Летучему Голландцу.
— Караул! Спасите! Убивают!!
Этот истошный крик был способен разбудить и мертвого. У лежащего на спине Терминатора задрожали кончики пальцев. Но пока на его дисплее мельтешили сплошные помехи, и созна-ние к нему не возвращалось.
Заметив, что женщина как-то странно задергалась, Крюгер заорал уже на пределе возмож-ностей. И был, наконец, услышан.
— Я же говорил ему сидеть в кубрике и не высовываться, — проворчал капитан Летучего Голландца. Развернув корабль, он поспешил на выручку.
Постепенно приходя в себя, Терминатор проверял состояние отдельных систем своего уни-кального организма. Раскорячив ноги и сверкая голыми коленками, он сжимал и расслаблял ме-ханические мышцы, сгибал и разгибал в суставах конечности. Потом, все также лежа, заелозил по льду бедрами, зашевелил руками. Пальцы стали сжиматься в кулаки.
Крюгер был настолько обескуражен этими действиями, что даже не подумал вытащить из трусов свою перчатку. Перед буйным темпераментом этой гоняющей его по всему свету жен-щиной он вдруг почувствовал себя полным ничтожеством. И сейчас, сознавая свою убогость, он ни за что бы не посмел поднять на нее руку.
Летучий Голландец приближался к айсбергу.
Терминатор встал на ноги и снял с переносицы разбившиеся очки. Из левого глаза торчал осколок. Терминатор извлек стеклышко и пальцами смежил веки над раненным глазом.
Здоровый глаз холодно остановился на бледно-желтом лице Крюгера. На дисплее киборга появились колонки цифр. Объект находился от него в пяти метрах, сорока шести сантиметрах, трех миллиметрах.
У киборга не было при себе автомата. Долей секунды хватило ему, чтобы установить отсут-ствие поблизости вспомогательных орудий убийства, вроде доски, «розочки», отбойного мо-лотка или бензопилы. Бежать на яхту за автоматом было поздно: за это время объект мог успеть перебраться на парусник.
И Терминатор принял решение задушить Крюгера голыми руками. Он бросился вперед.
В этот момент голландец с кормы корабля протянул Крюгеру свой костыль, который неожи-данно разросся на несколько метров в длину.
— Держите, Крюгер!
Фредди вцепился в палку с такой силой, что на пальцах потрескалась кожа и с левой руки осыпались ногти.
Летучий Голландец тронулся с места, увлекая его за собой.
Терминатор прыгнул в воду, но ботинки Крюгера ушли у него из-под самого носа.
Прикинув скорость корабля и сравнив ее со своими физическими возможностями, Термина-тор понял, что вплавь ему парусник не догнать. Он выбрался из воды на айсберг и направился к застрявшей в расщелине яхте.
Глава 5. Проклятие небес
Голландец разжег трубку и в третий раз разлил по кружкам крепчайший ром.
— За ваше чудесное спасение, Крюгер, — провозгласил он, одним залпом осушил свою кружку и добавил: — Кем она вам приходится, если не секрет?
— Кто?
— Женщина с яхты.
— Никем, — буркнул Крюгер, отпив глоток, и поставил кружку на прибитый к полу дубовый стол. — Не знаю, откуда она взялась.
— Не желаете рассказать мне всю правду?
— Всю?
— Всю.
Крюгер допил ром и почувствовал, как спиртное обжигает у него все внутри.
— Вы ведь не святой и не великомученик, — усмехнулся капитан. — Или я ошибаюсь?
— Ну, не святой, — угрюмо согласился Крюгер. — Я — Фредди Крюгер с улицы Вязов.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Меня знают все! — с пьяным бахвальством выкрикнул Крюгер, стукнув кулаком по столу.
— Кроме меня, — заметил голландец, поглядывая на раскрасневшееся лицо гостя со спо-койным благодушием. — И не ломайте мне мебель, она и так скоро развалится. Все обветшало и прогнило. — Он вытащил изо рта трубку и сплюнул на пол.
Крюгер успел вовремя спрятать ботинки под табурет.
— А мы не утонем? — спросил он, зачем-то заглянув на дно своей пустой кружки.
Капитан странно улыбнулся и подлил ему рома.
— Из всех судов, бороздящих морские просторы, только мой корабль никогда не может пой-ти ко дну!
— Почему? — обронил Крюгер, пытаясь прочесть надпись на этикетке опустевшей бутылки.
Откровенно говоря, в данную минуту его больше всего интересовало, сколько в роме граду-сов. Этот зверский напиток ошпарил ему все внутренности, но тем не менее неумолимо влек к себе. Крюгер вдруг с удивлением отметил, что не в состоянии не только прочитать изображен-ные на этикетке буквы, но и понять, что означают цифры.
— Неплохой ром, — заметив его интерес к бутылке, сказал голландец. — Я приобрел его шесть лет назад в Амстердаме. Целую дюжину ящиков.
— Где это — Амстердам?
Капитан печально вздохнул. Глаза налились тоской.
— В Нидерландах.
— А это где? — сыпал вопросами Крюгер, продолжая тупо созерцать этикетку.
— В Европе, — снова вздохнул капитан, вырвал у него бутылку из рук и поставил ее под стол.
— В Европе? Знаю, знаю… Париж, красные фонари, девочки… — закивал Крюгер. Он вдруг о чем-то вспомнил и встрепенулся, отгоняя хмель. — Так почему мы не можем пойти ко дну?
— Надо мною довлеет заклятие. Рассказать?
— Валяйте!
— Однажды, триста лет назад, я плыл на это самом корабле из Амстердама в Новый Свет. Мы одолели добрую половину пути, когда начался страшный шторм. Океан бушевал, как будто хо-тел дотянуться до небес. Вокруг полыхали молнии, ветер сбивал с ног, а из-за раскатов грома не было слышно собственного голоса. Я вышел на палубу — а надо признаться, я был семь фу-тов под килькой…
— Под чем?
— Пьяный вдрызг, — пояснил капитан, выбивая трубку о консервную банку. Он поставил на стол новую бутылку. — Я решил сменить рулевого, чтобы выровнять палубу, которая ходила ходуном. Пока я добирался до штурвала, несколько раз падал, отбил себе все, что только мог. Вывихнул мизинец, сломал копчик. Ветер плевал мне в лицо своей едкой горько-соленой слю-ной. Разбивавшиеся о борта корабля волны окатывали с головы до ног.
Боцмана прямо у меня на глазах снесло за борт!
Ну, вы представляете мое состояние? От этого неистовства погоды я вскоре был просто вне себя.
Когда я все-таки встал за штурвал, — причем у него в то момент уже никого не было, — навалившись на штурвал, я почувствовал жесткий приступ доселе неведомой мне морской бо-лезни. Представьте, Крюгер, меня стошнило прямо на нактоуз!
— На что? — дурным голосом переспросил Крюгер, которого после четвертой кружки со-всем развезло и тянуло уже не к бутылке, а под стол. — На что, а?
— На штуковину, к которой крепится компас, — терпеливо объяснил капитан. — После этого события, сами понимаете, я уже не мог различить, где юг, где север. И тогда я задрал голову и сказал такое… О, это была речь! Я обратил свой взор к почерневшим небесам и высказал им все, что во мне накипело.
И небеса прокляли меня. Океан вдруг стих, небо просветлело и на рею возле меня опустил-ся ангел — маленький такой,
