Прижав к себе Хоку, я хотела броситься наутек, только вот, как бы быстро я ни бежала, зверь всё равно быстрее.
Грифоша перепуганно забилась в руках, жаркое смрадное дыхание кварта коснулось всего моего существа, а ноги подкосились…
Я попятилась, споткнулась и полетела вниз, рискуя сломать шею. Покатилась кубарем и ловко перевернулась, чтобы не задавить свою драгоценную ношу.
Уперлась взглядом в голубое небо и зажмурилась. Чертова эльфийская семейка! Погибну из-за вас во цвете лет!
Бальтазар появился как раз в тот момент, когда зверь был готов кинуться на нас.
Большой грифон приземлился между нами, расправил крылья и шумно захлопал ими, всем своим видом показывая кварту, кто здесь главный.
Хищник недовольно рыкнул, прижался к земле и уполз по-пластунски, а Бальт повернулся к нам и внимательно посмотрел на Хоку.
Малышка потянулась к нему, и я поднесла ее ближе, чтобы она смогла потереться пернатой щекой о мощный клюв своего избранника.
Глава 29
Алан
Всю ночь просидев над пергаментными свитками древними книгами, я так и не смог разобраться в истинном значении голубого цвета. С каждой минутой это бесило всё сильнее. Совет считает, что именно голубой символизирует имари. Объясняют это его чистотой, ссылаются на то, что союзы заключаются на небесах… Слишком притянутые за уши умозаключения.
Но если взглянуть непредвзято и просто подумать над значением символов, то что мы имеем? Я отошел на расстояние и попробовал посмотреть на изображение в книге электрических легенд по-новому, отбросив набившие оскомину слова советников.
Древо. Вокруг него несколько символов. Вытянутый пустой сосуд снизу. Девушка с одной стороны древа, с другой — юноша. Кажется, что они, касаясь руками коры, совершают привычный обряд бракосочетания.
Но почему рука девушки настолько сильно проникла внутрь ствола, а вдоль нее струятся голубые волны? Такие же волны повторяются и в верхней части рисунка, пронизывают Великое древо. Питают его как вода? Или как магия? Или энергия?
Внутри сосуда точно такой же символ, который изображен на руне принцессы Луизы.
Я хорошо его запомнил и рассмотрел. Запомнил ее всю.
Хотя не должен был вообще думать о подменной Тиэль.
Эту картинку я нашел вчера, и она наталкивала на некоторые мысли. Вот только они не могли до конца уложиться в голове.
Слишком много разных мнений. Слишком много событий. Обязанностей. Волнений.
И девушка, которая словно поработила мои мысли.
Человечка, которая не должна была участвовать в отборе, но почему-то оказалась поблизости во время покушения и спасла мне жизнь.
Принцесса Луиза де Милланье. Она отчего-то стала моей манией.
Нельзя, нельзя о ней думать. Но я то и дело возвращался мыслями к своей спасительнице, вспоминал ее лицо, голос, ее слезы.
Она оставалась для меня загадкой. Восхищала. Ее внутренние качества поражали. Жертвенность, искренность, доброта.
Не понимаю, как можно было так самоотверженно спасти другого? Обжечь руки до мяса. Подвергнуть свою жизнь опасности.
Она же даже не знала меня лично! Каждую нашу встречу я обдавал ее презрением, принимая за Тиэль.
Принцесса Луиза такая добрая и наивная, что пошла на поводу у моего брата. Не поняла, что ее обвела вокруг пальца стерва Тиэль, заставив участвовать в отборе хитростью, воспользовавшись ее бедой.
Ну ладно этот влюбленный дурак, с ним всё понятно, она же просто хотела выручить друга.
Но Луиза показалась мне умной девушкой. Тем не менее Тиэль быстро сообразила, что можно с выгодой для себя использовать тяжелое положение леди Луизы и попросить заменить ее.
Но зачем?
Это оставалось непонятным. Что она задумала? Ведь всё равно это откроется. Может быть, она чего-то ждет? Хотелось немедленно добраться до брата и вытрясти у него всю душу за то, что связался с коварной Тиэль.
Вот еще одно доказательство, что любовь делает слепым и неразумным.
Такого нельзя допустить. Я ни за что не позволю себе влюбиться. Близко не подойду к принцессе Луизе, как бы ни хотелось.
Рэй проводил ее до дверей комнаты и вернулся в зал, где благополучно успокоил отца, извинился перед посольством ледяных, да так, что те еще и довольны остались. Всё-таки потрясающе у него получается разрешать конфликты.
Помню, как мы познакомились. Я был проездом в Дшардском королевстве и на рынке сцепился с одним орком. Очень уж мне приглянулся даркан[2] гномской работы, хотелось сделать подарок отцу. Рукоять, инкрустированная крупными изумрудами — королевский камень, на ножнах вырезаны ажурные листья…
Настолько изысканное оружие всегда дарили на значимые даты, и как раз такая намечалась к моему возвращению домой. Девятьсот лет с того дня, как он стал королем. А зеленый верзила упорно вопил, что это кинжал для его дамы сердца.
Чушь. Что оркине делать с крохотным для ее роста дарканом? Мясо из зубов выковыривать или крыс на него нанизывать?
В результате, благодаря Рэйгару, оба мы ушли довольные, купив совершенно не то, что планировали. Правда, потом мы втроем так напились в невзрачном кабачке на окраине города, что я еще два дня голову от подушки оторвать не мог, вот так и подружились.
Кстати, где-то орчара подзапропал. Я его тоже приглашал судить отбор. Зеленому ехать ближе многих, а его до сих пор нет.
Когда Убей-пила во всем орочьем обмундировании нагрянет, отец возьмет все свои гневные слова о других судьях обратно.
Он был категорически против того, чтобы привлекать судей иных рас к отбору. Играл желваками и убивал грозным взглядом.
Он считает, что древо само должно выбрать для меня невесту. Только, боюсь, ни я, ни он до конца не понимаем, как это работает. Советники также не добавляют ясности, на все лады талдыча об имари и иссякающем источнике магии.
Каждый эльф с пеленок знает легенду о том, что Великое древо сводит истинно любящие сердца. Только вот, имея перед собой пример моих родителей, я в это уже не верю. Конечно, мама всем сердцем любила отца, но он совершенно не захотел меняться и принимать ее чувства.
Весь Алмадарис знает, что король никогда не гнушался ходить по борделям, что брак моих родителей был едва ли не фиктивен.
Но всех устраивает наличие наследников, а значит, и к королю претензий нет.
Только вот я так не хочу. Каждый вечер засыпать с нелюбимой, жить по правилам общества и каждый раз убеждать себя в том, что так нужно.
