от натуги, Олег задыхался от боли, лес перед глазами поплыл и слился в единую мешанину сосен, травы и кустарников. Вдруг в его плащ вцепились и с отчаянной силой дёрнули вниз. Заметив сквозь туман в голове рыжие волосы и испуганный серый взгляд, Олег понял, что Лиска увидела впереди нечто страшное и спряталась в низкорослом шиповнике.
За кустарником притаилась вырубленная поляна – несколько крепких сосновых стволов повалили, притом оставшиеся пеньки обгорели до черноты, будто по ним прошлось раскалённое лезвие. Неведомые лесорубы бросили древесину гнить на земле, а на освободившемся месте вбили трубы высотой по плечо человеку. В этих трубах не было ничего примечательного, кроме защитного цвета и охранников, стороживших металлические столбы.
На поляну вышел один из призраков в чёрном комбинезоне. Он обвёл дулом скорострельного оружия шиповник, где укрылись скиталец и Лиска, словно точно знал, что там прячутся люди.
Олег хотел шепнуть девушке, чтобы она не шумела, но узкая ладонь воровки сама легла ему на лицо. Лиска дрожала всем телом – так сильно она боялась охранников в чёрной одежде. Далеко впереди, за деревьями, Олег заметил огромную тень – Великий Зверь бродил где-то недалеко в лесных зарослях.
Рядом раздался еле слышный треск. Олег перевёл глаза – ветка шиповника возле его скулы начинала расти, зелёные листочки расправились в полную силу, среди них за полминуты появились нежно-красные, продолговатые ягоды. Кустарник стал больше, как будто специально укрыл собой беглецов. Благодаря этому чуду, охранник их не увидел. Опустив автомат, призрак в комбинезоне потрусил к затихающим выстрелам. Похоже, люди Турового проиграли сражение: последние одиночные хлопки отдалялись в сторону городища – выжившие мятежники отступали.
Поднявшись, Олег взял Лиску за руку и поспешил убраться прочь от странной поляны. Вместе с девчонкой они бежали подальше от призраков, их штырей и проросших за одно мгновение ягод...
*************
Опасно было разводить в лесу ночью огонь. После недавней стычки любой свет от костра мог выдать Олега и Лиску либо призракам в комбинезонах, либо заплутавшим в зарослях ясакам. Но холода ведь не спросят, когда им являться. Вскоре после заката воздух заледенел до того, что при каждом дыхании горло саднило. Укрывшись в чащобе, скиталец и девочка устроились между двух валунов, под наскоро набросанной крышей из лапника. Хотя бы так удалось защититься от порывов холодного ветра. Тёплый плащ Олега теперь укрывал их обоих. Сначала Лиска скромно сидела рядышком возле скитальца, обхватив свои узкие плечи, и смотрела задумчиво, как шуршит прошлогодняя листва по земле. Сухие листья крутились по ветру и улетали куда-то в непроглядную ночь. Но без огня девчонка скоро озябла и, тихо вздохнув, перебралась на колени к Олегу, обняла его и положила голову к нему на плечо.
– Замёрзла?
– Угу…
Олег поуютнее укрыл их плащом: в общем Тепле стало чуточку лучше и недавно пережитые кошмары словно отдалились от путников. Всё хрупкое тело Лиски дрожало.
– Дедушка... – вдруг сказала она. – Ты прости меня, дедушка, что я про тебя солгала, будто ты серебро мне отдал… Они ведь тебя избивать сильно начали...
Губы Олега дрогнули в невесёлой улыбке. Лиска в его объятиях поёжилась и уткнулась носом в тёплую шею скитальца.
– А ещё прости за то, что я нас так сильно подставила! Что ошиблась и дом неправильный выбирала! Из-за меня это всё! Из-за меня, понимаешь?!
Она заплакала на руках у Олега, цепляясь за край его свитера.
– Ничего-ничего, – успокаивал он Лиску словно дитя и похлопал её по худощавой спине. Олег вспомнил, как когда-то сидела у него на коленях собственная неразумная дочка. Да только те времена давно минули, дочь выросла быстро и перестала приходить к отцу за советами. А здесь – шестнадцать Лискиных Зим и не чувствовались. Лёгкая, маленькая, с тонким голоском и такой по-детски ранимой душой. Олег улыбнулся своей глупой идее, на миг ему примерещилось счастье – оттого, что он ещё нужен кому-то, оттого, что о ком-то может ещё позаботиться, и…
– Ты чего? – шепнула на ухо Лиска.
– А что?..
– Ты чего жмёшь меня так ласково, дедушка? Ручоны свои растопырил и подмышку ползёшь? Или ты меня ещё не простил, хочешь чего-то?
– Ну вот что, – скиталец поднялся и посадил Лиску обратно на камень. – Конечно прощаю, ты ведь жизнью своей рисковала: под топором я бы, наверное, и не такое соврал. Лихо ты на жалость давить умеешь, ума тебе на это хватило, мал язык, да всю голову спас.
Он отошёл от попутчицы, будто старался разорвать между ними заповедную нить. Лиска проводила его насмешливым взглядом:
– Во внучки мне годится, а всё туда же! Как вообще к ней такое лезет в башку?! – бормотал Олег, собирая лежалые ветви. Без огня им в эту ночь всё-таки не обойтись, костёр придётся разжечь – отчасти из-за холодов, отчасти из-за нежелания делить живое Тепло с незрелой девчонкой – молодая, глупая, многое видела, да мало что понимает. А люди разные, люди, может быть, не все такие, каких узнала она в тёмных общинах.
– Ничего, дедушка, я всё понимаю, – посочувствовала ему сирота. – С годами всё сложнее становится и разное в голову лезет...
– Это ты про что?! – Олег пытался заслонить от ветра место для будущего костра, попутно стругая щепу для растопки. Только клинок с красной рукоятью удалось сохранить после обыска ясаков: нож с надписью «Счастье» скиталец прятал за голенищем.
– Про... про вранье твоё, вот что! Это кто тебя врать так учил? Хорошо, что недотолки те так просто поверили про Небесный Корабль! А я-то сразу всё поняла, с
