им вместе было нельзя, — такой ужасный нрав был у императрицы. И папа отлично это видел. Понимая, что другого исхода нет, он сказал императору, что предоставляет дело на его разум и усмотрение, потому что вообще нельзя налагать покаяние, пока человек не согрешил. Император простился с папой, вернулся домой и принялся за исправление жены. Действовал он и ласками, и угрозами, и советами, и наставлениями, и не только он, но и все прочие, кто жил с ними, старались освободить ее от недостатков. Но ни к чему все это не привело: чем больше ее учили, тем больше она упорствовала и делала все наоборот. Наконец император, убедившись, что все его старания напрасны, однажды сказал жене, что хочет отправиться на охоту за ланями и что захватит с собой часть той ядовитой травы, которую кладут на стрелы, чтобы убивать дичь, другую же часть оставит дома на тот случай, если снова захочет ехать на охоту. При этом он дал императрице строжайшее наставление не прикладывать эту траву ни к сыпи, ни к болячке, ни вообще к такому месту, где выступит кровь: трава эта очень ядовита и если проникнет в кровь, человек непременно умрет. Затем император взял другой состав, очень полезный для всякого рода ран, и в присутствии жены помазал себе больные места. И она и все, кто был при этом, увидали, что ранки и ссадины немедленно зажили. Император сказал жене, что в случае нужды она может приложить этот состав к любой ране. Все это он сказал ей в присутствии многих мужчин и женщин. Затем он взял травы, необходимой для охоты на ланей, и уехал. Расставшись с мужем, императрица сейчас же заволновалась, рассердилась и сказала: «Посмотрите на этого обманщика. Что он говорит? Он знает, что у меня иная сыпь, чем у него, и потому советовал мне намазываться тем же составом, каким пользует себя. Он знает, что это мне не принесет никакой пользы. Он, верно, не хочет, чтобы я поправилась, и потому не велел употребить другого состава, который именно и нужен при моей болезни. Не тут-то было. Назло ему намажусь этим составом, и когда он вернется с охоты, я буду совсем здорова. Я знаю, что это его ужасно рассердит, но именно потому и сделаю так». Кавалеры и дамы, которые были с нею, всячески старались ее отговорить, просили и молили не совершать безумия, не убивать себя. Но их просьбы и уговоры были напрасны. Императрица взяла ядовитый состав и помазала им свои раны. И почти сейчас же ею овладело бешенство, к ней подступила смерть, и как императрица не раскаивалась в своем неразумном поступке, было слишком поздно. Так она и умерла из-за своего упрямства и желания всем перечить.
Совсем другое случилось с доном Альварфаньесом, и если вы хотите узнать обо всем, я расскажу вам. Дон Альварфаньес был весьма знатный и почтенный человек. Он заселил Ихкор и жил в нем. А граф дон Перо Ансурес заселил Суэльяр и жил в нем. У графа дона Перо Ансуреса было три дочери. Однажды совершенно неожиданно вошел к ним в двери дон Альварфаньес. Граф дон Перо Ансурес принял его весьма ласково. После обеда он спросил гостя, какова цель его столь неожиданного посещения. Дон Альварфаньес отвечал, что пришел посвататься за одну из его дочерей, но что ему хочется посмотреть всех троих. Не позволит ли дон Перо Ансурес поговорить ему с каждой? Тогда он скажет, которая ему больше приглянулась. Граф, который увидел в этом волю божью, сказал, что охотно исполнит просьбу своего гостя. Тогда дон Альварфаньес удалился со старшей дочерью графа и сказал, что охотно женится на ней, если только она пожелает этого. Затем он прибавил, что, прежде чем прийти к окончательному соглашению, он хотел бы поподробнее рассказать ей о себе и о своих делах. Она должна знать, что он человек уже не очень молодой, что из-за многих ран, которые ему довелось получить в битве, у него сильно ослабла голова. Потому он совсем не может пить вина, а если выпьет немного, то сейчас же теряет рассудок, начинает сердиться, выходить из себя. В таком состоянии ему случается иной раз ударить человека, в чем он потом, придя в себя, очень раскаивается. Затем, когда он ляжет спать, то и в постели он ведет себя не слишком хорошо. И много еще наговорил он ей таких вещей, что каждая девушка, у которой был не слишком зрелый ум, сочла бы себя не очень счастливой, если бы пришлось пойти за него. Выслушав слова дона Альварфаньеса, старшая дочь графа сказала ему, что ее брак зависит от отца и матери. С этими словами она простилась с доном Альварфаньесом и вернулась к отцу. Отец и мать спросили, как она намерена поступить. Девушка, у которой ум был не столь велик, как было нужно, сказала отцу и матери, что лучше ей умереть, чем пойти за Альварфаньеса, — такие гадости наговорил он ей о себе. Граф Перо Ансурес, разумеется, этих слов дочери дону Альварфаньесу не передал, а только послал ему сказать, что дочь не хочет еще идти замуж. Тогда дон Альварфаньес поговорил со средней дочерью. И с нею беседа кончилась тем же, что со старшей. Наконец поговорил он с младшей дочерью и сказал ей то же самое, что и двум первым. Тогда она сказала, что благодарит бога за лестное предложение дона Альварфаньеса. Она не страшится его недостатков. Что касается вина, то если дону Альварфаньесу по этой причине или какой-либо другой надо будет удалиться от людей, она отлично его спрячет. Далее он говорил о своей старости. Не на годы обращает она внимание, а на ту честь, которую получит, став женой дона Альварфаньеса. Не беда и то, что он сердится и даже бьет людей, — она уверена, что не сделает ничего такого, за что ее следовало бы наказать. А случится такой грех, — она вытерпит его побои. И на все, что говорил ей дон Альварфаньес, она сумела дать разумный ответ, так что рыцарь остался очень доволен и благодарил бога, который послал ему такую хорошую жену. Затем он сказал графу дону Перо Ансуресу, что женится на третьей дочери. Граф был очень доволен. Немедленно сыграли свадьбу, и дон Альварфаньес с молодой женой отправился восвояси. Звали эту женщину донья Васкуньяна.
Когда дон Альварфаньес привез ее к себе в дом, она оказалась прекрасной женой, мудрой хозяйкой, так что он
