улицам прогуливаливались молодые парочки и детвора. Железнодорожная улица пересекала площадь и упиралась в отстраиваемый храм. Там рабочие готовили позолоченные купола. Они закончили работы с барабанами для пяти куполов, строение выходило масштабным.
— Подождите, мы же должны были строить храм, а это уже собор какой-то, — Вадим привстал в карете, чтобы разглядеть весь размах аппетитов духовенства.
— Простите Вадим Борисович, но об этом вам лучше поговорить с Максимос Петровичем, — Микола остановил карету рядом с усадьбой Вадима, которая в окружении кирпичных домов выглядела одиноко.
Большинство крестьянских и рабочих домов пропали с главной улицы, а их место заняли кирпичные здания с большими витринами на первом этаже. За ними шли гостиницы и общежития для рабочих, и уже на окраинах поселка строили простенькие избы из деревянного сруба. Вторая площадь, где проводили осеннюю ярмарку, лежала на главной улице, но ближе к Петербургу. Ее местные так и назвали — Ярмарочная.
— Вот я и дома, — Вадим снял пиджак, проходя в зал, где прислуга накрыла стол со сладостями к чаю, — теперь, будем работать.
Глава 11
21 октября 1841 года
Подчиненных и друзей Вадим принимал в кабинете в кабинете усадьбы в Заводском. Прошло больше полугода с того момента, как он уехал из столицы, оставив дела на управляющих. Несмотря на постоянную переписку и с Максимом, и с Василием и с остальными, требовалось войти в курс дел, прежде чем идти на прием к императору.
Вадим еще раз пробежался по ровным строчкам и отложил лист бумаги. Напротив за рабочим столом с чашкой чая в руках сидел задумчивый Максим и долго-долго смотрел в большое окно.
— Пять, — вдруг заговорил Максим, — пять кольцевых печей для производства кирпича должно хватить.
Вадим молчал не перебивая.
— Сейчас строим четвертую здесь, вторую в Москве, даже фины попросили у них поставить. Эх, а еще ресторан…
— А что с ним? — встрепенулся Вадим.
— Ты китайского повара посылал?
— Посылал.
— Рис где?
Они встретились взглядами.
— Какой рис?
— Ну, ты же китайского повара прислал?
— Прислал, — Вадим задумался о других мастерах, которых обменял у Ли Си Цина.
— А переводчика и рис — забыл, — Максим тяжело вздохнул, — мы его на кухню привели, а он нам только два слова и талдычит: шуни и неньсяо. Свинину попробовал, говядину нашу попробовал, курицу и продолжает талдычить шуни и неньсяо. Я уже хотел звать за доктором, пока в порту не встретил одного человека, который объяснил, что это значит. Но это не важно. Нужен рис.
— Он фо-хо, что ли, делать хочет? — Вадим почесал макушку.
— Вадим, я тебя ударю. Какую к черту, фо-хо? Лапшу и рис он хочет! Без них отказывается готовить! Только по кухне ходит как индюк надутый, — Максим аж раскраснелся, за время в столице он так и остался кругленьким, но смог набрать организационного весу, некой солидности, — а выгонять жалко. Старенький же, седой, с длинной бородой.
— Ты хотел сказать — надутый как пекинская утка.
Максим подозрительно сощурился.
— Это блюдо такое, — последнее слово Вадиму пришлось выкрикивать из-под стола, уворачиваясь от пущенного в него пресс-папье, — ладно, великий питерский джигит, я знаю как тебе помочь.
Вадим осторожно выглянул из-за стола, проверяя, чтобы в него больше ничего не летело.
— Перемирие, — кивнул Максим, но со стола подозрительно пропала чернильница.
— Нужно предложить ему собу, — в руках Максима мелькнула та самая чернильница, поэтому Вадим поспешил объяснить, — Гречишная лапша. Очень популярно в Китае. Делается из гречишной муки.
— Что за дикари, — скривился Максим.
— Зря ты так, очень продвинутый народ. Спокойно живут по сто лет.
— Я, может, сто лет и не проживу, но зато не буду есть собак!
— Это, — здесь Вадим не нашел что ответить. Очень редко, но китайцы и корейцы действительно ели мясо собак, — часть культуры. А что сейчас с рестораном?
— В зале в основном сидят люди из «охраны» — здесь Максим наградил Вадима долгим-долгим взглядом, — Посетители, а это наши же работники, да служащие ближайших зданий, покупают с собой. На манер обжорных рядов на рынке, повара накошеварят блинчиков или чего-то еще. Я тоже иногда балую себя, когда в «Вестнике» работаю. Обожаю масляные с творогом.
— Блинчики с творогом? — у Вадима появилась идея.
— Ну да, начинку добавляют за дополнительную копейку.
Мода на бистрО пошла из Франции и успешно оккупировала всю Европу. Помимо обжорных рядов на рынках по праздникам ходили лоточники и коробейники, считай дети с едой на подносах. Городская ребятня обожала мятные пряники, но из-за редкости и дороговизны, за сладким угощением шла настоящая охота.
— Ладно, хватит о делах. Пошли погуляем, — Вадим встал, чтобы размяться.
— Ха, как ты хочешь легко отделаться, пошли погуляем, но о делах еще поговорим, — Максим встал кряхтя.
Шли в промышленную зону. Рабочие как муравьи раскинулись в кирпичных цехах по цепочке, доводя оружие, предметы быта и одежду.
— Полторы тысячи человек, двадцать крупных паровых машин! — Максим хвастался перед Вадимом.
— И ни одного училища.
— Будет и училище. Здание строим, я в Питерский университет заходил, обещали прислать пару человек. Всех инженеров либо новые Адмиралтейские верфи забирают, либо различные оружейные заводы.
Они зашли в новый цех с большой вывеской: «Нева». У входа дежурил сторож, он же дворник, грузчик и вообще как прикажут — седобородый крестьянин с дубинкой на поясе.
— Здравствуйте, вашблогородь, сейчас начальников позову, — он поднялся по лестнице в каморку, которая возвышалась над цехом с производством карет.
К Вадиму и Максиму спустился Микола. Улыбчивый, в аккуратном пиджаке он сбежал по лестнице.
— Идемте быстрее! Мы как раз готовим новый образец! — Микола поправил бабочку и повел высокое начальство во двор цеха, где стояли собранные кареты. Среди обычных экипажей выделялось что-то необычное. Мир давно знал о «самобеглых колясках», даже в Российской империи успел отметиться Кулибин с «Самокаткой Кулибина». Экспериментальная машина работавшая от вращения педалями. В Неве же поставили малый паровой двигатель из продукции Заводского. Ничего сверхъестественного, кроме легкой, но прочной ходовой и компактного в размерах самого котла, который поставили горизонтально.
— Это наше изобретение с Алексеем и Дмитрием Павловичем. Волович, который, — Пояснил Микола и обошел вокруг аппарата, — Приходит к нам как-то ваш сторож Вестника и видит как тяжелые тележки с углем в печи чугунные поднимаются, ну и говорит: такую бы машину нашим строителям, вмиг бы ресторан и закончили. Ну мы с Алексеем пообщались, подумали и решили попробовать. Построили пару «Мулов», название такое. Отдали строителям, они хоб, хоб и кирпичи на храм затащили, потом еще и еще. Там вообще несложно оказалось, главное на муле верёвку для груза хорошо закрепить.
