class="p1">Так близок, неосторожен, невнимателен. Эффект неожиданности позволил бы расправиться с ним даже в таком состоянии…
Чёртово заклятье.
Ну уж нет. Сам я подыхать не собираюсь.
Скоро Григорий ушёл. Организацию обороны он взял на себя. Собственно, на охрану прибыли, в основном, его полки. Теперь повсюду стояли посты с часовыми и турелями, по поместью патрулировали отряды стражей, а заклинаний-оберегов понаставили — не счесть.
Будет непросто встретиться с Шацом.
А он мне сейчас ой как нужен.
— Сколько, доктор Ляйбер? — спросил я, когда князь ушёл.
— В лучшем случае — неделя. В худшем… — Он нахмурился, постучал по столу пальцами и, взглянув мне в глаза, сказал: — Три дня. Но состояние будет ухудшаться на протяжении этого времени, пока…
— Снова кома? — догадался я.
— Да. И на этот раз даже чудо не поможет очнуться. Что-то — я пока не могу понять что — не только пробудило яд, но и усилило его. Лекарство нужно срочно.
Новости откровенно хреновые.
У меня всего три дня осталось, а я уже чувствую себя так, будто по мне прошлось стадо слонов.
И этот чёртов демонёнок в яйце продолжает баломошить Источник. Чувства похожи на изжогу, которую не унять таблетками. И энергия постоянно уходит на поддержание незваного гостя.
Он жрёт как не в себя!
Ну, только вылупись. Я тебе всё припомню.
И Куница ещё из Источника выпрыгнула. Бегает сейчас где-то за городом, охотится. Чую, не нравится ей этот демонёнок.
— Хорошо, доктор Ляйбер. Спасибо вам.
Пауль со вздохом встал со стула и взял записную книжку с ручкой, закреплённой на обложке. Сворачивать станцию он не стал.
— Зачем вы соврали отцу? — спросил он перед тем как уйти.
— Никто не должен знать о моём состоянии. Это подорвёт мои позиции в клане и даст фору Стасу. Я не собираюсь проигрывать ему.
Пауль кивнул. Как-то печально он это сделал.
А затем добавил:
— Вы уж будьте добры найти способ исправить положение, — сказал он перед тем как уйти. — Иначе мне не сносить головы…
Он не соврал. Григорий наверняка будет в ярости, если его сынок опять окажется в коме. И доктор окажется под ударом, ведь прикрыл мою ложь.
Однако его голос…
В нём не было ни страха, ни даже опасения. А какое-то безразличие.
Ему действительно наплевать на собственную жизнь?
Или это я не смог разгадать его истинные намерения.
Пауль ушёл, оставив после себя надоевший запах лекарств.
Как в больнице, блин.
Оставшись в тишине, я понял, что в ушах стоит звон. Пока шёл разговор, это было незаметно, но теперь надоедало.
— Мда, хорошо меня потрепало, — вздохнул я, чтобы заглушить звон. — И что теперь делать?
Надо найти Шаца и поторопить. Ему нужно не только расшифровать записи, но и сделать это быстро, чтобы я успел раздобыть лекарство.
Или придумать другой выход, если я ошибся, и в тетрадях Леонида Соколова ничего про этот яд нет.
— Ситуация…
Раздался стук в дверь.
— Входите! — крикнул я.
За створкой показалась лысина дворецкого.
— Ваша Светлость, к вам просят. Пускать?
— Кто?
— Дамы. Представились…
— Пускай, — не стал я дожидаться, кто там именно пожаловал.
Дверь закрылась и скоро распахнулась снова. А вместе с этим я пожалел, что пенял на тишину.
— Сашенька! — воскликнула Милана, броском добравшись от входа до кровати.
Она тут же принялась обниматься, трогать меня повсюду (не в этом смысле!), щупать лицо, осматривать и причитать, как я плохо выгляжу.
— Успокойся, Милка. — Инга осуждающе глядела на подругу, пока неспешно шагала в мою сторону. — Его с того света достали. Уж Прорыв он переживёт, не волнуйся.
Она несла небольшой чемодан, который тут же сунула мне в руки.
— Это гостинцы, — объяснила за неё Милана. — Папеньки просили передать.
— Папа, — Инга сделала акцент на том, как она обращается к отцу. Мол, никаких «папочек», — передавал привет. Там особый питательный набор для спецназа. Витамины, чай и всё такое.
— Мигом на ноги встанешь! — засияла Милана.
После чего немного поджала губы, сузила веки и почти шёпотом спросила:
— Папенька хотел узнать… Удалось ли испробовать подарок?
Глаза девушек аж заблистали от любопытства. Причём Инга не уступала подруге.
— Да, — улыбнулся я.
— И как⁈ — воскликнули они хором.
— Офигенно! Идеальный баланс, острый как бритва. Резал гномов как масло. Должен признать, без него я бы не выжил.
Девчонки аж засветились от гордости, приосанились, нацепили широченные улыбки.
— А что насчёт турнира? — вспомнила Милана. — Ты сможешь участвовать?
— Да.
— Ух…
— Что такое?
Она почему-то замялась, но Инга подхватила:
— Твоим соперником назначили Туринова. Знаю, ты видел его в деле, но со Станиславом он игрался.
— Он маньяк! — вклинилась Милана. — Башню сносит, как только кровь почует. В прошлом году своего соперника в финале чуть не покалечил. Наблюдатели в последний момент успели парня спасти.
— Как-то на него не похоже на него.
Мне было непросто представить холуя Арсения в виде свирепого и опасного рубаки.
Но девчонки, похоже, не шутили.
— Он до полуфинала старается не борщить. — Инга села на край кровати, и матрас подо мной чуть приподнялся. — Но когда доходит до дела… Понимаешь, Туриновы — цепные псы Болконских. Они поколениями им прислуживают.
— И это не может не оставить след.
— Да. Они будто копят всю желчь, выслуживаясь перед герцогом, но при возможности выплёскивают её с особой яростью.
Милана села рядом с Ингой, чуть ближе ко мне. Запах лекарств немного разбавился приятным ароматом полевых цветов, а руки коснулась лёгкая шелковистая ткань её сарафана.
— Ходят слухи, что Туринов-старший держит в подвале своего поместья пыточную. Прямо как в средние века, представляешь? Говорят, ночами из их замка раздаются приглушённые крики и мольбы о помощи.
Тщедушный забитый мужичок, хвостиком виляющий за Виталием — это скрытый садист?
Интересно…
— Вы сказали до полуфинала. А что в финале?
Девчонки переглянулись. Инга с опаской, будто боясь меня ранить, сказала:
— Я не помню, чтобы он проигрывал.
— Даже Болконскому?
— Он никогда не сражается с Болконским.
— Опа. Как так?
— Если они сходятся в одном бою, Арсений просто сдаётся, — пояснила Милана.
— На самом деле я даже не знаю, кто из них сильней, — добавила Инга. — Кирилл
