надо делать. Беги домой: на моих землях ты в полной безопасности, и я смогу исцелить тебя или воскресить в любой момент.
Беата поежилась. Умирать ей точно не хотелось.
— А если они заявятся сюда?
— Пусть попробуют, — улыбка Калунны напоминала львиный оскал, — я с удовольствием поохочусь на них. Или потренирую Джеральда с Александром убивать ведьм. Им это пригодится.
Беата тоскливо вздохнула: придется вернуться в Кловерфилд и решать эту проблему. Но как же ей не хотелось этого делать!
— А вот были бы у тебя сильные и умелые ведьмы, не привязанные к моим землям, ты бы отправила их, а сама осталась в безопасности, — вкрадчиво заметила Калунна, — и мы можем получить их сейчас, а не через пятнадцать лет.
Беата помотала головой.
— Одной силы тут мало. Нужны еще ум, рассудительность и изрядная доля удачи. Я бы не отказалась от ведьмы, которая все это в себе сочетает. Но вряд ли у тебя такая найдется.
— Сила бывает слепа и опасна, хоть и удобна в использовании. Рассудительность нерешительна и требует постоянной мотивации, а ум — развития. Удача же столь редкий и хрупкий дар, что ей требуются особые условия. Все вместе в одной ведьме не собрать. Но я тебя услышала. Хотя ты все еще можешь получить множество умных, сильных и рассудительных ведьм, обучить их и одновременно разобраться с этим отвратительным ковеном.
Беата выпрямилась. Чем больше Калунна склоняла ее к убийству ведьм ковена Тринадцати, тем четче она понимала, что не сделает этого.
— Я буду брать с собой Пуховку. Она белая и тоже защитит меня от порчи. Решено.
— Не хочешь отомстить?
— Не хочу. Я справлюсь и без этого. Прошу, успокой меня вересковой магией, моя богиня.
Калунна окутала ее лиловой дымкой, и Беата расслабилась. На время все вновь стало хорошо, и Джеральд, пришедший за ней на пустоши, на взгляд Беаты слишком сильно нервничал. Он не отлипал от нее, будто ожидал нападения в любую минуту, чем страшно утомлял. Равно, как ученицы и Валери, пришедшие ее навестить: Валери грозилась прибить «проклятых гадин», если только сунутся на земли Калунны, Лили сочувствовала, Эва поклялась сделать отличные обереги, а Дана коротко предложила выполнять все дела Беаты в Кловерфилде сама.
— Нас они не знают. Втроем мы сможем отбиться. А если получим порчи, то вернемся в Хисшир, и Калунна нас расколдует.
Эва и Лили притихли. Даже Валери замолчала.
Джеральд качнул головой.
— Исключено. Вы — всего лишь ученицы, ковен Тринадцати уничтожит вас, не вспотев.
— Это еще надо проверить, — сухо ответила Дана.
— Это не надо проверять. Вы больше не поедете в Кловерфилд. Я сам со всем разберусь. Буду вести расследование и с Алисой, и с Тимоти Шварцем, вместо Беаты.
Та пожала плечами.
— Попробуй, если он согласится. А вам троим там делать нечего. Развлекайтесь пока в Морланде. Когда потребуется, тогда и вернетесь в Кловерфилд.
В этот раз вересковый дурман был выдан малой дозой, и Беата не чудила, а всего лишь была бодра и ничего не боялась. Обеспокоенная Голди привезла ей свои обереги, Александр предложил помощь в Кловерфилде, Алиса передала фрукты и пожелания скорейшего выздоровления. Тимоти же наотрез отказался работать с Джеральдом и потребовал ее возвращения в Кловерфилд. Угроза ее жизни его ни капли не волновала. Делать было нечего: вечно прятаться на землях Калунны Беата не могла. Она использовала все известные ей способы защиты, взяла с собой Джеральда, Пуховку, обереги Эвы и Голди, ветвь вереска и отправилась в Кловерфилд.
Вести расследование, окутывать город сетью поддержки от своих союзников и завоевывать эти земли для вересковой богини.
А когда она получит их, бежать прочь, боясь за свою жизнь, придется отнюдь не Беате.
Глава 7
Возвращаясь в Кловерфилд, Беата использовала все известные ей способы защиты от порчи: обереги Эвы и Голди, Пуховку, ветвь вереска. Она страшно нервничала, но выхода у нее не было: вересковой богине были нужны эти земли. Скорее бы местные жители начали поклоняться ей: тогда все угрозы Беате исчезнут сами собой. На встречу с Тимоти Беата взяла с собой Джеральда, чтобы было кому помочь в случае чего.
Тимоти был ужасно недоволен этим.
— И зачем он здесь? Он же немедленно сольет всю найденную информацию Алисе Лидделл!
— А ты собрался скрывать ее от полиции? И зачем тебе это нужно? — холодно спросил Джеральд.
— Я и не думала утаивать от Алисы то, что мы раскопаем, — заметила Беата, — и нашим целям это ничуть не помешает: я найду пропавших девушек, а ты получишь свою сенсацию, Тимоти. Итак, что ты выяснил насчет тех трех необычных жертв? Какая у них связь с преступником?
— Я настаиваю, чтобы дружок Алисы ушел.
— Это мой муж, и он будет вести расследование с нами. Ты начнешь уже говорить, или нам обоим уйти?
Тимоти поскрипел зубами, но не стал продолжать спор.
— Все трое жертв, мамаша, продавщица и старая воровка, ходили в одну церковь и исповедовались в грехах местному священнику, весьма нетерпимому к оным. Мне о нем рассказала одна прихожанка, когда я собирал информацию. Этот тип постоянно полощет всех троих в своих проповедях и наверняка имеет какой-нибудь религиозный мотив: очистить мир от «грязи», искоренить чужие пороки и тому подобное.
— У этих фантазий есть хоть какое-то обоснование? — спросил Джеральд.
— Сейчас будет. Идемте, поговорите с ним сами. Но лучше вам не признаваться, кто вы, госпожа Хоффман. Культ Калунны этот тип тоже упоминал, заявляя, что все вы сгорите в аду, — насмешливо ответил Тимоти.
Священник, Майкл Скотт, был неприятным мужчиной лет пятидесяти, худым и желчным. Он разговаривал с ними с едва сдерживаемым раздражением, хотя Тимоти представился волонтером, занятым поиском пропавших людей. Когда же речь зашла о исчезнувших прихожанках, священник проявил удивительную черствость:
— Туда им и дорога! Некоторых заблудших овец бесполезно воспитывать словами, они все равно умчатся творить грешные дела! Пороть их надо было, тогда вели бы себя достойным образом и не сбегали неизвестно куда!
— А вы не думаете, что с ними могло случиться что-то дурное? — уточнила Беата. — Вам их совсем не жаль?
— Жалости достоин не каждый, — отрезал Майкл Скотт, — а только те, кто ведут праведную жизнь! Грешники получают по заслугам.
Тимоти бросил выразительный взгляд на Беату. Она качнула головой: дурной характер священника еще не делал его преступником. Джеральд смотрел на него неодобрительно, но молчал.
— Вы — госпожа Хоффман? Ведьма? — неожиданно раздался голос за их спиной.
Беата обернулась. Перед ней стояла мужеподобная и очень высокая женщина лет сорока пяти,
