расписки, которые скажешь, а крестьянское хозяйство поставлю в залог и буду залогодателем по её кредиту.
– Зачем тебе это надо?
– Жалко девчонку. Ходит к моим родителям каждый вечер и плачет. И не столько даже её саму жалко, пусть бы посидела в тюрьме да ума набралась, сколько жалко её старых и больных предков.
– Пойми, если эту сделку через суд признают мнимой или притворной, договор купли-продажи аннулируют, а долг останется.
– Пойдём в офис, поговорим с юристом, – Эрик нисколько не разделял моего желания наслаждаться апрельским очарованием и хотел перевести беседу в деловой интерьер офиса. Я со вздохом поднялась с облюбованной лавочки:
– Ну, пошли.
Честно говоря, на юриста у меня большой надежды не было, зная его склонный к авантюрам характер. Разумеется, он поддержал великодушную затею всеобщего любимца и клятвенно заверил дружный коллектив и меня лично, что в суде выиграет против любых возможных оппонентов:
– Во-первых, даже в случае проигрыша суд всего лишь признает договор купли-продажи договором залога. Таким образом, наши требования в любом случае сохранятся. Никаких иных последствий ни для Эрика, ни для нашей организации быть не может.
– Надо всё же помочь девчонке. В противном случае она обратится к частникам и будет им отдавать по 15 % в месяц, – поддержал менеджер своего коллегу.
– Нет, это нехорошо, мы потом переругаемся с Эриком, и кто будет наши машины ремонтировать и продавать? – резонно взывала я к практичности.
– Нельзя же всё время думать о машинах, когда на кону человеческие жизни и судьбы! – укоризненно сверкнула на меня глазами ещё одна великая заступница из числа сотрудников.
– Окей, если вы все хором на меня напали, давайте обсудим ситуацию с профессиональной точки зрения, – я притворилась, что сдаюсь. – Эрик будет формальным собственником недвижимости, а значит, залогодателем и гарантом в одном лице. У Эрика есть своя кредитная линия в нашей организации, залогом по ней является его дом, в котором проживает его собственная семья, в том числе несовершеннолетние дети, – я повторно обозрела притихшую аудиторию. – Если дело дойдёт до судебных тяжб, мы будем взыскивать просто со своего заёмщика, который находится перед вами, а что уж он продаст, не наше дело.
Коллектив дружно, но пристыженно закивал.
– И ты, – мой взгляд упёрся в юриста, – будешь судиться не с какой-то девицей, а с ним! – с этими словами я театрально перевела псевдонегодующий взгляд на Эрика и даже хотела указать на него пальцем, до чего, к счастью, дело не дошло.
– Я не позволю девчонке портить наши отношения и вгонять меня в долги, – после паузы произнес Директор.
Я обрадовалась, что он всё-таки внемлет голосу рассудка, который звучит в унисон с моим, но радость была преждевременной.
– Я не позволю ей ставить палки в колёса, – решительно заявил самоотверженный альтруист, – если не погасит долг, пригрожу, что расскажу её родителям.
– Классно, – промямлила я, пребывая в шоке, – сначала мнимые сделки, а теперь и до шантажа дошло.
– Или она садится в тюрьму, – любезно развил мысль менеджер.
– Да фиг с вами, делайте, что хотите. Потом сами будете расхлёбывать, – кинула я через плечо и вышла из комнаты менеджеров, чтобы пойти на кухню и сварить кофе. Если не хотят меня слушаться, не буду их палками бить. Десять тысяч американских президентов – небольшая сумма для конторы, можно ею и поиграться, чтобы потом не выслушивать, как из-за моей принципиальности страдает бедное юное создание.
Назавтра независимый оценщик назвал предположительную стоимость крестьянского хозяйства в размере, чуть превышающем 100 000 долларов. Акбота хотела продать его за $200 000. В тот же день оформили нотариальную сделку купли-продажи, договора залога, займа и похлопали по плечу Директора, поздравив его с ценным приобретением. Через несколько дней счастливая Акбота приступила к реализации плана спасения пострадавших в ДТП и себя лично.
Первые 2-3 месяца девушка погашала взносы, но потом, кажется, это занятие ей наскучило.
Спустя полгода с момента заключения сделки моя тщательно выщипанная бровь стала всё чаще и чаще неприлично изгибаться при упоминании имени Акботы. Тем временем кредитный менеджер настойчиво напоминал очаровательной автолюбительнице, что выторгованный со слезами срок подошёл к концу, и в дальнейшем мы будем самостоятельно продавать земельный участок при помощи его документарного собственника.
Почему же до сих пор денежки не дошли до нашей кассы? Потому что для успешной продажи нужно своевременно снижать цену. Акбота же выбрала выжидательную политику – ничего не предпринимала, а злой Эрик между тем уже планировал выставить водоёмы с аквакультурой на продажу за $50 000. Я же потихоньку злорадно потирала руки, вспоминая, как старательно метала громы и молнии перед неблагодарной аудиторией, а меня никто не слушал.
Ненастным днём в начале октября я забежала в офис, прячась от дождя, и увидела в тёмном холле какой-то дополнительный яркий источник освещения – это сияло радостью юное лицо Акботы. Девушка пришла на встречу с вашей покорной слугой. Надеясь, что для радости есть подходящий повод, пригласила гостью в кабинет. Надо с огорчением заметить, что за прошедшие месяцы коммуникативные свойства белого верблюжонка не улучшились, зато повысился градус настроения: она больше не плакала, наоборот, постоянно и беспричинно улыбалась. Не исключаю, что корень этой весёлости крылся в том, что её семейство передумало продавать земельный участок; отныне они планировали развивать базу отдыха. Акбота нынче обещала погашать кредит регулярно и своевременно, не уточняя, из каких именно источников, но, опровергая свои слова, не внесла ни копейки в кассу. Так чему же радоваться?
Как же мне нравятся такие люди! Они звонят, чтобы назначить встречу, едут через полгорода в пробках, тратят кучу времени, чтобы войти в мой кабинет, сесть в удобное кресло и сказать:
– У меня сейчас денег нет, но когда будут, я обязательно погашу кредит.
В лучшем случае могут ещё добавить:
– Поверьте мне, пожалуйста, я вам обещаю.
Разве мне удалось сохранить за все годы жесточайшей борьбы на рынке имидж девчонки наивной и доверчивой? Неужели не видно, как сквозь стёкла моих очков щурится беспощадный мировой империализм? Не верю! Они просто приходят, чтобы меня лицезреть, другого объяснения нет. Чертовски приятно всё-таки осознавать свою привлекательность, но, увы, кредиты выдаются на основе платности и возвратности, просроченные обещания и векселя в зачёт не принимаются.
Проверив сайты с объявлениями о продаже недвижимости, мы убедились, что искомый участок покупателям не предлагался. Чем была так воодушевлена девушка? Денег у неё не было, земли тоже. Однако, по иронии судьбы, из нас двоих я была более опечалена и рисовала себе разные плачевные сценарии.
Прошло ещё полгода в предновогодней суете и посленовогодней
