закивали, а Лава, хитро прищурясь, хмыкнул:
— Не догонят! Потому что в этот момент ударим мы. — Он взял два камушка и скатил их прямо с горы на караван. — Мои парни и фарги. Увидев это, сарды развернуться и бросятся обратно. — Тут он внимательно посмотрел на предводителя фаргов Одоара. — Пока сардийская конница не вернулась, мы с тобой должны разметать оставшуюся охрану и пробиться к принцессе. Забираем девушку, всех верблюдов с водой и…
— Уходим в пустыню, — подсказал Винслар вдруг замолчавшему Лаве, но тот отрицательно покачал пальцем.
— Нет! Сами знаете, лошади у нас чуть живы — на одну атаку их, может, и хватит, а потом впору на себе будет тащить. Поэтому все бурдюки с водой, что не сможем забрать, режем, и пусть вода течет в песок, а мы забираемся обратно наверх и садимся в оборону.
Помяв подбородок, возразил предводитель тонгуров:
— Они пошлют за помощью в крепость.
— Правильно. Пошлют. — В глазах Лавы заплясали веселые бесенята. — Но не сразу. Сначала, в азарте, попытаются взять нас сами, и тут мы должны их хорошенько вразумить, чтобы в момент поумнели. Вот тогда пошлют, но гарнизон в оазисе небольшой, думаю, не больше полусотни, да к тому же не сардийский, а смешанный. Сарды не доверяют иберам, а те сардам. Будут судить да рядить, и в лучшем случае пошлют десяток, только чтобы воду доставить сюда. Придет он не раньше завтрашнего вечера, а мы напоим лошадей, дадим им отдохнуть и ночью рванем восвояси. Сарды к утру заметят, что нас нет, и встанут перед выбором: идти за нами в пустыню без воды или сначала дождаться, когда ее привезут. И в том и в другом случае у нас будет значительная фора.
Глава 14
Голова каравана показалась в ущелье, когда солнце уже перевалило зенит и начало клониться к западной кромке горного кряжа.
— Тоже хорошо, — прикинул Лава, рассматривая едущих впереди всадников. — Солнце им прямо в глаза слепит.
Из своего укрытия он хорошо видел втягивающийся в ущелье караван и сразу же попытался отыскать в нем принцессу, но на таком расстоянии с полной уверенностью сказать было нельзя.
— Ничего, подождем! — прошептал Лава. Настроение у него было прекрасное — все складывалось как нельзя лучше. Караван пришел, ловушка расставлена — дело осталось за малым.
Едва он произнес эти слова, как в душе вдруг заворочалось нехорошее предчувствие. Лава напрягся — своей интуиции он привык доверять.
Что не так? Его взгляд вновь прошерстил караван, затем, медленно — противоположный склон, вершину хребта. Ничего подозрительного. На лбу венда собралась тяжелая складка — время поджимало. Караван подходил к условной точке начала атаки — либо сейчас, либо никогда. Чувство опасности просто зудело внутри, но никаких предпосылок к этому не находилось. Лава уже начал поднимать руку для отмашки, как вдруг, словно пронзенный догадкой, посмотрел на небо, и рука тут же опустилась обратно. Под самыми облаками кружила стая стервятников. Кружила не над ним, не над караваном, а где-то там вдалеке, над местом между второй и третьей каменной волной.
— Оп-па! — Лава откинулся на спину и выдохнул с облегчением, как человек, чуть не сотворившего большую глупость. — Да здесь не только мы! Если бы в небе была одна птица, то еще могли бы быть сомнения, но стая — значит, добыча немалая. Такое расточительство в пустыне, где на счету каждый глоток воды и каждый кусочек пищи, может допустить только человек. Например, бросить павшую лошадь. Купцы с той стороны никак идти не могут. Стало быть, напрашивается неприятный вывод — кто-то еще, кроме нас, охотится за принцессой.
Венд резко перевернулся на живот и вновь уставился на верхушку противоположного хребта. Если они за тем же, за чем и мы, то их наблюдатель должен быть прямо напротив. Несколько секунд напряженного всматривания, и он уловил движение.
— Есть! — Лава засек точку и удовлетворенно пробормотал: — Кто же ты такой будешь?
Лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты, он вдруг напрягся и припал ухом к земле. Сомнений не было: с западной стороны ущелья навстречу шел большой отряд кавалерии. Галопом и не таясь!
На всякий случай сотник бросил взгляд вниз, лишний раз удостоверившись, что это не его парни, и тут же чуть не присвистнул от неожиданного прозрения — кто-то действовал в точности по его плану.
— Становится все интересней и интересней. — Лава впился взглядом в склон напротив, — Если их план такой же, как мой, то главный удар будет отсюда. Так, склон тут явно покруче, на лошади не спуститься, значит, атаковать будут пешими. Откуда? Я бы предпочел вон ту расщелину — и спускаться удобней, и скрыты будут почти до самого низа.
С тракта послышались громкие крики, лязг оружия и ржание коней.
«Ага, прозрели! — Лава перевел внимание на караван — И что будете делать?»
Словно отвечая на вопрос венда, в голову каравана промчался всадник в шлеме с пышным султаном и, оценив уже выросшее на горизонте облако пыли, резко выкрикнул своим людям:
— Десяток — в арьергард, еще один — на охрану принцессы, остальные — сюда!
Бессмертные без суеты начали выстраиваться для встречи неприятеля, и Лава успел отметить как отличную слаженность сардийской гвардии, так и превосходное вооружение воинов.
С синхронным шелестом наконечники длинных копий опустились на уровень груди, и, неспешно разгоняясь, тяжелая конница пошла навстречу врагу.
— Да уж, — прошептал Лава, — не завидую я тем, кто попадет под этот молот.
* * *
— Стой! — По цепочке груженых верблюдов прокатился приказ караван-баши, и погонщики напряженными взглядами проводили пронесшихся мимо всадников охраны. Побежал ручеек испуганных голосов:
— Что случилось?
— Разбойники?
Алкмен, нахмурясь, окинул взглядом поднимающиеся с обеих сторон склоны и почувствовал исходящую оттуда угрозу. Чей-то невидимый взгляд нацелился на принцессу, и его злая энергетика была почти физически ощутима
— Нет, это не шайка разбойников! Это западня! — В еле слышном шепоте послышалась твердая убежденность.
Ткнув пятками кобылу, Алкмен поспешил к верблюду Ильсаны. Вокруг ее дромадера уже выстроился десяток гвардейцев, но парня это нисколько не успокоило.
Такие действия предсказуемы, и тот, кто устроил здесь ловушку, наверняка ждет именно этого. Не спуская глаз с вершины хребта, Алкмен спрыгнул с лошади и послал ментальный сигнал Великому магистру.
Ответ пришел почти мгновенно, и в голове у него
