борьбе любого уложит на лопатки, хоть того же Троба. Не девка, а воин в юбке.
Нет, у этих фраев всё не как у людей! Надо ж такое удумать, самку драться обучили. И без того с ними хлопот не оберёшься, у меня щека до сих пор горит. Ну да ладно, не моё дело. Воин — так воин, в юбке — так в юбке. Вот только вздыбившему штаны молитвенному жезлу этого, боюсь, так просто не объяснишь…
Глава 11
Бо
Отряд давно скрылся за поворотом дороги, но Бо продолжал смотреть вслед, словно бы мог видеть сквозь чащу леса.
— Ушли наконец-то, — проскрипел где-то за спиной голос старого Тухи. — Теперь нескоро вернутся. А по мне так лучше бы и вовсе не возвращались.
Староста, казалось, застывший на обочине дороги каменным изваянием, вмиг обернулся:
— Ты что, дед, совсем сдурел? У меня ж там сын! И так места себе не нахожу, а тут ещё ты каркаешь!
Сморщенный дед, давно растерявший природную красоту смазля, для устойчивости упёрся подбородком в такую же, как и он сам, невзрачную горбатую клюку. И потому не мог повернуть голову к собеседнику — так и отвечал, глядя в сторону.
— А чего ж ты тогда его с этим бродягой отправил? Мало, что ли, в деревне крепких молодых парней?
— Потому и отправил, что соседские старосты настояли. Мы же не только своим добром торговать собрались, со всей округи собирали. Стало быть, и отвечаю я за него перед всеми. Не доверяют соседи Тляку — как пришёл, так и уйдёт, ищи его потом. А уж Кут никуда не денется, вернётся.
— Вот и я говорю: вернётся, — поддакнул Тухи, будто и не помнил, как только что желал обратного. — Что с ним, дуболомом этаким, сделается? А в карлюке пришлом они не зря сомневаются. Он своих парней не уберёг, а уж о чужих и вовсе заботиться не станет. Да и колдун твой — по совести сказать — несчастье ходячее. То на него камни с горы сыплются, то мост под ним обламывается. Помяни моё слово, он и в этот раз беду накличет.
— Тьфу на тебя, пустомеля! — рассердился глыбарь. — Сам не понимаешь, что лопочешь. То, мол, ничего не случится, то — жди беды.
Тухи с кряхтением переставил клюку, поглядел на глыбаря и закашлялся хриплым отрывистым смехом.
— Это ты ничего не понимаешь, Бо. Рановато тебя в старосты выбрали. Молод ещё и глуп. Я сказал, что сын твой вернётся — так и будет. А колдун пусть пропадает, невелика потеря.
Бо растерянно посмотрел на старика, потом на опустевшую дорогу, потом снова повернулся к Тухи.
— Что-то я не пойму тебя, дед! Разве не ты говорил, что за всю жизнь не видел мага сильнее Луффа? Или у меня память отшибло? Как, по-твоему, мы без него веркуверов одолеем?
— Память у тебя в порядке, староста, а вот мозги напрочь отшибло! — старый смазль сплюнул на дорогу и чуть не потерял равновесие от столь резкого движения. — Оно тебе надо, с орденом воевать? Это верно, парнишка — хороший колдун. Мытарей разогнать для него будет, что во двор по нужде сбегать. Может, и веркуверское войско один раз разобьёт. А дальше что? Орден просто так от нас не отстанет. А колдун твой… Понимаешь, не его это война. Поиграет немного, а как горячо станет, сбежит куда-нибудь, и поминай как звали. А мы с тобой здесь останемся. И вот тут-то ты про мои слова вспомнишь.
Тухи неожиданно проворно развернулся и сбросил с плеча меховую телогрейку. Почти всю спину старика занимал уродливый шрам от давнего ожога.
— Я никому не рассказывал, откуда у меня этот ожог, неприятно вспоминать было. Ну да, видать, пришла пора. Здесь неподалёку, за рекой, раньше деревня была, Лопушино. Помнишь такую?
Глыбарь отрицательно покачал головой.
— Никто не помнит, — вздохнул старик. — И я бы рад забыть, да шрам не даёт. Большая была деревня, богатая. Потому и дани с неё орден брал больше, чем с соседей. Вот мужики лопушенские и обозлились, прогнали мытарей, поколотили слегка. А жили в деревне всё больше глыбари. И, уж извини, ты бы среди них не самым сильным оказался. В общем, перестарались мужики. Один из веркуверов от побоев помер. А через месяц пришло в Лопушино орденское войско. Сотни три бойцов, не меньше. Окружили деревню да подожгли со всех сторон. Тех, кто убежать от пожара пытался, обратно загоняли или убивали на месте…
Тухи отвернулся, якобы одеть безрукавку. Но та никак не хотела возвращаться на прежнее место. Да и руки старика больше к глазам, чем к плечам тянулись.
— Я тогда совсем пацаном был. Все ходы и лазейки в деревне знал. И росту невеликого, не то, что соседские глыбарята. Сам-то выбрался из пожара, но никого с собой провести не сумел. А на том месте ещё лет десять трава не росла. Вот так-то!
Тяжело вздохнув, старый смазль посмотрел на дорогу слезливыми глазами.
— Потому-то я и сказал, и ещё раз повторю: лучше б твой колдун не вернулся.
Луфф
Незнакомая и невзрачная на вид смазлица, без каких-либо заметных выпуклостей тела, довольно-таки бесцеремонно рассматривала меня и, судя по всему, тоже была не в восторге от увиденного:
— Так это и есть ваш колдун, Тляк? — обернулась она к карлюку. — А так сразу и не скажешь. Ничем от обычного веркувера не отличается. Ты уверен, что его к нам не орден заслал?
— Ты, Шая, брось на парня наговаривать! Он мне жизнь спас. Я ж вам с отцом уже рассказывал.
Но заступничество Тляка не убедило наглую смазлицу.
— Как же, как же, помню! — усмехнулась она. — Совершенно случайно оказался в нужном месте в нужный час. Именно там, где вас и положили. И ещё случайней ему с тобой по пути оказалось. А уж, зачем ему нужно с орденом воевать, этого вы даже вдвоём с Бо так объяснить и не смогли.
— Да нет, глупости всё это! Какой из него веркувер? Он и леса-то совсем не знает. Додумался ягоды в рот тащить! Сразу видно — городской.
— А то ты много городских видел?
Похоже, моё присутствие совершенно не мешало им спорить. И если уж честно, то доводы Шаи не казались мне совсем уж глупыми. С веркуверами у меня общего действительно больше, чем с любым из членов нашего маленького отряда. В том смысле, что веркуверы — хоть и странные, но всё же люди. А эти — не поймёшь кто. И
