его совершенство?
Шиди побледнел, хотя казалось бы – куда уж больше, он и так смахивал на статуэтку из лучшего императорского фарфора.
– Нет… – Бледные щеки покрылись лихорадочными красными пятнами.
– И какой толк от твоих сомнений? – Я чувствовала, как наливается гноем нарыв в его душе, и резала по живому.
– Я думал, мы убежим. Уйдем из ордена вместе, потому собирал в цянькунь все. И свои вещи, и шисюна… даже выкрал пилюли у небожителей пика Целителей. Меч не отдавали, тоже пришлось… – Шиди вцепился дрожащими пальцами в рукав моего ханьфу, но мои руки от своего горла убрать почему-то не пробовал.
– Зачем Юншену был нужен меч, он не сумел бы вынуть его из ножен, – устало покачала я головой, отпуская одежду шиди и усаживаясь на кровать.
– В мече часть души заклинателя! – непреклонно посмотрел на меня шиди.
– Дурак ты. Душа заклинателя – в его сердце и разуме, а не в железяке. Пока ты сперва сомневался, а потом выжидал, чтобы добыть кусок металла, шисюн медленно умирал в тюрьме. И успел оказаться на рабском помосте в таком состоянии, что тебе и не снилось. Ты думаешь, тебе одному было плохо? Нет, ему пришлось гораздо хуже.
– Я… когда я понял… я не мог сразу… Если бы я не продолжал осуждать его на глазах у других, за мной бы принялись следить. Надо было… притупить бдительность остальных.
– И чего ты добился? Тебя не заподозрили? Не шпионили за тобой? А?.. Зато собрат умирал с мыслью, что ты от него отрекся. И все равно кинулся тебя выручать – на рыночной площади. Шуйсяо! Да меня бы даже демоница с хвостом не заставила тебя выкупить и лечить, если бы Юншен не захотел! – Признаться, я слегка кривила душой. Лечила бы все равно, конечно. Но сейчас злость пересиливала милосердие.
– Да знаю я! Умные мысли и стратегия никогда не были моими достоинствами! Я воин, а не политик… но я пытался… правда. Старался, – голос скатился до едва различимого шепота.
– Ага, именно поэтому теперь метешь языком, как помелом, повторяя старые ошибки? Ты хоть понимаешь, что несешь, или от гнева вообще себя не контролируешь? Одного раза недостаточно? Ты мало наплевал ему в душу? И мне без разницы, что ты действовал из лучших побуждений! Сейчас ты лил грязь тоже для того, чтобы запутать врагов, или просто ужалить побольнее намеревался?!
– Я боюсь! Что его снова обвинят в связи с демонами! Понятно?! Вдруг твои слуги донесут, и…
– Где ты видишь слуг? Кроме того, громко орет о демонах здесь только единственный человек. Ты. Если прислуга и прибежит, то исключительно из-за твоих воплей.
– Я… я не хотел…
– Янли! – Внезапно бамбуковая дверь отодвинулась в сторону, и на пороге возник Юншен. – Хватит, пожалуйста. Не надо. Шиди уже достаточно наказан…
Ух, я чувствую, что муж хотел как лучше. Но на самом деле его вмешательство окончательно добило нашего придурочного воина. Глаза Лун Вайера расширились, и…
– Вот идиот! Ты что творишь, безмозглый?!
М-да, похоже, я успела испортить и мужа, а не только брата. Иначе мой возвышенный небожитель ни за что не стал бы ругаться, выбивая из рук шиди меч, которым тот попытался зарезаться. Нет, я согласна с формулировкой – идиот безмозглый он и есть. Силенок даже ножны с лезвия стряхнуть не хватило, а туда же… зато получил по физиономии от шисюна, тихо охнул и без сил уткнулся Юншену лбом в плечо.
– Совсем рехнулся? Зря мы тебя с того света вытаскивали? – сердито высказал собрату мой супруг, но я видела, как беспомощно дрогнули губы Юншена.
– Держи его крепче. – Я кивнула Юншену, указав на кровать. – Давай. Обними. Пусть… Ему надо все выплеснуть, иначе он будет то орать, то беситься и заталкивать вину внутрь, пока она ему дыру не разъест и язву желудка не организует. Самоубийца гуев. Мозгов как у палочки для еды… Ну ладно. Шиди. Все. – И обняла обоих.
А хорошо, что в местной культуре нет запрета на мужские слезы. Ни один житель Поднебесной никогда не ляпнет, что, дескать, настоящие парни не плачут.
Иногда плачут – и еще как… и это правильно.
Им обоим нужно.
И мне тоже.
Глава 28
Юншен
Шиди еще вздрагивал и шмыгал носом, уткнувшись в подушку. Пытался хоть так отгородиться от наших «отвратительно понимающих и снисходительных морд».
На Янли он вообще старался не оглядываться. Моя жена его впечатлила, Лун Вайер теперь не знал, как на нее реагировать.
А о том, сколько времени мне пришлось уговаривать шиди отцепиться от моего ханьфу и перестать твердить: «Прости… прости!» – он, наверное, и вспоминать не захочет.
– За эти годы ты так и не вырос, – вздохнул я, втайне надеясь, что мне ничего подобного не скажут. Достаточно того, что я уже про себя понял.
– Зато я сильнее тебя, – буркнул брат, но тотчас поправился: – Был…
– И будешь, – спокойно пожал я плечами. – А-Ер, перестань прятаться за маской дурачка. Ты ведь в курсе, что мое разрушенное ядро восстановили.
– Я о другом, – покачал он головой. – У тебя теперь несколько ядер. Если я и восстановлю одно, вряд ли мне угнаться за тобой, шисюн.
– Не жадничай, – хмыкнула Янли, возвращаясь к кровати с набором иголок в руках. – Главное сначала раскачай.
– Дрянной из меня заступник получился. Я забыл, как обещал тебе… защищать эту «маленькую пельмешку», – продолжал бурчать шиди.
– Лун Вайер! – Я чуть поспешнее, чем следовало, зажал ему рот, покосился на жену и предупреждающе вытянул руку в ее сторону. – Вот не вздумай… повторять!
– Почему? – Янли сделала бровки домиком. – Ты и правда был кругленький и вкусный? И я была бы не прочь кусочек откусить.
Бессовестный шиди зафыркал мне в ладонь, оттолкнул ее и вдруг выдал:
– У него были большие глаза, очень белая кожа и ужасно круглые румяные щеки, за которые его сразу захотелось ущипнуть… Шисюн оказался самым красивым ребенком, какого я видел в жизни, и самым серьезным. Когда он споткнулся, несколько человек кинулись ему на помощь, но я успел первым. И дальше мы шли, держась за руки.
– Ты как будто начало любовной истории рассказываешь… мне пора ревновать? – усмехнулась Янли.
– Какая еще любовная история? Бесстыжая женщина. – Лун Вайер явно опомнился после нашей общей истерики. – Это было на тропе испытания. Мы поступили в Орден бессмертных заклинателей ради совершенствования тела и духа.
– Знаю, шиди. Я все видела… практически собственными глазами. И тебя – худого и длинного, как бамбук, и мужа – булочку. Разве кто-то мог вообразить, что
