меня в качестве общественного врага закона и порядка, «радикала радикалов», дало мне многолетнее и постоянно возобновляемое свидетельство о крещении в городе Чикаго.
Поколение спустя, в чёрной общине в Саут-Сайде Чикаго, рядом с моей альма-матер, Чикагским университетом, именно яростные личные нападки на меня со стороны университета, дополненные нападками прессы, укрепили мой авторитет в чёрной общине, с некоторым подозрением относящейся к белой коже.
Компания Eastman Kodak и сеть газет Gannett сделали то же самое со мной в Рочестере, штат Нью-Йорк. В обоих чёрных гетто — в Чикаго и в Рочестере — реакция была следующей: «Судя по тому, как жирные коты из белых газет разрывают Алински на части, он должен быть классным парнем!» Я мог с лёгкостью отправиться в Хьюстон, штат Техас, или Окленд, штат Калифорния; в первом случае Ку-клукс-клан появился в аэропорту в полных регалиях с угрозами в адрес моей личной безопасности.
Хьюстонская пресса напечатала обвинения против меня со стороны мэра Хьюстона, а Общество Джона Берча провело массовый пикет.
В Окленде городской совет, опасаясь возможности моего появления в городе, принял широко разрекламированную специальную резолюцию, объявив меня нежелательным гостем в городе. В обоих случаях чернокожие общины получили возможность увидеть, как власть реагирует на это с необычайно сильным страхом и истерией.
Подтверждение своей компетентности — только часть работы на первом этапе организации. Для начала нужны другие свидетельства — свидетельства, которые подготовят к вопросу: «Кто звал вас сюда?» — с ответом: «Вы сами и позвали». Организатор должен быть приглашён значительной частью местного населения, их церквями, уличными организациями, общественными клубами или другими группами.
Сегодня моя известность и истеричная мгновенная реакция властей не только подтверждают мою компетентность, но и гарантируют автоматическое приглашение публики.
Примером может служить приглашение в чёрные гетто в Рочестере.
В 1964 году Рочестер взорвался кровавыми расовыми беспорядками, приведшими к вызову Национальной гвардии, крушению полицейского вертолёта со смертельным исходом и значительными человеческими жертвами и порчей имущества.
После этого город оцепенел от шока.
Город, гордившийся своим достатком, культурой и прогрессивными церквями, был ошеломлён и испытывал чувство вины, узнав о несчастной жизни в гетто и о том, что он ничего не может с этим поделать.
Городской совет церквей, представляющий протестантские церкви, обратился ко мне и спросил, могу ли я помочь организовать чёрное гетто, чтобы получить равенство, рабочие места, жильё, качественное образование и, в частности, возможность участвовать в принятии решений во всех государственных программах, затрагивающих их население.
Они также потребовали, чтобы представителями чёрной общины были те, кого выбирают сами чернокожие, а не те, кого выбирает белый истеблишмент.
Я проинформировал церковный совет о стоимости и сказал, что моя организация готова помочь.
Совет согласился с затратами и «пригласил» нас прийти и организовать.
Тогда я ответил, что церкви имеют право приглашать нас для организации своих людей в своих районах, но они не имеют права говорить от имени чёрной общины и тем более приглашать кого-либо в неё.
Я подчеркнул, что мы не являемся колониальной организацией, как те церкви, которые посылают своих миссионеров повсюду, независимо от того, приглашают их или нет.
Чернокожее сообщество хранило молчание, но в этот момент белый истеблишмент охватила паника.
Рочестерская пресса в статьях на первых полосах и передовицах подняла крик, что если я приеду в Рочестер, это будет означать конец доброго общения, Недели братства, христианского взаимопонимания между чёрными и белыми! Это означало, что я бы сказал чернокожим: «Единственный способ, которым вы можете добиться своих законных прав, — это организоваться, получить власть и сказать белому истеблишменту: „сдавайтесь, или пожалеете“»!
Чёрные читали, слушали и соглашались.
Из прессы и СМИ можно было предположить, что мой приезд в Рочестер был равносилен вторжению в город русских, китайцев и бубонной чумы.
Рочестерцы никогда этого не забудут, и нужно было быть там, чтобы поверить в это.
Итак, нас пригласили почти все церкви и организации в гетто, а также петиции, подписанные тысячами жителей гетто.
Теперь у нас было законное право находиться там, даже большее право, чем у любой из приглашающих организаций в гетто, потому что даже они не были приглашены основной массой своего сообщества.
Это преимущество — дивиденды от репутации, но здесь важен вопрос, как организатор без репутации получает приглашение.
Задача организатора — сделать приглашение для себя, агитировать, внедрять идеи, заразить людей надеждой и желанием перемен и назвать вас человеком, наиболее подходящим для этой цели.
Здесь инструментом организатора, как в агитации, ведущей к приглашению, так и в фактической организации и воспитании местного руководства, является использование вопроса, сократовский метод.
Организатор: Вы живёте вон в том убогом здании?
Ответ: Да. А что?
Организатор: Какого чёрта вы там живете?
Ответить: Что значит, для чего я там живу? Где ещё я должен жить? Я существую на пособие.
Организатор: О, вы имеете в виду, что платите за квартиру в этом месте?
Ответ: Да ладно, это что, розыгрыш? Очень смешно! Знаете, где можно жить бесплатно?
Организатор: Хм. Похоже, это место кишит крысами и насекомыми.
Ответ: Это точно.
Организатор: Вы когда-нибудь пытались заставить домовладельца что-нибудь сделать с этим?
Ответ: Попробуйте заставить его хоть пальцем шевельнуть! Если вам это не нравится, уходите. Это всё, что он может сказать. Есть ещё куча арендаторов.
Организатор: Что, если вы не заплатите за квартиру?
Ответ: Они бы выгнали нас через десять минут.
Организатор: Что, если никто в этом здании не заплатит за аренду?
Ответ: Ну, они бы начали выкидывать… Эй, знаете, им было бы трудно выгнать всех, не так ли?
Организатор: Да, наверное.
Ответ: Эй, знаете, может, у вас голова варит, — скажем, я хотел бы познакомить вас с некоторыми из моих друзей. Как насчёт выпить?
Программа лишь после власти
Одной из главных проблем в начале организации часто является то, что люди не знают, чего они хотят.
Обнаружение этого пробуждает в организаторе то внутреннее сомнение, которое разделяют очень многие, — компетентны ли массы людей принимать решения для демократического общества?
Шизофрения свободного общества заключается в том, что мы внешне верим в народ, но внутренне сильно сомневаемся, можно ли ему доверять.
Эти оговорки могут разрушить эффективность самого креативного и талантливого организатора.
Часто общение с малообеспеченными слоями населения отбивает энтузиазм в отношении «политического Евангелия демократии».
Это разочарование происходит отчасти потому, что мы романтизируем бедных так же, как и другие слои общества, а отчасти потому, что при общении с любыми людьми вы сталкиваетесь с клише, разнообразными поверхностными, стереотипными ответами и общим недостатком информации.
