на Дудинку, слишком для тебя жирный кусочек…
Она побледнела и открыла «ядерный чемоданчик». Значит, Шестой каторжный — слишком жирный для нее кусочек… и близко не подпустят…
Каллистратов сумрачно и недовольно уставился на нее из своего секретного далека.
— Ну?
— Владимир Данилович, некий Берг Л.М. вам очень нужен?
— Уже нет, — буркнул Каллистратов и опустил голову к документам на столе. — Обнаглели вконец контакты, невозможно работать. Обойдемся без его хитрожопых соплеменников. Уже нашли выход через Грузию на южных стратегических противников, с ними получается более надежно, и они берут любые объемы. Вот такой фокус — с врагами торговать надежней, чем через друзей! Так что погарцевал урод, и достаточно. Пропиши ему расстрел и закрой тему. Полностью закрой. Всё?
— Спасибо, — беззвучно сказала она одними губами. — Вы самый лучший мужчина на свете.
— Я знаю, — кивнул он и отключился.
Она подняла голову и краем глаза заметила, как Светка убирает ствол обратно в кобуру. Понятно, подруга решила завалить олигарха при нехорошем развитии ситуации. И будь что будет. Главное, чтобы личный мир, основанный на вере в справедливость, не рухнул. И что-то господин олигарх белый-белый, как бы не грохнулся тут в обморок…
— Леонид Михайлович, вам нельзя падать, шов разойдется! — забеспокоилась она.
Мужчина дико глянул на нее и гоготнул, как безумный. Впрочем, он уже близко находился к означенному состоянию, громкость связи Зита и не подумала убрать.
— Света, отведи больного в дежурное купе! — попросила она.
Подруга изумленно воззрилась на нее.
— Ну не в резиденцию же его! — раздраженно сказала Зита.
— Да выпни на зону, конвойный доведет!
— С порезанным членом? Света, ты представляешь, что с ним там будет?
— Да не все ли равно перед расстрелом? — хрипло сказал бывший олигарх. — Царь же ясно приказал. Моня не нужен, Моню стрелять!
— А как с вами еще? — внезапно обозлилась Светка. — Допросились со своей хуцпой — единственная нация, которую гоняли и гоняют во всем мире! Особо хитрые, богоизбранные? Вот к богу и отправим! Поднимайся, раненый! Не хватайся, ничего страшного там нет! Царапина в два сантиметра, а кривишься, словно яйца кирпичом оторвали!
— Штаны ему принеси сначала, — стараясь оставаться серьезной, сказала Зита. — А то напугает детей своей… повязкой. И чаю налей потом. С валерьянкой.
Она открыла дверь штаб-вагона, ледяной ветер резко ударил в лицо. Конвойный в новеньком «пингвине» уставился вопросительно.
— А где остальные просители? — не поняла она. — Объявили же приемный день.
— Наверно, не придут? — предположил солдат. — После Якута вряд ли кто решится испытывать судьбу. Наверняка вся зона в курсе, как тут дела решаются…
— Каким образом? Якут если и дошел до зоны, то только что!
— Ну, я не знаю, новости на зонах распространяются быстро…
Она остро глянула на солдата.
— Особенно если конвойный отзвонится кому надо по телефончику, да? За малую мзду?
— Никак нет! — с честным видом сказал солдат. — Я же понимаю, что в сговор с осужденными вступать запрещено!
— Да я тоже понимаю, что других вариантов распространения закрытой информации нет, — вздохнула она. — Ну, тогда сам заходи, если всё понимаешь.
— Госпожа… медсестра! — занервничал солдат. — Честное слово!..
— А я сказала — заходи.
Солдат помялся, но все же полез вверх. Он четко понимал, что какая-то медсестричка приказывать ему не имеет права, то то понимание, а то — чутье. Чутье же вопило, что и приказывать имеет право, и карать. А спросить прямо, кто такая, боязно на всякий случай.
Она внимательно смотрела, как солдат осторожно устраивается на стуле, как опускает автомат вниз, замечает окровавленную одежду и нервно сглатывает.
— Какие нервные у нас солдаты, понимаешь, — усмехнулась она. — Фамилия? Ах, Липецкий… что же тебе сказать, рядовой Липецкий, контрактник, награжден медалью «За безупречную службу», специалист второго класса…
— А что надо сказать? — осторожно поинтересовался солдат и слегка расстегнул форму, видимо, взопрел от переживаний.
— В курсе, что эксплуатационные бригады и путейцев переводят на самообеспеченку?
— Да все в курсе…
— И что из этого следует? — требовательно уставилась на солдата она.
Рядовой Липецкий тут же изобразил деревянное лицо и пожал плечами.
— Из этого следует, что рядовой Липецкий не нужен, — усмехнулась она.
— Ну, переведут куда-нибудь…
— Не переведут! — жестко отрезала она. — Вас много таких, дармоедов! Поэтому, рядовой, слушаю твои предложения!
— А кто я такой, чтоб решать? — буркнул солдат. — Как скажут, так и поеду. А нет, так в Четверку вернусь, я из нее призывался.
— А в Четверке чем займешься? — полюбопытствовала она.
— Ну, в патрульные…
— Не требуются! — улыбнулась она. — Большую часть патрульной службы переложили на штурмовые отряды и дружину самообороны, в милиции тоже массовые сокращения. Еще?
— Пожарным…
— И вообще чего привязалась, все равно работать не буду?! — развеселилась она.
Солдат невольно усмехнулся:
— Ну, типа того, как-то так. Профессий у меня нет.
— Специалист второго класса? — напомнила она.
— Водитель вездехода Северспаса! — презрительно поморщился солдат. — В смысле, доучиться на гражданское применение? На карьерах за соцминимум пусть идиоты вкалывают! Или осужденные, им все равно где конца срока дожидаться.
— На карьерах вообще-то далеко не соцминимум, но неважно… а важно то, что работать, значит, не умеешь, — задумчиво подытожила она. — Ну… в чем-то это даже хорошо. Получи решение медико-психологической комиссии. Прочитай и распишись.
Рядовой Липецкий расстегнул «пингвина» до конца. Ему явно и резко стало жарко. Прикасаться к жуткому документу он не спешил.
— Можешь не читать, решение все равно вступит в силу через десять суток, — усмехнулась она. — Начальство зачитает, будешь приятно удивлен.
— Что там?
— Даже так? Ну, могу и объяснить для неграмотных, мне нетрудно. Работать ты не умеешь. А должен, чтоб перекрыть соцминимум. У тебя были варианты, солдат. Ты мог уйти на профессиональные курсы. Если б сумел выучиться и проходить ежегодно повышение квалификации, до конца жизни был бы в шоколаде как высококлассный специалист. Ты мог подать заявление на эмиграцию, отпустили бы сразу, республике тихие саботажники даром не нужны. Ты много чего мог. Но отказался. Значит, пойдешь… у вашей зоны какая специализация вообще?
— Урановая шахта, — враз охрипнув, сообщил солдат. — Ну и группа самообеспечения, прачечные там, пищевой цех, ТЭЦ…
— Вот на шахту и пойдешь. Вольнонаемным. С полной ответственностью бригадира за вас всех, раздолбаев. В смысле — у бригадира будет оружие и очень широкие права его применять. Вынужденная мера, других способов заставить вас работать нет. Будет неплохо, если бригадирскую должность займешь ты, все же профессиональный охранник, со спецификой работы знаком.
— Да, будет неплохо… — эхом прошептал солдат.
— Только учти — бригадир отвечает за подчиненных собственной жизнью, — рассеянно сообщила она. — И за выработку, и за поведение. Иначе никак. Иначе вас, раздолбаев, работать не заставишь, иначе вы
