на несколько секунд полностью погружаюсь под воду. Считаю про себя до десяти и выныриваю, делая жадный вдох. Протираю лицо руками и тянусь закрыть кран. Не хватало только устроить потоп.
Беру жесткую мочалку и сидя в воде, начинаю с небольшим усилием тереть плечи и руки.
Да… встречу с Димой, когда думала, что он сделает мне предложение руки и сердца, я ждала с предвкушением. О завтрашней встрече я и думать не хочу.
Встреча с Димой — измена — боль. Встреча с Владимиром — вопрос — вопрос.
Приведет ли неизвестное мне событие к новой боли?
Почему я не могу просто посидеть в тишине? Нескончаемый поток мыслей лавиной накрывает меня каждый раз, когда остаюсь наедине с собой и не дает продохнуть.
Тяжко вздыхаю, кладу голову на бортик ванной и рассматриваю небесно голубой потолок. Поднимаю ноги. Голова при этом опять погружается под воду. Разглядываю свои пальцы сквозь толщу пенной воды. Глаза щиплет. Не то от пены с солью, не то от слез.
Выныриваю. Хватит на сегодня размышлений.
Вода порядком остыла, поэтому выдергиваю пробку. Продолжаю натирать мочалкой все тело.
Тяжело вздыхаю и встаю, чтобы намылить голову. Втираю кремообразный густой шампунь, с ароматом цитрусов и легкой ноткой роз.
Как же хорошо.
Смываю с себя все и смотрю, как вода с пеной закручивается волчком прежде чем скрыться в сливной трубе. Мысленно представляю, как все мои проблемы уходят туда же.
Завтра будет то, что должно быть, и не будет ничего из того, что быть не должно — не суетись.
Вытираюсь, сушу волосы. И наконец-то долгожданная тишина в голове. Больше меня ничего не тревожит.
Спокойная и расслабленная, ложусь под теплое одеяло и моментально засыпаю.
Даже не имея представления, что принесет мне завтра…
Глава 21
Утро прошло без каких-либо знаменательных событий. Владимира опять не было дома. На мой естественный вопрос «Где Владимир?», Елена Петровна в привычной ей манере, коротко ответила «На работе».
От моей помощи в приготовлении завтрака, экономка естественно отказалась. Мне вообще показалось, что она не была в восторге, что в этом доме кто-то хозяйничал без нее. Она легко догадалась, так как многие вещи на полках стояли не на своих местах. Видимо, чувство легкого перфекционизма тоже важное качество для экономки.
Вчера я была максимально аккуратна, чтобы ненароком ничего не разбить. Поэтому предпочитала все хрупкое на полках шкафов передвигать ближе к стенам. А вот на прежние места ставила видимо не все.
Впрочем, по ее взгляду вообще было невозможно понять: нравится ли ей что-то или нет. Елена Петровна умело скрывала все свои чувства.
Мне это играет на руку, иначе бы я давно сгорела со стыда. Я на целые сутки была один на один в чужом доме с мало знакомым мне мужчиной. Что она могла обо мне думать, одному богу известно.
Погода на улице стоит чудесная. Рамзеса не было в доме.
— Елена Петровна, — вежливо обращаюсь к экономке.
Женщина поворачивается в мою сторону, отложив мытье посуды после завтрака.
— Чем могу быть полезна? — спрашивает почтительно.
— А собака… — осекаюсь, так как считаю это грубым по отношению к единственному и главное любимому питомцу хозяина дома. — А Рамзес во дворе?
— Не волнуйтесь, у Рамзеса сегодня груминг. Двор в вашем распоряжении, — на этих словах женщина вежливо улыбается и продолжает мытье посуды. Но перед этим бросает взгляд на улицу, явно понимая, почему мне радостно от этой новости.
— Благодарю, — так же любезно отвечаю, чуть ли не поклонившись.
Все эти дни я не имела возможности насладиться солнышком. Пес хоть и не высказывал явной агрессии, но его ярко желтые глаза, контрастирующие с короткой черной лоснящейся шерстью и мощное мускулистое тело приводили меня в настоящий ужас.
Так что, можно сказать, мы были практически как в той детской задаче про лодку, волка, козу и капусту. Нам было противопоказано одновременное нахождение в одном месте.
Мои заверения подтверждались вчерашним небольшим инцидентом. Одежду он не порвал, хотя вполне бы мог не только влегкую разорвать тонкую ткань, но и оставить великолепный след своих клыков на моеём плече…или бедре.
На улице более получаса я просто наслаждалась мелодичным и радостным пением птиц. Вдыхала ароматы пихты, сосны и ели, росших здесь ровным строем. Не стала обуваться и позволила насладиться ощущением слегка влажной наимягчайшей газонной травой под босыми ногами.
Скорее всего, ночью прошел легкий дождь. Все вокруг выглядит чистым и свежим. Хотя, возможно так мне видится потому, что я давно не была на улице. Моё заточение, как мне казалось, не предусматривало хоть какой-то свободы. В какой-то момент я даже начала думать, что больше никогда не увижу улицу, только через окно буду смотреть на проплывающие в небе облака или светящее в вышине солнце.
На душе странная легкость. Ни капли волнения. Аккуратно ложусь на спину на коротко стриженную траву в центре заднего двора. Белые облака различной формы проплывают на голубом фоне прямо перед глазами. Кажется, протяни я только руку, обязательно смогла бы дотронуться до них, хотя они высоко надо мной.
Если закрыть глаза, то я могу представить, словно нахожусь на деревенском поле из детства.
Хотя, нет, я не права. Там трава была высокая, доставала до самой макушки. Щекотала ноги и нос. По шее и рукам ползали редкие муравьи или божьи коровки. Та трава скрывала меня от всего и всех: от проблем в доме, от посторонних взглядов. Здесь же я как на ладони…
Странное чувство, будто кто-то за мной наблюдает со стороны, заставляет раскрыть глаза. Настороженно оглядываюсь по сторонам. А потом приподнимаюсь на локтях, оглядываюсь. И не зря — опершись плечом об угол дома, скрестив руки на груди, стоит Владимир и с интересом наблюдает за мной.
Кровь приливает к щекам, а в горле пересыхает и становится сухо, как в пустыне.
Сразу принимаю сидячее положение, заправив выбившуюся прядь за ухо. Несколько минут он смотрит на меня, внимательно разглядывает, после чего медленным уверенным шагом направляется в мою сторону.
Он шагает легко и в то же время как хищник. Именно он здесь имеет власть, но не кичится ею. Его силу надо принять как должное.
— Привет, красавица! — протягивает мне правую руку.
Несколько секунд колеблюсь, все еще смущенная, что меня застигли в такой уязвимый момент. Момент, когда я предавалась воспоминаниям и беззаботно наслаждалась иллюзией свободы.
Все же принимаю его помощь, и вкладываю свою ладонь в руку Владимира. Он плавно помогает мне встать на ноги и
