Книга Кровные драконы. Белое море - Анна Левин

— Простите, сударыня, что отвлекаю, но я хотел поинтересоваться, не вызвало ли письменное задание у вас затруднений?

— Я брала дополнительные уроки, и хорошо подготовилась к экзамену.

— Рад это слышать, чрезвычайно рад. Просто, когда вы прочитали билет, ваше лицо так странно исказилось, что я невольно обеспокоился.

— Благодарю вас, лорд Дартмур.

— Тогда не смею больше задерживать, сударыня!

В тот же день драконы сдавали практику по трансформации, и лучшей стала Ярослава. Олег лишь немного ей уступил, чем, кажется, остался доволен.

Глава 8. Пансионат, милый пансионат

Когда экзамены остались позади, я с помощью служанки упаковала свои скромные пожитки, радуясь, что Аглая больше не ищет со мной встреч. Мне было крайне больно, ведь я успела к ней прикипеть сердцем, но мысль, что она все это время докладывала господину Круторогову каждую мелочь обо мне, наполняла гневом.

Многие уезжали на каникулы из Академии, в коридорах, столовой, парке витал дух свободы, жажда скорейших перемен. Я тоже надеялась, что поездка и смена обстановки помогут прогнать меланхолию, поселившуюся во мне с отъезда Матвея. Судя по обрывку разговора братьев Скуратовых, он прибыл к Тобольским, и отлично проводит время с родственниками. Вскоре они поедут в столицу, впервые представив Павла ко двору в качестве наследника рода, и Скуратовы бурно обсуждали, станут ли Эрлинги затевать смуту.

Александр с ребятами тоже спешили отправиться домой, но у них-то были любящие семьи, им было куда возвращаться. Мне же предстояла дорога в пансионат, и я всеми силами гнала грустные мысли, пытаясь смотреть на все в исключительно выгодном свете.

В дверь постучали.

— Войдите.

Я испугалась, что недавно упомянутая Аглая все же решит нанести визит перед моим отъездом, но это оказалась одна из моих любых служанок: тихая и равнодушная ко всему девушка, безмолвно выполнявшая свою работу.

Вот и сейчас без лишних объяснений она молча протянула мне конверт, и, не дожидаясь ответа, покинула комнату.

Запершись на все замки, я устроилась в удобном кресле, осторожно проводя кончиками пальцев по своему имени, выведенному решительным подчерком. Осторожно распечатав конверт, взяла письмо, которое расстроило меня своим малым объемом, и принялась читать:

«Уважаемая сударыня!

Прошу прощения за оставленное без ответа предыдущее письмо, и скромный объем настоящего послания, однако проведенные на острове недели не оставили мне и секунды свободного времени, которое я мог бы употребить на что-либо кроме службы. Надеюсь на ваше понимание, и благодарю за ваше письмо, которое скрасило мое пребывание в гарнизоне (простите за дерзость, но я перечитывал его снова и снова, мечтая о моменте, когда у меня появится хоть один свободный час для написания ответа). Мой брат возложил на меня почетную обязанность, и не зря: давно уже кислотное море не было таким неспокойным (и это при том, что оно неспокойное всегда!)

Сейчас мне поступило послание от отца, что зимний сезон я проведу в столице, и мне приказали немедленно вернуться в Сколлкаструм, поэтому я и улучил возможность вместе с письмом отцу отправить письмо и вам. Но, как только у меня появится возможность, я немедленно вам напишу снова, как положено, и, надеюсь, вы простите мне мое опоздание.

Касательно снадобья: не беспокойтесь о запасах, вам будут исправно их отправлять, я обо всем позабочусь.

И желаю удачи с экзаменами, уверен, вы справитесь на отлично!

Искренне ваш, Ярогнев Беломорский»

Глупая улыбка озарила мое лицо, и я не могла согнать ее еще долго. На смену ей пришла злость на Всеслава Беломорского, чья ненависть к брату не была секретом, и я живо представляла, задыхаясь от несправедливости и бессилия, как старший брат строит козни младшему. Бедный Ярогнев, он не заслуживал подобного обращения! Может, он потому и вел себя порой неподобающе, чтобы создать образ избалованного и безобидного младшего сына, не претендующего на наследство отца? Только ему это явно не помогло: Всеслав по-прежнему был рад упечь брата на самый дальний архипелаг, чтобы он не путался под ногами.

Закончив размышления над семейными отношениями Беломорских, я решила написать ему ответ, уведомив, что каникулы проведу у Матильды. Он написал мне давно — письмо пришло с опозданием, так что я адресовала свое послание нашему особому посреднику, который всегда знал, где находится Ярогнев, и следил, чтобы корреспонденция не попадала в чужие руки.

Красиво выводя имя на конверте, я позволила себе обдумать важный момент, который обычно оставляла на неопределенное будущее.

Как я отношусь к сударю Беломорскому? Искренне любя Матвея всеми фибрами своего сердца, я не могла не осознавать своей привязанности к тому, кто спас мне жизнь, и проявил самое активное (и утешительное) участие в моих делах. Ярогнев стал важной частью моей жизни, но уважала я его просто как доброго друга и спасителя, или было в этом нечто большее?

Нет, пожалуй, я сама выдумываю себе проблемы. Мне незачем силиться полюбить кого-то другого, чтобы вытеснить из мыслей лучшего из драконов. Хоть Матвей и был для меня недоступной мечтой, я рада, что именно он стал моим первым возлюбленным, и всегда буду благодарить судьбу за этот шанс.

Благостно улыбнувшись своим мыслям, через секунду я опять залилась слезами. Когда спустя четверть часа истерика поутихла, оказалось, что бурное горе слезами отразилось на конверте, и пришлось все переписывать.

Артемий Круторогов на удивление спокойно воспринял мое решение посетить пансионат на каникулах, хотя я боялась препятствий с его стороны. По-прежнему держа дистанцию, я избегала его общества как могла, и всячески увиливала от разговоров о будущем. Что я могу ему сейчас сказать, что питаю к нему самые нежные дочерние чувства? Ну уж нет, мое сердце переполнялось менее лестными для него чувствами, и с каждым днем я злилась все больше и больше, понимая, какую жизнь потеряла из-за их с матерью прошлого.

Мысль о маме вызвала новую волну боли. Все ее действия вызывали у меня недоумение, я искренне не понимала, как можно было объявить свою дочь мертвой, отправить ее с чужими людьми на дальний север, спокойно жить в своем замке в полном комфорте, когда ее ребенок скитался невесть где и терпел лишения!

Вернув себе самообладание, я внимательно осмотрела отражение в зеркале, уже не такое удручающее, как еще недавно, и вышла из общежития. Всюду носились слуги с багажом учеников, а сами благородные отпрыски с лихорадочным торжеством прощались друг другом, предвкушали радостное воссоединение на балах в столице, обменивались визитными карточками и презрительно отдавали приказы нерасторопной обслуге.

Я попрощалась с Александром и остальными ребятами, потом встретила Олега