не заметила, как снова обняла его за шею. Во-вторых, я не знаю, что ответить.
Это какое-то сумасшествие.
– Тебе хорошо со мной? – Его ладонь скользит вверх по моей спине.
Чейз снимает шелковую ленту с моих волос и зарывается в них пальцами, слегка оттягивая голову назад. Мое сердце сбивается с ритма. Он проводит мягкими губами по моему подбородку, а затем прикусывает его.
– Ответь.
– Дьявол, да, – выдыхаю я.
– Это – настоящее, Хантер. – Наши глаза встречаются. – Наше живое, яркое, эмоциональное настоящее. Не позволяй прошлому его разрушить.
– Прошлое определяет наше будущее.
– Это не так. Наше будущее определяют только наши сегодняшние мысли и поступки. У прошлого нет будущего, а у нас с тобой оно есть.
Эти слова проникают мне в кровь, разливаясь теплом по венам.
Я до сих пор не могу поверить, что сижу здесь, в какой-то нелепой зеленой палатке, в объятиях Чейза Каннинга, и обсуждаю с ним наше будущее. Все это похоже на странный, затянувшийся сон.
Ну, или я действительно спятила.
– Ты мне не нравишься, – на всякий случай уточняю я.
Чейз усмехается, задевая кончик моего носа своим.
– Ты мне тоже.
Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Лишь шум разбивающихся о пирс волн и редкий крик чаек прерывает нашу тишину.
– Почему вокруг так тихо? – хмурюсь я.
– Потому что все давно уже уехали.
– Что?!
Я вскакиваю на ноги, расстегиваю молнию на палатке и неуклюже вылезаю из нее. Смотрю по сторонам, затем на дорогу, – «хиппимобиля» нет.
Какого хрена?!
– ЧЕЙЗ!!!
Он неохотно выходит из палатки, и вид у него при этом подозрительно спокойный.
– Где долбаный Линч? Где автобус? – допытываюсь срывающимся от паники голосом. – Что за фигня, Каннинг? Где все?
– Эй, успокойся. – Чейз берет меня за руку, но я тут же ее выдергиваю. Он поджимает губы, и взгляд его карих глаз твердеет. – Ночью я сказал Сойеру, что они могут ехать без нас.
Я широко раскрываю глаза.
– Прости, что? – Я не верю своим ушам. – Ты хоть понимаешь, где мы находимся, Чейз? Да мы же в сраной заднице какого-то пригорода, где за все время нашего пребывания здесь по этой дороге не проехало ни одной машины! Мой телефон сдох, вокруг – ни единой живой души. И как, по-твоему, я должна добраться домой? В-ГРЕБАНУЮ-МАТЬ-ЕГО-ПЛАВЬ?!
– Мы поедем на моем байке, – сообщает гениальный недоумок.
Я шумно выдыхаю, сжимая руки в кулаки.
– Я не езжу на мотоциклах, Каннинг. Ты что, забыл? Я же вчера тебе рассказывала… – На меня обрушивается ужасное понимание. – Ах ты, сукин сын! Ты специально все это устроил.
– Хантер, твоя ненависть к байкам – искусственная. – Я с яростью слежу за тем, как он пытается подобрать слова. – Это похоже на генетическую память или что-то в этом духе… В любом случае, одна осторожная поездка все исправит. Заменим твои негативные ассоциации охренительными впечатлениями, и проблема решена.
– Да кем ты себя возомнил?! – взрываюсь я. – Ебаным мозгоправом? Знаешь, Каннинг, для тупого качка-футболиста ты слишком много на себя берешь!
Чейз стискивает челюсти так, что на щеках начинают играть желваки, а затем молча подхватывает меня, перекидывает через плечо и куда-то тащит.
– Отпусти меня! – Я бью кулаками по его каменной заднице. – Немедленно! Слышишь? КАННИНГ!
Твою мать, он несет меня к океану.
Он что, совсем спятил?
НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ!
– Только попробуй, – рычу я, когда под его ногами начинают скрипеть прогнившие деревянные доски пирса. – Каннинг, черт тебя дери! У меня нет другой одежды!
– Прости, но я слишком тупой, чтобы это осмыслить, – гневно отвечает Чейз и одним молниеносным движением швыряет меня в воду.
Я выныриваю, жадно хватая ртом воздух и отфыркиваясь.
– Тебе конец, Каннинг, – предупреждаю я, держась на поверхности.
– Через десять минут жду тебя на дороге. – Он разворачивается и уходит, бросая через плечо: – Опоздаешь, уеду без тебя.
– Да пошел ты! – грозно выплевываю я.
И уже через девять сраных минут я стою со всеми своими вещами возле его треклятого байка. Мокрая, побежденная и охренительно злая.
Чейз протягивает мне свой черный матовый шлем.
– А можно без этого дерьма? – Я упрямо приподнимаю подбородок и скрещиваю руки на груди.
– Нет, – ледяным тоном отвечает он.
– Слушай, а может, мы просто перепихнемся? После чего ты, как истинный джентльмен, вызовешь мне такси.
– Если бы я хотел с кем-нибудь просто перепихнуться, то вчера ночью зашел бы в другую палатку. – Его карие глаза сердито сверлят мои. – Я мог бы трахнуть любую из девчонок, которых привез Сойер. Каждую по очереди, или всех одновременно. Но принес свои синие яйца к тебе. Это что-то да значит, верно?
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать идиотскую улыбку, но она все равно непослушно расползается по лицу. Суровый взгляд Чейза смягчается. Он подходит ближе, свободной рукой отбрасывает мои влажные волосы за спину и напяливает на меня дурацкий шлем. После чего помогает надеть рюкзак и садится за руль.
– Я в нем похожа на пришельца, да? – Я хмуро смотрю на Чейза сквозь черный тонированный визор.
Он задумчиво склоняет голову набок.
– Знаешь, если твое предложение все еще в силе, то я хочу, чтобы ты была на мне верхом и не снимала этот шлем до тех пор, пока я не кончу. – Я толкаю его в плечо, и Каннинг усмехается. – Запрыгивай, ангел.
Я нерешительно топчусь перед мрачной железной громадиной, до боли в руках сжимая розовые лямки рюкзака.
– Смелее, – вступает в силу его капитанский тон.
– Ладно. – С раздраженным вздохом я кладу руку на плечо Каннинга, перебрасываю ногу через мотоцикл и опускаюсь на разогретое солнцем кожаное сиденье. – Доволен?
Каннинг хватает мои руки и располагает их на своей талии.
– Держись крепче.
Я послушно прижимаюсь грудью к его спине.
– Только попробуй превысить допустимый лимит скорости, и… – Мои слова тонут в громком реве двигателя.
От этого звука по моему позвоночнику пробегает дрожь. Кожа покрывается мурашками, и я начинаю учащенно дышать. Тревожное давление в груди нарастает. Чейз заводит руку назад и проводит ей вдоль моего бедра в успокаивающем жесте.
– Не бойся, ангел. Со мной ты в безопасности.
– Сказал мудак, который пятнадцать минут назад бросил меня на корм акулам.
Каннинг смеется, пиная подножку, и мы срываемся с места. От резкого движения вперед я вскрикиваю, зажмуриваясь, и вжимаюсь шлемом в его спину. Страх обрушивается на мои внутренности ледяным дождем. Сердце бьется так сильно, что я слышу его удары в ушах.
Раз… Два… Три… Четыре…
Немного успокоившись, я открываю глаза и резко выдыхаю, не осознавая, что все это время задерживала дыхание.
Мы движемся на очень небольшой скорости. Светлый пляжный пейзаж плавно проплывает мимо. Слава богу, Чейз не из тех долбанутых парней, которые безмозгло давят на газ, чтобы «впечатлить» девчонку. Потяжелевший от зноя воздух, пропитанный влагой, пылью и запахом горячего песка, быстро наполняет мои легкие. Тело приятно гудит. Двигатель размеренно рокочет между ног, успокаивая и возбуждая одновременно. Адреналин разгоняет по венам кровь, вызывая легкое чувство эйфории. Все мои ощущения можно выразить лишь тремя словами…
БОЖЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
Опьяненная эмоциями, я крепко сжимаю коленями бедра Чейза и отпускаю руки. Осторожно развожу их в стороны, навстречу сырому соленому ветру, и смеюсь. Смеюсь до слез.
Да это же ошеломительно!
Бог ты мой!
Я словно седлаю свободу и лечу на ней в воздухе по бескрайней глади простирающегося перед нами океана…
– Юху-у-у-у! – радостно кричу я.
Из-за рева мотора я ни черта не слышу, но вижу, как дрожит спина Чейза. Он тоже смеется.
Вместе со мной.
Я осознаю, что наша поездка закончилась, только когда Чейз паркуется на улице перед моим домом. Мы слезаем с мотоцикла, я снимаю шлем и кладу его на сиденье. Мои ноги дрожат.
– Поцелуешь меня на прощание? – с порочной улыбкой спрашивает Каннинг, обнимая меня за талию.
Я морщу нос.
– Прощание. – Мои ладони ложатся на его огромные бицепсы, скользят к крепкой шее
