ему самому, землю, мне только и осталось, что зафиксировать полностью деморализованное тело.
Тут же оглядеться…
Чисто!
Синеа заканчивает свою часть работы. Алисиэль на страже нашего спокойствия. Пространство она «держит» не хуже какого-нибудь радара. Вот не помню, чтобы она хоть раз что-то упустила.
Тут тоже чисто!
Васька же в этот момент уселся и принялся вылизываться. Он определенно решил, что тут ему делать нечего.
* * *
Четверо.
Живыми нам удалось взять снайперскую пару (своими силами, ага!), демоняшки отловили где-то еще одного стрелка, а эльфы взяли правую руку главаря шайки. Сам «заводила» словил стрелу одним из первых. «Казначей» отхватил тяжелую пулю из «Вала» в голову. Девятимиллиметровые патроны СП-6 летали в этом мире ничуть не хуже, чем у нас.
Вот и не повезло «замку» банды попасться в руки спецов и эльфийских охотников. Остальные же… В общем, остроухие и «мышки летучие» решили, что больше никто не выжил. Сразу же после того, как каждый из этих «никто» указал на пленника как на оставшегося в живых старшего. Ну а затем каждый из них на своем опыте убедился, что самое грустное в этом мире — стать вдруг в одночасье никому не нужным.
— Пользуешься положением? — усмехнулся Олегыч.
Я на него внимание обратил лишь Спустя две фляги воды, вылитые мне на руки. Да, вместо того, чтобы проводить «прогрев» доставленных нами пленников, я предпочел умыться прохладной водицей, что лила мне на ладони жена. Рыженькая. Вторая фыркала рядышком, последовав моему примеру.
— А то! — кивнул я.
Вроде не так чтобы долго за этой парочкой мы по лесу бегали. Да и обратно к базовому лагерю доставили быстро. Но чувствую себя так, будто вагон мешков с цементом разгрузил. Кажется, мне нужно просто выспаться…
Движение за своей спиной я скорее угадал, чем почувствовал… Не говоря уж о том, чтобы разглядеть. Уже через миг мне на лоб легла тоненькая прохладная ладошка.
«А не, уже не надо!», — констатировал я, почувствовав, как буквально испаряется усталость, сменяясь бодростью и деловитостью.
— Так лучше? — звонким колокольчиком спросил голос Алисиэль.
Я после "процедуры только и нашел в себе силы кивнуть. Однако ей хватило и этого. Эмпат же. И не из последних!
— Американцы! — презрительно сплюнул Олегыч, кинув взгляд в сторону пленников.
Мне было все равно. В такой ситуации я всех ненавижу одинаково — холодно и рассудочно. А вот старику — нет. У него к амерам еще с Холодной войны счеты. Да и в Афгане, судя по его упоминаниям, он со звездно-полосатыми советниками сталкивался не раз.
Ничего не имею против, коль это чувство пойдет нам на пользу!
— Как понял?
Английский язык еще не показатель. Его вообще много где в мире используют, на секундочку. Да и я, уж простите, грешен.
— Они моим ребятам уже про свои права зачесали, — сообщил представитель Конторы.
— А адвоката не требовали? — хохотнул я.
Олегыч хмыкнул:
— Вот скучно с тобой, Ромка! — заявил он. — Все-то ты знаешь! Короче, на День рождения от меня ничего в подарок, кроме банки тушенки, не жди!
— О, так ты мне все-таки что-то подаришь! — обрадовался я.
Дальше смеялись уже вместе. Но вообще, довольно сложно было представить более яркую иллюстрацию к одному из самых известных выражений Задорнова по поводу звездно-полосатых нравов.
— И чего, кстати? — поинтересовался реакцией парней на такие требования.
— «Мышкам» по фиг, — пожал плечами старик. — А вот Дашка твоя «прогрела» особо ретивого в защите своих прав чуть плотнее! Кстати, поговорил бы ты с ней. Эмоции…
Ну да, для снайпера умение работать с собственными порывами — первое дело.
— Услышал, — коротко сообщил я. — Ну что, пообщаемся?
— Только вас и ждали, — серьезно кивнул мой собеседник. — Пошли.
Я сделал пару разминочных движений шеей. Сейчас этих товарищей надо будет ломать. Физически ли, аль психологически, но накорню. Не самое приятное занятие. Даже с такими ублюдками, что отрываются на мирняке. Удовольствия я от этого не испытываю никакого… Но надо.
Впрочем, допрос кончился так и не успев начаться.
— ГИТА!!! — ночь разрезал полный боли рев.
Со стороны пленников раздались звуки борьбы и приглушенный мат на трех языках.
— Вот, блин, — негромко отметил я. — Однако к нашему приходу все уже закончилось. Один из спецов на пару с Этерра-Габрианиэлем профессионально скрутили нашего единственного пассажира из местных — того самого Гарона, что только что потерял свою сестру.
— Он узнал брошь, — коротко объяснил осенний лист восьмой пятерки от корня дубового.
Я перевел взгляд на обрезы ткани, расстеленные неподалеку от костра. Туда при обыске сложили все, что было найдено при пленниках. Небольшую брошку я заметил сразу — серебряная птичка, сидящая на ветке, отражала всполохи языков пламени костра и сразу же бросалась в глаза.
— Кто? — поинтересовался негромко, с некоторым усилием давя в себе отвращение к самому себе от одной мысли о том, что сейчас собираюсь сделать.
— Кажись, этот! — кивнул спец.
«Корректировщик, значит!», — мысленно отметил со вздохом.
— Тебе трех хватит? — поинтересовался, обернувшись к Кодариукасу.
Олегыч только негромко хмыкнул. Но возражать не стал. Я же рассуждал просто: зачем самим марать руки, если можно просто продемонстрировать остальным, что именно ждет их, если они заартачатся.
— Отпустить, — коротко бросил я бойцу и эльфу.
Они тоже поняли все и разжали руки. Гарот неуверенно поднялся на ноги. За это время я успел из кучи «улик» достать здоровенный американский «Ка-бар».
— Подойдет? — спросил я у мужчины, протягивая ему рукоятью нож рукоятью вперед.
По лицу Гарота расползлась сумасшедшая гримаса. Отчего-то мне казалось, что беседу можно начинать уже сейчас, но…
Пусть посмотрят на альтернативу. Не пойдут на сотрудничество — просто отдадим жителям Литы.
— Этот твой.
С этими словами я отошел к машинам. Кажется, какое-то время у меня есть.
В спину ударил пронзительный вой.
Я не обернулся.
Глава 17
— Хвааааатит! — над нашей стоянкой разнесся полный мольбы крик.
На него особо никто уже и внимания не обратил. Обычное утро нашего маленького, но слаженного коллектива. Даже удивления особого не вызывает. Мало ли какой хрени у нас не творится? Вот давеча наш штатный медик по какому-то медицинскому вопросу с Алисиэль зарубилась. Вот где ор выше гор стоял. С матом и обвинениями друг друга… Во всяком.
Видели когда-нибудь орущую русским матом рыжеволосую эльфийскую принцессу? Вот то-то и оно. А у нас такое — уже вариация нормы. Про то, что рядом сидели две демоницы и подзуживали каждая свою сторону, можно даже не упоминать. Право, какие мелочи!
Так что в данный конкретный момент меня куда больше интересовала металлическая кружка с какао в руках, приготовленного мастерицей-эльфийкой. После того, как Алисиэль избавилась от своего «украшения», тяга к сладкому у нее пропала практически полностью. А запасы остались. Если шоколад мы раздали и внесли на баланс товарного остатка «Шальной демоницы», то вот какао наша рыжуля иногда была готова нас побаловать.
Нас — это меня, Син и Дашу. Если бы Васька изъявил бы желание, то порция досталась бы и ему. Остальных наша остроухая красавица баловать не собиралась. Хотя кое-кто и пытался по первости присоединиться к нашему узкому кругу, на что ушастенькая заявила, что такое возможно только через постель или брак.
Можете представить мое удивление, когда Мира пришла объяснять мне на что именно она готова ради чашечки какао. Пришлось обратиться за разъяснением к Син. Суккубочка выслушала внимательно, хмыкнула, да и отвела подругу в сторонку.
Вопрос был исчерпан. Но сколько их еще таких впереди?
— Признаю, — негромко кивнул Олегыч, делая глоток из своей кружки.
Ему пришлось довольствоваться «стандартным» чаем. Но он не жаловался.
— Признавай, — поторопил я, вынужденного прерваться старика.
— Ааааа! — очередной вопль и меня заставил вздрогнуть.
Кажется, в этот раз демоняшки лютуют чуть больше обычного.
— Ты был прав, — закончил мысль представитель Конторы.
Я только кивнул. Сейчас можно было бы ввернуть что-нибудь типа «Ну я же говорил!». Хотя, возможно, это смотрелось бы по-детски.
— Ну, он же говорил! — негромко фыркнула Син, привалившаяся к моему правому боку.
Мне только хмыкнуть и оставалось. И руками развести. Вернее, рукой. Левой. С кружкой в руках. Правая занята была. Обнимала демоницу.
Олегыч усмехнулся и поднял ладони в сдающемся жесте.
— Хвааааатит! — очередная мольба заставила нас примолкнуть на миг, «уступая» самому
