внутри все рвется и ломается. Но разве я могу ему что-то предъявить? У меня нет таких прав… И все, что мне остаётся — это терпеть и делать вид, что все в норме.
— Вот и я не могу предъявить… Зря я все это… Нельзя было так запускать… Как теперь быть?
— А с чего у тебя такой приступ? Ты ведь и раньше осознавала, что он живет реальностью. Или думала, его жизнь ограничивается общением с тобой? — мне показалось, Ника сказала это с какой-то издёвкой, но я не стала заострять на этом внимание.
— Просто мне никогда не приходилось сталкиваться с его реальностью, — объясняю сестре. — А вчера, когда мы разговаривали… Я услышала другую девушку, она была там, рядом с ним. Представила, что когда он убирает телефон… То… Ой, Ника, даже стыдно говорить всё это… И я не ожидала, что мне будет так больно.
— Подожди, — Ника удивлённо смотрит на меня. — Что значит — услышала девушку? Разве вы не переписываетесь?
— Иногда, очень редко, мы созваниваемся, — признаюсь я.
Ника встаёт с кровати и начинает переодеваться, стоя ко мне спиной.
— И что ты планируешь делать? — спрашивает она.
— Я не знаю. Я отключила вчера телефон. И, наверное, в ближайшее время включать его не буду.
— И что это даст? — пожимаю плечами.
— Я не знаю, — чувствую, что опять начинаю плакать. Утыкаюсь лбом в колени. — Я не знаю.
Я действительно не знала. Прекратить с ним общаться. Но он потребует объяснения, он будет писать, я уверена. Будет писать, бередить и терзать мою душу. Так что, единственное решение — это пока не включать телефон. И, может, он сам за это время передумает мне писать…
— А как же твои подписчики? — уточняет Ника.
— Мне всё равно. Они подписаны не только на меня, уверена, они не расстроятся. Но мне как-то нужно избавиться от этих чувств.
— Если я могу чем-то помочь, обращайся.
— Спасибо, Ника, — я постаралась улыбнуться сестре.
26
Илья
После того, как Стас и Ника уехали, я поехал в клуб за телефоном в надежде, что Кареглазка уже включила свой и мы сможем поговорить. Но абонент был недоступен.
Кареглазка была недоступна вплоть до конца каникул. В сеть она тоже не выходила, ни одного нового поста, ничего. Все мои сообщения оставались непрочитанными.
В первый день в универе я снова ей написал. Но в сети так и стояла дата первого января, что говорило о том, что она все ещё прячется от меня. Не выдержав, я набрал ее номер. Ушам своим не поверил, когда услышал гудки. Но трубку эта вредина не взяла. Хоть я и сделал несколько попыток.
Парни подбивали напомнить о себе той девчонке, на которую вёлся спор.
— Может, она за каникулы передумала тебя бояться? — Макс толкнул меня локтем в бок.
— Ага, и ждёт не дождется, когда ты про нее вспомнишь, — добавил Артур.
— Я, кстати, знаю, где она, — похвастался Макс. — У них физра сейчас, пошли заценим фигурку?
— Точно, нас она заценила, стоит и нам посмотреть, — это был Олег.
Если честно, мне совсем не хотелось пугать ту девочку. И я уже не раз пожалел об этом дурацком споре. Была бы на ее месте кто-нибудь типо Маргариты, это было бы забавно. А Привидение пугать не хотелось.
— Ну что, погнали? — спросил кто-то из парней.
— Ладно, пошли, — согласился я.
Я был уверен, что, когда мы заявимся всей толпой, она уже испугается и мне опять не придется ничего делать.
Когда мы дошли до спортзала, занятия уже начались. У нас со Стасом была форточка, а некоторые просто прогуливали ради зрелища. Мы устроились на трибунах, своим появлением внеся сумбур в занятия.
— Шведов, выводи свою команду, — сказал препод. — Нечего отвлекать других.
— Александр Федорович, мы тихонько посидим, — выкрикнул Макс. И подтолкнул меня чуть вперед.
— Не отвлекаемся, — крикнул физрук девушкам, что сбились с бега, — Побежали дальше.
Я нашел ее довольно быстро. Она бросила на меня злобный взгляд и отвернулась. Усмехнулся, она же меня бояться должна, а ведёт себя так, словно ей все ни по чём. Так не пойдет, парни тоже могут заметить этот взгляд и сказать, что я проиграл. Хотя, такой ее взгляд мне нравился больше, чем тот затравленный.
Удивительно, но на ней не было безразмерного спортивного костюма. Ее ножки и попку обтягивали, словно вторая кожа, черные легинсы с розовыми вставками на бедрах. А верх был обтянут водолазкой. На голове красовалась розовая повязка.
Фигурка у Привидения оказалась удивительно хорошенькой и аппетитной. Я даже подался вперёд, чтобы разглядеть получше. В голове возник вопрос, почему она скрывает такую красоту?
— А фигурка отпад, — услышал Макса, и парни его поддержали. А мне это не понравилось. Было как-то неприятно. С чего бы вдруг, непонятно, поэтому я промолчал.
Прозвучал свисток. И физрук отправил студенток на маты качать пресс. Я в считанные секунды спустился вниз и оказался у стоявшей в сторонке девушки.
— Привет, Привидение, — шепнул я, она дернулась. — Скучала?
Она застыла как кролик перед удавом. Молча глядя на меня, мне показалось, она похудела, а под глазами появились синяки.
— Каспер, на маты, — рявкнул физрук.
— Давай я подержу, — подталкиваю застывшую Кнопку к матам.
На нас все смотрят и она, заметив это, кажется, стала ещё меньше. Не любит к себе внимание?
— Тебе помочь лечь или сама справишься? — нагнулся и заглянул в глаза.
Глаза, кстати, карие, отметил я.
Она нервно сглотнула, натянула на руки рукава, что и так прятали ее ладошки. И нетвердой походкой подошла к матам, где уже расположились девчонки, кто-то на матах, кто-то у их ног. Парни в это время подтягивались на турниках. Привидение опустилась на мат, сложила руки на груди, а я стал на колени и обхватил ее за щиколотки. Глаза ее, наполненные страхом, стали блестеть, казалось, ещё чуть-чуть и из них польются слезы.
Раздался свисток и девушки стали дружно качать пресс. Кто-то быстро, кто-то медленно. Привидение тоже стала подниматься, первый подъем она не отрываясь смотрела мне в глаза, а потом просто их закрыла. Она сделала двадцать семь раз и просто упала на мат, и больше не поднялась и глаз не открыла.
— Каспер, не умирай, — раздался бас препода.
Она открыла глаза и снова посмотрела на меня.
— Руки убери, — прошипела Кнопка.
И я только сейчас понял, что все ещё держу ее за ноги. Не отрывая от нее глаз, заскользил ладонями вверх к коленкам. Мне так захотелось. Вот сейчас я прочитал неподдельный ужас в ее
