– С Костровым, с кем же ещё. Ужин в ресторане, с родителями познакомились.
Элька сдавленно хмыкает.
– Да вот только что домой вернулась. Подвёз. Цветы подарил, между прочим, – хвастаюсь зачем-то.
– Да? – у Эльки голос какой-то не такой.
– Ага, – я чего-то не понимаю. Чувствую себя дурочкой из переулочка.
Надо бы спросить: а в чём, собственно, дело? Что случилось-то? Но за всем этим какой-то подвох скрывается – я его ощущаю кожей. У меня даже волоски дыбом встали.
– Странно. Оч-чень странно, – задумчиво тянет кота за фаберже подруга и закругляется: – Ну, ладно. Ты отдыхай. Спокойной ночи! Увидимся!
И отключается. Так, будто ей факел в руку не тем концом сунули.
– И что всё это значит? – трясу я телефон и вопрошаю. Но я настолько устала, что разбираться сейчас сил нет. – Я высплюсь, отдохну, а завтра ты мне всё расскажешь!
Нет, я с ума не сошла. Это мой диалог с подругой, что зачем-то названивала, как маньячка, а затем без объяснений отключилась.
Вероятно, у тех, кто разводится, тоже гормоны пляшут. Ей бы тоже – мужика хорошего, чтоб выкинуть Пупсика на помойку раз и навсегда. Глядишь, и у Эльки настроение наладилось бы.
Глава 24
Будни трудоголиков
Павел
Вчера, после того как ведьма улетела, я напился. Не до звёзд и фейерверков, но до морской качки набрался.
К девушкам приставать перехотелось, они, правда, этого не поняли, поэтому делали попытки подобраться вплотную и к моему телу, и к кошельку. В общем, некоторым личностям мастерски удаётся посеять зерно сомнения в душу. Или плюнуть туда очень прицельно. Потому что без сбежавшей диссидентки ощущал я себя весь вечер кошельком на ножках.
Под конец своего бесславного пьянства разбил очки. Придётся новые заказывать. На тот момент я ещё не понял, зачем мне это нужно. А утром, мучаясь похмельем и усмиряя жажду минералкой, вдруг понял, что сезон охоты открыт.
Мне нужна она – ведьма, что пришла искать справедливость. Я должен доказать ей, что я прекрасен, а правды как не было так и нет в этом мире. И когда я это сделаю, разбив ей попутно сердце, душа моя успокоится и найдёт гармонию.
Я снова пойду по бабам, буду жить в своё удовольствие и любоваться собственным отражением в зеркале. А то что-то она понизила мою самооценку до плинтуса – так не пойдёт.
А ещё – сам себе удивился – мне вдруг стало интересно узнать, как продвигается санта-барбара у Егора. Как он там без меня справляется и вообще.
Но Егор на телефонные звонки не отвечал. Упрямый, гад. А может, снова ушёл с головой в свои исследования и забыл обо всём.
– Платье! – щёлкнул я пальцами, вспомнив. – Нам нужно это чёртово платье!
И жизнь покатилась по накатанной колее. Стало не до брата, ведьмы и прочих представителей всего человечества. Я работал, и все вокруг крутились, стараясь не дышать, потому что я буйствовал, доказывая, что не только пить умею, но и деньги зарабатывать мастер.
Как говорят: первым делом – самолёты, ну а ведьмы никуда не денутся. Ещё ни одна не убегала от священного Костра инквизиции!
Егор
Почти ночью мама продемонстрировала бросок кобры – действовала молниеносно и убийственно. К счастью, на расстоянии. Иначе не выжить, когда тебе под кожу впрыскивают смертельную дозу яда.
– Егорушка, мы с папой беспокоимся! – не даёт она рта раскрыть. Не принять её звонок – жди в гости, даже если на часах два ночи. Мама отказов у нас не принимает.
– Не о чем беспокоиться, мам, – я пытаюсь быть и вежливым, и терпеливым.
Особого труда это для меня не составляет: я нередко выпадаю из разговоров, задумавшись. Из наших никто этой моей особенностью не попрекает. Но мама лучше всех знает, как меня зацепить и потянуть за собой. У неё это получается отлично. Причём нет ни одного человека, который бы мог её игнорировать.
– Что значит – не о чем? – она похожа на беспокойную наседку, что хлопает крыльями и делает «ко-ко-ко». – Ты теряешь лицо, Егорушка! Ты зачем Павликом прикинулся? Почему? Боишься? Думаешь, не особо хорош для Юли? Но если не хорош, то, может, она не твоя девушка?
Началось. Сейчас пойдёт пальба из всех орудий.
– Мам, ты меня женить хочешь или наоборот? – бью прицельно, потому что мне нужно лишить снайпера ориентира. А лучше оружие из рук выбить.
– Нет, я, конечно, понимаю: у Павлика статус, положение, бизнес – девушкам такое очень даже нравится. Но и ты у нас умный, красивый, талантливый гений! Просто никто в тебе не заметил явные преимущества и потенциал!
Я так и вижу, как мама пальцы загибает. Она делает вид, что оглохла и не услышала мой вопрос.
– Вот и дайте мне себя проявить. Иначе останусь неженатым, непонятым гением! – это запрещённый приём и почти угроза.
– Нет-нет-нет! – причитает мама. – Нам с папой Юля очень даже понравилась. Хорошая девушка, интересная. По лицу видно – умная, к тому же, добрая и вежливая.
Интересно, как она за несколько минут все эти неземные достоинства успела разглядеть в Юльке? Иногда жизни мало, чтобы узнать человека, а маме нашей и пяти минут хватило.
– Но обманывать нехорошо! Я бы даже сказала – неприлично, сынок! И как бы она тебе сердце не разбила, когда узнает, что ты не Павлик!
– Ты же только что сказала, что она хорошая и добрая. И тут же подозреваешь её в расчётливости и меркантильности. Ты бы уже определилась, что ли. Но на всякий случай предупреждаю: я не собираюсь искать другую невесту. Меня целиком и полностью устраивает Юля.
– Ладно, – как-то очень быстро сдаётся родительница. – Ждём в гости, как и договорились. Но лучше бы ты признался, сынок! Эти ваши обмены ничем хорошим не заканчиваются!
– Да? – только дурак может одним маленьким вопросом породить бурю.
Маму понесло, как лошадь, что, закусив удила, скачет, не разбирая дороги. Она вспомнила наше с Пашкой сопливое детство и сколько мы бед-несчастий наворотили, как только начали морочить голову родителям и обманывать окружающих. Перечислила дотошно все наши школьные проделки и не забыла упомянуть, что как только мы принимались меняться местами, обязательно это завершалось катастрофой.
Ничего такого я не замечал, поэтому первые несколько минут послушать мамину версию было занимательно. Правда заключалась в другом: она хотела сподвигнуть меня покаяться и рассказать, почему я всё же Павлик, а не Егор для девушки, которую называю своей невестой.
– Мам, – сказал я ей, – вечно Павликом я не буду, но можно я сам решу, когда мне каяться? Это не обман, а небольшое недоразумение. И я работаю над этим вопросом. А вы пока что просто не мешайте, ладно?
