в губе и подходит ко мне, передавая шар, который был легче чем «16». — Держи.
— Она играет с этим, — отвечает за меня Блейк и передаёт тяжёлый шар мне, «случайно» задевая пальцем моё запястье. — Удачи, Энни Таллула Харрис!
Я нервно сглотнула.
***
— Почему Таллула?
Я кидаю взгляд на Блейка, когда он задаёт вопрос о моем втором имени, которое я не люблю. И вообще: кто называет своего ребёнка этим странным именем? Родители! Поэтому я никому не говорю про него и вообще не вспоминаю, пока мама не назовёт меня полным именем или же Кайл. О, черт! Я совсем про рент забыла. Я ещё со вчерашнего вечера должна была ему позвонить.
Наверное, все уже начали понимать, что я проиграла спор. И теперь мне провожает сам Блейк Картер собственной персоной! Вы слышите, как я визжу? Нет? Я тоже нет.
— Я же не придираюсь к твоему второму имени, Блейз, — говорю я и легонько толкаю его в плечо. Потом указываю на доску, что он держит подмышкой. Серебристый дракон дышит огнём и сурово смотрит на меня. — Можно попробовать?
Он резко остановился.
Потом перевёл взгляд на скейт и вновь на меня, будто бы обдумывая мои слова.
— Ты знал, что я чемпионка по скейтбордингу? Отдельная полка в гостиной занята моими кубками и медалями, — говорю я с самодовольным лицом. Через несколько секунд, когда я чуть ли всем телом не падаю назад, на асфальт, Блейк ловит меня и прижимает к себе, как в первый день, когда он появился в школе. — Воу-воу, я сама.
— Я сама! — пародирует мой голос парень и ставит на ноги, на твёрдую землю. Потом протягивают свою правую руку, стоя ко мне лицом. Когда я вкладываю свою руку в его ладонь, то внутри меня переворачивается. Будто бы я всю жизнь ждала этого момента, чтобы связать наши руки воедино. Держа его руку, я чувствую его силу, его преимущество над ситуацией. Я быстро кидаю на него взгляд и вижу, что он все это время смотрел на меня. Вокруг нас воздух весь наэлектризовался.
— Эм… — прочищаю горло. — Мама хотела что-то особенное, необычное. И поэтому, долго не раздумывая, выбрала мне такое имя. «Таллула» — вроде «сияющая девочка», — рассказываю я и пытаюсь толкнуться ногой об асфальт, чтобы колесики скейта покатились. — Вроде Энни, но также девочка, которая сияет, — смущенно улыбаюсь я. Подняв глаза на ночное небо, я замечаю, как сегодня ярко сияют звезды. — В твой день рождения красивое ночное не…
В следующую секунду я оказываюсь на Блейке; скейтборд недалеко отъезжает в сторону.
Моя челка чуть ли не попадает в глаза парня, от чего он чешет глаза.
Чуть-чуть опускаю лицо, будто бы я желаю его поцеловать, и резко перекатываюсь в сторону от него. Я тоже умею играть.
Как в романтических фильмах, мы с Блейком лежим на территории какого-то человека и смотрим на ночное небо, считая звезды. Мама мне когда-то говорила: если ты можешь посчитать что звёзд, то, значит, у тебя отличное зрение. От силы пятнадцать я смогла увидеть. Блейк уже некоторое время молчит.
— Оберон. Моё второе имя, — начинает говорить Картер спустя несколько минут. Я сразу поворачиваю голову в его сторону, не веря ушам. — Да, да. Мне зовут Блейк Оберон Картер. Моя мама, как твоя, любит что-то необычное. Мама с самого детства любит пьесу Шекспира «Сон в летнюю ночь». Папа даже на годовщину подарил ей все издания. Мама была на седьмом небе от счастья.
— Оберон, — тихо повторяю я и возвращаю свой взгляд на небо, где звезда весело подмигивает мне. — Блейз Оберон Картер.
— Блейк, — поправляет парень, проводя рукой по волосам.
— Блейз! — повторяю я.
— Блейк.
— Блейз.
— Таллула! — говорит Блейк и начинает смеяться.
— Эй, нечестно! — говорю я, поворачиваясь к нему вновь, и в упор смотрю на его профиль. Но его смех настолько заразителен, что…
Спустя несколько секунд наш смех заполняет пустую улицу с одинокой луной на красивом ночном небе.
13 глава. Игра в прятки.
Ты что-то скрываешь от меня. Но я вновь тебе поверила
— Это все?
Зевая, я оглядываюсь на дверь, которая разделяет спортзал от коридора. Какой-то парень из биологического класса заходит в помещении и говорит, что в коридоре пусто и, скорее всего, больше никто не придёт. Потом поднимается на трибуны и занимает место. В спортзале стоит гул.
Все уроки уже давно закончились, но мы — старшеклассники — сидим до сих пор в зале и ждём, пока придёт народ. Хлои и её свита собрали всех двенадцатиклассников, чтобы решить вопрос о предстоящих балах и выпускном вечере. Через месяц должна будет состояться дискотека, посвящённая празднику Хэллоуин. Но только за день до самого праздника, и день спустя после моего дня рождения. Сегодня мы должны будем решить, кто будет отвечать за музыку, напитки, еду, билеты и, самое главное, за украшение зала.
— Как я хочу спать, — бурчит Джон, разминая шею. Люк с ним сразу же соглашается и, поднимая руку, стучит по запястью, намекая Хлои на то, что пора уже начинать собрание. Я думаю, пора уже заканчивать его. — Как день рождения прошёл?
Вопрос застаёт меня врасплох, от чего я начинают кашлять, потому вода из пластиковой бутылки попадает не туда. Джон сразу же «легонько» стучит по спине, что заставляет меня толкнуть его в бок.
— День рождения? — не понимает Люксембург и отвлекается от речи блондинки. — Чей день рождения?
— Я же тебе говорил! — восклицает Джон, возмущённо поворачиваясь к блондину с книгой. Но Люк все так же смотрит на друга и не может вспомнить, о ком он вообще говорит. — У Блейка был день рождения, Люк. И, кстати, вы идёте на его вечеринку?
— Я проспорила, — отвечаю я, оглядываясь назад, где Картер сидел с Джеффри и ещё с какими-то парнями. Наверное, из команды. Заметив мой взгляд, Картер подмигивает в ответ и дарит свою шикарную улыбку, за которую девушки готовы побить друг друга. Я краснею. Когда я возвращаю свой взгляд на собеседников, то вижу, что Люк чем-то рассержен. Не поняла.
— Ты не обязана идти, если не хочешь, — грубо говорит блондин и, на удивленье меня и Джона, резко срывается с места. Почти толкая ноги каждого, Люк оказывается внизу лестницы и уходит прочь от кучки старшеклассников.
Все до единого провожают его взглядом.
На самом деле это было очень странно со стороны Люка; мы никогда не видели его таким. Но стоит отметить, что в последние две недели парень был часто в плохом настроении, вечно огрызался. Но никогда
