братвой почти порешали, диплом был заказан смышлёному парню с параллельного потока, и институт отодвинулся в закрома родины, отец возвращался после тридцать первого января, и парень окончательно обжился в его берлоге.
Даже Аллочка неожиданно оттаяла: стала отвечать на сообщения, без деланого пренебрежения и сарказма болтала с ним в спортзале, переписывалась в «аське» и трещала по телефону. Удовольствие сомнительное, конечно, но потихоньку нарастал азарт.
«Хорошая идея с Михеем! Надо отдать Костяну должное! Мальчишка он у меня затейливый», – думал Артём, в очередной раз на этой неделе провожая Алю сто метров из зала до дома, – пустячок, а зачтётся.
– Что ты хочешь на день рождения? – самым милым, заинтересованным и тёплым тоном, на какой только был способен, поинтересовался Горбач.
– Не знаю, ничего особенного. А ты помнишь дату? – с ехидной, но какой‑то усталой улыбкой отозвалась девушка.
– Естественно! Я помню, какие тебе нравятся цветы.
– Это вряд ли, – опять же, спокойно и с той же грустной ухмылкой сказала.
– Почему? Лилии! – уверенно выпалил парень, абсолютно довольный собой.
– Не-а, пионы и хризантемы.
– Тоже хорошо. Так что бы тебе хотелось? – не отставал.
– Блин, вот зачем, а? Не знаю я, опять ляпну «на отвали», лучше ничего.
– Тогда сам.
– Тогда сам.
Тёмыч почувствовал себя неуютно – пора бы сменить тему, но в голову ничего не лезло.
Перед подъездом ребята остановились. АраГор попытался поцеловать девушке правую руку – всегда работает. Аллочка дёрнулась и резко, как‑то отчаянно выпалила:
– Не надо, – спустила рукав тренировочной кофты ниже запястья, – пока.
– Как угодно, мадмуазель. Хорошего вечера!
Пробираясь по нечищенной дворовой колее, Горбач достал HTC («ЭйчТиСи») последней модели и набрал завскладом:
– Жень, привет! Всё нормально у вас? Приняли?
– Да, Артём Алексеевич, без накладной сложно было, но разобрались. Сейчас рисуем.
– Ты оттуда вырисуй новую «мамку» с хорошей «оперативкой», «видюху» приличную, пару блоков памяти «на побольше», – скомандовал без пяти минут генеральный директор.
– Сделаем. Корпус нужен? – стал уточнять голос в трубке.
– Думаю да, там барахло какое‑то стоит, насколько я помню. О! Ещё «звуковую» – гулять так гулять.
Ухмыльнулся довольный собой мажор и дополз‑таки до проспекта.
Аля
105
Закон подлости на самом деле вообще не про бутерброд! Кажется, что вся суть его в том, что День Конституции – выходной! А мой день рождения в аккурат на следующий!
Зато в школе на уроках можно легально переписываться и отвечать на звонки – ни одна «жаба» не пристанет.
Бек даже репетицию на понедельник перенёс, чтобы завтра побыть вдвоём. Притом достаточно легко подвинул! Во-первых, никто из парней сегодня не учится и не работает – государственный праздник как-никак. Во-вторых, база с осени наполовину его, и график Денис строит под себя.
Сидим с девчонками на диване, смотрим, как парни лабают. Удачное прибавление в нашем полку – Мария Фельдман собственной персоной пополнила ряды «группи», ха-ха-ха! Хотя почему «группи»? Я – автор оригинальных текстов, так, на секундочку! Торин практически выучил звуки и голосит без бумажки – старается!
Морда лица у Маруси кислая, как будто лимон жуёт. Упорно так, с оттягом. Ну не совсем её музыкальный формат парни исполняют, конечно. Или совсем не её. Обнимаю свою Тощую Мари, подмигиваю, киваю в сторону брезента. Толкаю рыжую Катьку в плечо, показываю пальцем на себя, на подругу, на дверь и делаю «шагающие движения» средним и указательным.
Девушка Михея качает головой и отказно машет ладонью!
Хозяин – барин! А мы пошли подышим!
На пандусе контрастно! Декабрь не то чтобы сильно морозный, но ощутимый минус есть.
– Люша! Ты реально кайфуешь от этой какофонии? – закатывает глаза Маруся.
– Не особо! Песенки мои берут в работу, и ладушки!
– Бек – и не взял бы? Не смеши! Он на тебя молится! Мог бы – превратил бы в камень, поставил посреди комнаты, соорудил алтарь и три раза в день протирал, лишь бы на улицу не выходила, – ехидничает Машка.
– Так и делает каждую новую луну, потом расколдовывает поцелуем и ждёт следующего цикла!
Самое смешное, что действительно чаще стали целоваться, чем трахаться. А когда случается секс, то нежный и бережный до невозможности! Может, боится повторения «затмения» трёхнедельной давности? Или ждёт, когда заживёт влагалище и запястье – до сих пор больно шевелить. Надо было бандаж накладывать, наверное.
– С завтра мы определились, я так понимаю? – подняла бровь подруга.
– Угу, после школы вчетвером в новую «сушильню» на «Проспекте», вечером с родителями, на ночь «к тебе» ака к «нам с “Луноходом”», – чую сейчас начнётся агитация на выходные, к бабке не ходи.
– Чудненько! В субботу в «Браво»? Девочками? – Тада-а-а-ам! Что и требовалось доказать!
– Котик, я не знаю! Правда! Денис озвереет! Сам не пойдёт…
– Его никто и не приглашает! Какую часть слова «де-воч-ка-ми» ты не услышала? – возмущается звезда моя. – И так последнее время по пятам за тобой шляется: встречает, провожает, сопли вытирает! Только не ест за тебя! И на том наше вам с кисточкой!
– Преувеличиваешь! Просто соскучился! Работал как проклятый! – положа руку на сердце, Фельдман права.
– Короче, девочка моя, как хочешь, но ночь на воскресенье наша! Систер твою звать?
– Звать! Сдаюсь! Но у Дена сама отпрашивай!
– Куда отпрашивай? – прямо над ухом, обнимая сзади тёплым распахнутым пальто, произносит такой твёрдый и одновременно чувственный голос Бек-Назарова.
Отыграли? Караул устал?
– Вы того? Всё? Или «перекур»? – спрашиваю, немного отклоняя голову назад, чтобы потереться щекой о его гладко выбритую щёку.
– Мы того! – отвечает Юра, вылезая из-за брезента. Подходит к Марии сбоку, кольцом рук обхватывает её за плечи. Какая приторная идиллия! Уж куда там! Осталось в круг поставить Михея с Катькой, и получится «сборище неанонимных ловаголиков».
– Вернёмся к «отпрашивать», – не отстаёт «киборг», грёбаная оперативная память.
– Вернёмся! – с вызовом отзывается моя Мари. – Хочу устроить твоей прекрасной девушке и по совместительству моей лучшей подруге девичник на выходные, с пижамной вечеринкой, заплетанием косичек, пиццей, мороженым и прочими радостями настоящего шабаша.
Ден ощутимо напрягся. Попой чую, лопатками и вообще всем телом, но ответил:
– А чего у меня тогда? У папы с мамой надо, – поцеловал в висок. Долго. Крепко. Сильно крепче обычного.
– Ну не знаю, вдруг у вас планы… – картинно подняла бровь Маруся.
– Благодаря тебе, планы у нас на завтрашний вечер и ночь – приватная вечеринка… – загадочно улыбнулся соло-гитарист.
– Так, я чёт не вкурил, а тусовки и пира горой на весь коллектив по случаю неумолимого старения Али никто выставлять не собирается? – возмутился Юрий Юрьевич.
– Похоже на то! Мы без корпоратива! – подключился выползший
