в форме и сообщает, что до конца свидания осталось десять минут. Ромка обнимается с Яной, просто держит ее в руках и тяжело дышит. И после хрипло просит:
— Котенок, можешь оставить нас с Ильей на пару минут? Мне надо сказать ему кое-что о матери.
— Хорошо, — не спорит девушка и выходит в коридор. Ромка тут же переводит на меня обеспокоенный взгляд:
— Илюх, прошу, уговори Янку уехать домой. Нечего ей здесь делать. Она слишком упрямая и дотошная. Начнет выяснять, и еще куда-нибудь вляпается. А меня рядом не будет. Они с матерью дома одни — две слабые женщины.
— Тетя Оля и Яна пока живут у нас. Так лучше для для всех, — сообщаю ему.
— Спасибо, брат, — обнимает меня Ромка. — Да, так гораздо лучше. Но будет еще лучше, если она вернется к родителям. Поможешь?
— Попробую, — пожимаю плечами, — Но думаю, ничего не получится. — Внимательно смотрю на него и решаюсь: — Пока мы одни, ответишь на два вопроса? Только честно.
— Конечно, спрашивай, — кивает энергично.
— Я все равно тебя не брошу. Но мне надо знать. Скажи, ты имеешь какое-либо отношение к смерти этой девушки?
— Нет! Конечно, нет, — возмущается он. — Илюх, ты что? Я не лгал ни тебе, ни Яне. Может, ей и не рассказывал всего. Но так многие делают. Кому понравится выворачивать душу наизнанку?
— Тогда второй вопрос. Ты любишь Яну? — спрашиваю и внимательно наблюдаю за его лицом.
— Очень люблю, — не задумывается ни на секунду. — Я люблю свою невесту и никого не убивал.
— Что ж, хорошо. Еще увидимся. Если вспомнишь что-то важное, передавай через адвоката, — киваю и иду к выходу, ощущая разочарование. Вроде бы, все нормально. Вопросы я задал. И ответы получил. Но все-таки успел заметить, как в последнюю секунду дрогнул его взгляд. Даже не хочу думать, что это значит.________________
Друзья, заходите вблог с визуалом по «Искушению». Проведем там голосование по образу Яны? Напишите, какое фото вам больше откликается!
Глава 27 Яна
Первые секунды, когда Ромку запускают в комнату для свиданий, нахожусь в ступоре. Прошло всего два дня, как его задержали, а мне кажется — целая вечность. Я растеряна и не понимаю, как с ним общаться. Но почти сразу прихожу в себя. Это же Рома. Мой Рома! И от того, что он попал сюда, не стал другим. Я все еще не сомневаюсь, что мой жених не способен причинить вред другим. А значит, и вести себя надо как всегда. Подхожу ближе и крепко обнимаю его. Такие привычные ощущения, его запах, виноватый голос на ухо возвращают меня в прошлое. Знакомое и уютное. Но теперь, чтобы вернуться туда по-настоящему, придется постараться.
Задаю вопросы, внимательно слушаю Ромкины ответы. Вполне логичные, понятные. Он не юлит, не мнется. Я ведь знаю его реакции, успела изучить. Замечаю неловкость во всем, что касается погибшей девушки. Все же он ее от меня скрывал. Ну или недоговаривал. Мы это обязательно обсудим, потом, на свободе. Конечно, если останемся вместе. Я спокойно отношусь к чужим тайнам и не считаю, что партнер должен делиться со мной всем до конца. Каждый человек имеет право на личное пространство. Если только дело не касается обмана и измен. Тут же молнией проносится мысль: а сама тоже не буду скрывать? И о поцелуях Ильи расскажу? Там ведь были не только поцелуи.
Усилием воли загоняю эти вопросы подальше. Не время для них сейчас. А желание разобраться в странной истории с бывшей одноклассницей только крепнет. Не в их отношениях с моим женихом, а в смерти девушки. Как бы Ромка ни просил, уехать домой не смогу. Так будет еще хуже. Ждать за сто километров отсюда и изводить себя разными мыслями. Лучше заняться полезным делом. Например, аккуратно помочь следствию, раз уж оно не слишком торопится искать настоящего убийцу. И начинать нужно со встречи в ресторане. Никого из местных друзей Ромы я не знаю, он не успел нас познакомить. И пока даже не представляю, как буду с ними общаться. Но тщательно записываю имена. И запоминаю, где найти контакты.
Ромку уводят, но на этом наше с Ильей пребывание в изоляторе не заканчивается. Предстоит еще допрос. Раз уж мы все здесь, включая адвоката, он посоветовал быстрее с этим разделаться. Все равно не отвертеться. Пока ждем, когда освободится следователь, выслушиваем наставления, что можно говорить, а что не стоит. Впрочем, мы оба мало что знаем, и скрывать нам нечего. Опять же рядом, на допросах, будет присутствовать сам адвокат. И пресекать попытки давления, если они случатся. Меня он заранее предупреждает готовиться к неприятной беседе. Наверняка будут говорить обидные вещи, чтобы вывести из себя и вынудить на откровения.
Но здесь им ничего не светит. Я умею разговаривать с представителями разных госорганов. Хотя именно со следователями до сих пор общаться, к счастью, не приходилось. А вот со всякими официальными делегациями и чиновниками не раз сталкивалась. Меня, как самую спокойную и рассудительную, наш директор часто брал с собой на переговоры. Почему-то один мой вид действовал на людей успокаивающе. Ну и я привыкла не теряться. Высокие должности и звания уже не пугают.
Допрос, как и предсказывал адвокат, оказывается не самым простым. Но и не настолько ужасным, как можно было ожидать. Конечно, постоянные намёки бесят. Особенно, когда прямо говорят, что Ромка искал выгодную невесту, а сам ходил налево к своей бывшей пассии. И после очередного такого заявления внимательно за мной наблюдают. Но постепенно их азарт спадает, а на лицах явно проступает разочарование. Потому что я на подначки не ведусь. Даже когда они меняют тактику и от легкого хамства переходят к якобы искреннему сочувствию. И без подсказок адвоката знаю, что это всего лишь способ разболтать человека. Любое сказанное мной слово потом могут использовать против Ромки.
Поэтому говорю мало, исключительно по делу. И абсолютно без эмоций. Так что интерес ко мне быстро теряют. Дают на подпись запротоколированный разговор, предварительно проверенный адвокатом. И наконец отпускают. Дальше ситуация повторяется с Ильей. Жду его в коридоре на неудобных кожаных сиденьях. А потом мы с облегчением покидаем это место с тяжелой, давящей атмосферой. По дороге домой
