и неприятно начинает булькать.
Ощущение, словно вот-вот и дно сорвет, заставило меня лететь к сортиру. Давно меня не проносило, срал так, словно в последний раз в своей жизни. Все съеденное, выпитое, включая воду, просто вылилось, натолкнув на простую, очень и очень неприятную истину. Теперь я тоже заражен. Случиться это могло в любой момент, когда я помогал раненым, больным, контактировал с той же Региной, касаясь ее в момент, когда одевал исцеляющий кулон. Микробы, бактерии, они ведь и с пердежом, и с дыханием передаются, так же могут оседать на мебели, посуде, могут и вообще, из еды происходить. Моя болезнь только и подтвердила то, что даже полубоги, вроде меня, уязвимы перед ней.
Законспектировав свои ощущения, первые мгновения, симптомы, даже цвет дерьма (не знаю зачем, но в больницах его же для чего-то брали на анализ), ближе к вечеру, приготовился к превращению в овоща. Такого же, как и мои ребятки, что мучались от чумы внизу. Зеленые, ослабевшие, некоторые даже питаться самостоятельно не могли. Хотя были и те, что шли на поправку, либо же смогли стабилизировать свое состояние. Наверняка, главной причиной успеха последних является иммунитет, но, может есть еще что-то? Стоит опросить самых слабых и самых устойчивых, сравнить все, от данных по тому, как часто болели в детстве, и до сего момента. Когда заразились, где были, что носили, пили, ели, как спали, чем лечили. Нужно немедленно заняться сбором информации… Только, как сделать это, когда сортир не опускает⁈ Мне срочно нужно лекарство, хотя бы в виде активированного угля, только, блять, как его активировать-то? Чтоб не жить с мыслью о том, как бы только не обосраться.
Поделившись своими проблемами и размышлениями с слабой на интеллект Люси, перед сном прошу ее отнести мои записи и требования магам-инженерам. Сам в это время, разгоняя по телу ману, пытаюсь понять, откуда исходит это мерское ощущение инородного присутствия в моем теле. Словно там, в желудке, кто-то что-то отложил, и теперь она зреет, не давая спокойно жить. Зуриэль ушла, инквизитор тоже, с ними дриады, все максимально не вовремя, и рассчитывать сейчас я могу лишь на свое «неблагоразумие», а также магов, с Люси и Облачком в моем подчинении. Точно, Облачко! Если внутри меня и вправду что-то засело, то она непременно это почувствует, думал я.
— Извините, хозяин. — Держа меня за руку, словно я неизлечимо больной, разбила мои фантазии малышка. Ничего во мне не зреет, просто зараза, болезнь, чума (как бы страшно это не звучало) и ничего более.
— Все хорошо, ступай, не хочу, чтобы и ты заболела. — Велю я демонёнку, но та, закопризничав, действует наоборот. Скинув с себя мантию, юбку, спрятав под заклинанием крылья, падает в постель. — Облачко, ты уже большая, взрослая девушка, нельзя тебе со мной спать, тем более сейчас, когда я заразный.
— Тогда я тоже хочу болеть и опять стать маленькой. — Пальчики её скользнув по моему животу, охватили, а после, заставляя меня скользить по простыне, прижимают к сильному, соблазнительному женскому телу. Я не чувствовал к ней сексуального влечения, хотя и мог сказать, что фигурой своей, демоненок не устипит дриадам. Наивная, милая, и очень очень горячая. Телом взрослая принцесса, а разумом дитя, ужас, одним словом.
— Может отпустишь? — Тронув ту за плечо, прошу, — заболеешь ведь.
— Хочу заболеть. — С грустью в голосе, ещё сильнее меня прижав и лбом своим уткнувшись в плечо, ответила Облачко. Дурёха…
Утро наступило так же внезапно, как сам я провалился в сон. В окна бил свет, пели птички, за ночь даже ни разу не проснувшись, я чувствовал себя отдохнувшим, почти что даже здоровым, только, до момента, когда попытался встать. Мимолётный ужас окутал разум, когда я, попытавшись шевельнуть руками, не ощутил их. Парализовало⁈ — Мой самый главный страх развеивается в ту же секунду, как взгляд опускается на спящих со мной рядом. Слева Облачко, а справа…
— Люси, ты что тут делаешь? — глядя в красные, сонные, чуть приоткрытые глаза, спрашиваю я.
Зевнув, показав свои беленькие, остренькие зубки, лисица приподнимается. Груди ее смуглые, с большими, розовыми сосочками качнулись от плавного женского движения. Наклонившись, она, по-кашачьи, лизнув мою щеку, тяжело вздохнула, а после, вновь положила голову мне на грудь.
— С добрым утром папа…
Что… папа? Подожди, блин, стопэ…
— С… с добрым, будь любезна, поднимись. — Прошу я, и лисица, хвостом своим обвившись, фыркнула короткое «не». Тут же, под одеялом, чувствую движение совершенно другой пары рук. Облачко, ты-то я помню, что была голой, но… бля, неужели у вас дел никаких нет, а⁈
— Как себя чувствуете, хозяин? — Заспано глядя прямо мне в глаза, спрашивает Облачко… чёрт, она уже не демонёнок, а демоница, суккуб, чёрт тебя побери! Пытаясь остудить голову, ощущая голые тела… по факту родственниц, вообще не могу думать ни о каком комфорте! Блять… да у меня ещё и снизу стояк… сука, нужно спасать свое доброе отцовское имя!
— Намного лучше, а теперь, пожалуйста, отпусти меня и…
— Не… — Повторяя за лисицей, закрывает глаза Облачко и… коленом своим упирается мне в пах. — Ой… что это?
Лицо моё покрывается краской, сгорая со стыда, словно третьесортный девственник, не выдержав, воскликнул:
— А ну-ка встать!
Девчонки даже не пошевелились. Поглядев на меня полными сочувствия глазами, переглянувшись между собой, лишь спустя несколько минут соизволят начать шевелиться. Люси, демонстрируя всю свою подтянутую фигуру, попку и гладко выбритый персик, медленно, не спуская с меня глаз, одевается. Облачко, выпустив из себя несколько серых отростков, с земли подбирает одежду, всасывает ту в себя и вуаля… она уже одета.
— Па-п… господин Матвеем… — Проснувшись, и, постеснявшись первого слова, Люси показывает мне письмо. — Действовать без вашего разрешения я не могла, и теперь, когда вы проснулись, должна спросить. Позволите мне пуститься следом за Цветами и ангелом Зуриэль? Даже сейчас, в одиночку я могу их догнать, призвать к вам на помощь, чтобы исцелить…
— Не нужно. — Чувствуя, как возвращаю контроль над руками, ощущая, что желудок мой слегка подуспокоился, говорю я. — Возможно, я поторопился со своими выводами насчет болезни, либо же регенерация моего тела на совершенно ином уровне, и болезнь не так уж мне и страшна. Давай сначала позавтракаем, вместе, а после, будем думать, как жить дальше.
— Распоряжусь, чтобы завтрак был по-королевски вкусным! — Улыбнувшись, весело махнув большим
