появляться дома не собиралась. Гуров провел ревизию в холодильнике, поужинал яичницей с помидорами и устроился с бутылкой пива в комнате.
В голове толкались мысли разного толка, выуживая из памяти то красный забор в коттеджном поселке, то черную собачку, которая любила исследовать окрестности, то первый редкий снежок за окном кафе в центре Москвы, где он был с красивой женщиной в красном берете. Все смешалось в одну кучу, и Гурову пришлось немного поднапрячься, чтобы начать думать в одном направлении, а не отсеивать ненужное.
Каким образом труп бывшего заключенного оказался в машине адвоката Чернухина? Почему машина находилась не возле дома адвоката, а в другом месте? С какой целью ее переместили на несколько сот метров? Почему вообще оставили у всех на виду, если внутри находился труп? Почему не избавились от документов убитого? Можно же было сделать проще: спрятать «Фольксваген», разобрать на части или, на худой конец, угнать далеко за город и, например, сжечь, как это часто бывает? Это же удобно – личность того, кому принадлежат обгоревшие останки, будет устанавливаться долго, и за это время убийца смог бы раствориться в толпе.
Камеры видеонаблюдения на улице присутствовали, но все как одна почему-то смотрели в противоположную от домов сторону. Там как раз располагалась детская игровая площадка, а за ней спуск к Москве-реке. Оперативники осмотрели каждый метр, но так ничего и не нашли. Опрос жителей соседних домов закончился неудачей. Никто ничего не видел. Или видел, но не придал значения. Только Александр и поделился с Гуровым своими наблюдениями, да и то лишь потому, что Гуров решил с ним поговорить.
Его размышления прервал звонок от Маши. На заднем фоне Гуров услышал мужской голос.
– Тебе привет, – сказала Маша. – Тут со мной Красников. Интересуется твоей работой.
– И ему привет, – ответил Гуров. – Что он делает в твоем номере?
– Мы в ресторане, Лева. Ужинаем. Нас здесь девять человек.
– У тебя все в порядке?
– В полном. Снег идет вторые сутки. Очень красиво, Лева.
– Ладно, родная. Извини, надо работать.
– Конечно. Обнимаю.
Гуров бросил телефон на диван и закрыл глаза. «Два ножа с одинаковыми рукоятками, – вспомнил он. – Кто-то целенаправленно устраняет людей по одному сценарию. Бывший зэк и адвокат, который брался за любые дела, в том числе и за уголовные. Наверняка есть какая-то связь».
Он взял в руки телефон и увидел на экране время. Половина первого. Поздновато звонить кому бы то ни было. Даже если в твоей голове появились мысли, которые срочно нужно было с кем-то обсудить.
На работу приехали с опозданием из-за Крячко. Его «Мерседес» отказался заводиться, и Гурову пришлось заезжать за напарником. Стас, конечно, мог бы доехать и своим ходом, но потерял бы драгоценное время. Кроме того, Гурову уже позвонила Верочка и попросила срочно зайти к шефу.
– Да мы и так бы это сделали, – сказал ей Гуров.
– Приказы отдаю не я.
– Резонно.
На столе Орлова уже лежали результаты предварительных экспертиз.
– Предсмертная записка, обнаруженная в «Фольксвагене», предположительно была написана рукой Дениса Аязова, чей труп нашли в машине, – объявил Орлов, перебирая документы. – Этой ночью ребята из уголовного розыска сделали запрос в колонию, где он отбывал наказание, и выслали скан объяснительной, написанной им. Оба почерка очень похожи. Но стопроцентной уверенности у экспертов нет, поскольку один из исследуемых образцов не является оригиналом. Нам могут выслать его по запросу почтой.
– Из Челябинской области? – уточнил Гуров.
– Да, из колонии, где он провел шесть лет. То, что у нас есть, не доказано. Работать с этим нельзя, – отрезал Орлов.
– Но можно принять во внимание, – ответил Гуров. – Сколько раз такое уже случалось? Мы раскрыли много преступлений, основываясь исключительно на своих догадках.
– И не поспоришь, – поддержал его Крячко. – Иметь собственную доказательную базу и можно, и нужно. И заводить новые знакомства.
– О чем это ты? – Орлов приоткрыл дверь кабинета и высунул голову в предбанник: – Вера, сделай мне чай, пожалуйста.
Гуров подождал, пока Орлов сядет в свое кресло.
– Аязов и Чернухин могли быть знакомы. Либо же Аязов проходил по какому-либо делу, к которому так или иначе относился Чернухин. Я бы хотел отправить Стаса в его офис. Пусть поищет.
– С секретарем Чернухина мы нашли общий язык, – вспомнил Стас. – Девчонка там шустрая и лишних вопросов не задавала. Я бы съездил, Петр Николаевич. Гуров прав: все материалы из офиса Чернухина вот-вот уйдут в государственный архив, а Маша мне еще в прошлую встречу сказала, что дорабатывает последние дни. Потом будет сложнее что-то найти.
– Да и тянуть нельзя, – закончил Гуров.
– Через пять минут пойдешь, – разрешил Орлов.
Гуров вернулся к бумагам.
– Снова нож в сердце и снова четкие отпечатки пальцев на рукоятке. Оба ножа мало отличаются друг от друга. Наборные ручки из оргстекла. Такие на зоне делают. Заполучить их обычному человеку крайне сложно. Я слышал, что коллекционеры отваливают за эти ножички большие деньги.
– Думаешь, убийца их сделал сам? – предположил Орлов.
– Почти уверен, – продолжил Гуров. – Налицо связь Чернухина с человеком или группой лиц, которые отбывают или отбывали срок в местах лишения свободы. Думаю, Аязов имел к этому непосредственное отношение, но вот за что его убрали? И кто это сделал? А вот сам он вполне мог расправиться с Чернухиным, но нужно найти мотив. Из колонии прислали копию дела Аязова?
Открыв ногой дверь, в кабинет медленно зашла Вера. В ее руках было блюдце с чашкой, которая опасно дребезжала при каждом Верином шаге. Вера пересекала кабинет с черепашьей скоростью, слегка согнув ноги в коленях и старательно выпятив нижнюю губу. Орлов растерянно наблюдал за ее приближением и заранее суетливо отодвинул документы в сторону. Наконец блюдце опустилось на стол перед Орловым и все, включая Гурова и Крячко, поняли, что только что пережили мощнейший стресс.
– Фу ты, – выдохнула Вера. – По самый край налила.
– Спасибо, Вера, – отчеканил Орлов.
– Подуйте, а то горячо.
– Обязательно подую.
Вера ушла.
– Да, материалы дела Аязова пришли вместе с копией его почерка, – вернулся к теме Орлов. – Молодцы сотрудники, не стали с этим тянуть. Родился, кстати, там же, в Челябинской области. В две тысячи шестнадцатом году ночью на оптовом рынке украл у кого-то сумку с запчастями и кошельком, но с места преступления скрылся. На другой день был задержан по месту жительства. Содержимое сумки успел продать, а деньги потратил. Осужден по сто пятьдесят восьмой статье Уголовного кодекса. Получил шесть лет колонии. Был освобожден в августе этого года. Пока сидел, вел себя спокойно, работал усердно, правил не нарушал. Станислав, это я ради тебя наизусть выучил, чтобы ты знал, по каким меткам искать дело Аязова.
– По фамилии было бы проще всего, – заметил Гуров. – Не думаю, что у Чернухина было несколько подзащитных с такой фамилией. Но если у вас своя безотказная система, то я не буду вмешиваться.
– Понятно, – поднялся со стула Стас. – Могу ехать?
– Удачи, – пожелал Орлов. – А Гуров пока что снова свяжется с Челябинской областью и отправит им фотографии двух ножей, изготовленных на зоне. Или узнают, или нет.
Крячко перезвонил через час. Гуров как раз общался по телефону с оперативниками, собиравшимися опрашивать жильцов дома, возле которого был обнаружен «Фольксваген».
– Лев Иванович, ты не поверишь. Если бы не Маша, мы бы еще долго «плавали». Чернухин по своему усмотрению группировал все дела. Вел
