперед и проглотила меня вместе с туфлями. Но вместо зловонного драконьего нутра я скользнул по голубоватому туннелю и оказался посреди великой небесной битвы. Сотни ладей сошлись под облаками и обсыпали друг друга роями горящих стрел.
Объятые пламенем корабли разваливались и падали, всюду словно пчелы носились ведьмы в ступах, их разили молниями чародеи на коврах-самолетах. Сеча шла такая, что я почти не видел под собой земли — все заслоняло мельтешение воздушных воинов.
Горыныч, из глаз которого я наблюдал за сражением, взмывал выше облаков и пикировал на врагов из густой завесы, не давая им опомниться и защититься. Ладьи поменьше таранил рогами, а большие посудины заливал огнем, заходя в борта и дыша в открытые пушечные порты.
Несмотря на это, ни одно из воинств не могло одержать решительной победы. Но все изменилось, когда со стороны людей прибыл корабль, подобных коему я прежде не видел. Да и мой хозяин, похоже, тоже. Корабль тот полностью обили стальными листами, а вместо парусов его двигали спаренные винты под кормой.
Верхняя палуба тоже отсутствовала — ее накрыли двумя стальными скатами, где вращались спонсоны с гаубицами и примитивными многоствольными пулеметами. На плоском же коньке виднелись округлые башни, вот только их орудия сразу показались мне слишком странными.
Волшебный дредноут вклинился в ряды соперников, как нож — в мясо. Заостренный нос крошил дерево в щепы, а первый же залп отправил к Марене две дюжины драккаров. Тех же, кто осмелился ответить несокрушимому гиганту, сносили пулеметным огнем еще на подлете.
— Горыныч!
К нам подлетел змей — на этот раз одноглавый. На его спине в кожаном седле восседал юноша с хрустально-голубыми глазами и россыпью седых волос. Был он худ и болезненно бледен, носил вороненую кольчугу и черный плащ, а в руке сжимал объятый фиолетовым дымом меч.
— Да, повелитель! — отозвался дракон.
— Задержи этот корабль! Отвлеки любой ценой, пока я прикрываю отход!
— Отход? — удивилась левая голова.
— Да. Потери слишком велики. Если не отступим, убьют всех!
— Вас поняли! — правая башка изрыгнула огонь. — Сейчас как следует прокалим эту кастрюлю.
—
