Шарлотта забрала у меня пальто и проводила к дивану, на который я рухнул со вздохом облегчения.
Наклонившись ко мне, Шарлотта меня поцеловала. Сил у меня осталось лишь только чтобы вернуть ей поцелуй.
Я рассказал ей о своих приключениях. Она слушала меня, не перебивая.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила она.
— Да. Скажи, что представляют из себя нимфоманы?
— Значит, ты ходил к ней? — воскликнула она с возмущением.
— Деловой визит, милая, — пояснил я.
— Хорошо, — улыбнулась Шарлотта. — Думаю тебе можно поверить. Что касается твоего вопроса, то нимфомания бывает либо врожденной, либо может развиться в подростковом возрасте. Врожденная нимфомания связана с гипертрофией эндокринной системы, а при неврожденной — это чаще всего распущенность и потакание собственным страстям и желаниям.
— Неврожденная нимфомания может привести к преступлению?
— Ты хочешь спросить, не толкнет ли страсть нимфоманку на убийство? Не думаю... У них есть другие способы удовлетворить свою страсть.
— Например? — поинтересовался я, игнорируя намек.
— Ну, если нимфоманка пылает страстью к некоему человеку, а тот ее отталкивает, то вместо того, чтобы убивать этого человека, она просто находит себе другого!.. Это проще, быстрее и гораздо эффективнее. Если это задевает ее самолюбие, она вылечивает его, одерживая другие победы. Ты меня понимаешь?
Я прекрасно понимал.
— Обе Беллеми нимфоманки? Шарлотта засмеялась.
— Нет. Только Мэри. Она неисправима, так как даже не предпринимает никаких мер, чтобы исправиться. Она живет полнокровной, с ее точки зрения, жизнью и Эстер вынуждена часто помогать ей выпутываться из последствий ее любовных авантюр. Сама Эстер избегает любовных приключений. Она почти такая же красивая, как и ее сестра, но не обладает талантом пожирательницы мужчин. Если она однажды влюбится, то воспримет это вполне естественно и протекать это будет тоже естественно.
— Мне нужно с ней познакомиться, — сказал я. — Ты к ним поедешь на этой неделе?
— Да, они меня пригласили. Я приеду поздно, но матч не пропущу. Мне нужно будет сразу же вернуться обратно. Ты тоже приглашен?
— Я должен отвезти Мирну, если, конечно, она не откажется от приглашения.
— Прекрасно! — воскликнула Шарлотта.
Больше я не услышал ничего, так как провалился в глубочайший сон. Проснулся я около шестнадцати часов. Кэтти, услышав, что я проснулся, принесла мне поднос, на котором стояла тарелка яиц с беконом и дымящийся кофе.
— Вот ваш завтрак, мистер Хаммер, — сказала она. — Мисс Шарлотта приказала заботиться о вас до ее возвращения.
Она адресовала мне ослепительную улыбку и исчезла.
Я поел с большим аппетитом и выпил три чашки кофе. Потом я позвонил Мирне. Она сказала мне, что будет меня ждать в субботу около десяти часов. Я положил трубку и поискал на полках какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время до прихода Шарлотты. Романы все я читал, так что я обратился к специальной литературе, пролистал громадный том, озаглавленный “Лечение гипнозом умственно больных” и довольно быстро бросил его, поскольку практически ничего не понял. Методика лечения, насколько я понял, заключалась в том, что больному под гипнозом внушали какой-то образ поведения, которому он затем следовал автоматически, не отдавая себе в этом отчета.
Я представил себе, как можно загипнотизировать молодую девушку и внушить ей... К черту.., такие мысли не очень-то хороши. К тому же я не настолько дряхл, чтобы прибегать к подобным методам.
Следующую книгу я выбрал из-за картинок. Она называлась “Психология замужества”. Это оказался просто шедевр и написан был так популярно, что я проглотил книжку от корки до корки. Шарлотта застала меня за чтением.
— Мистер повышает свой культурный уровень? — спросила она. — Пока еще не поздно.
Она поцеловала меня и приготовила виски с содовой. Я выпил и попросил Кэтти принести мне пальто и шляпу.
Шарлотта выглядела разочарованной.
— Уже? — запротестовала она. — Я думала, ты со мной поужинаешь.
— Не сегодня, дорогая. Мне нужно привести себя в порядок. Я показал ей дыру в костюме, которую проделала пуля Калека. Она побледнела, представив, какой опасности я подвергался.
— Ты... Ты ранен, Майк?
— Нет, просто царапина.
В это время ее позвали к телефону. Я слышал, как она, нахмурившись, говорила:
— Вы уверены? Хорошо, я займусь им.
Она положила трубку и я спросил, что случилось.
— Клиент, — ответила она. — Лечение хорошо на него действовало, но потом вдруг последовало ухудшение. Я выписала ему успокоительное и завтра утром навещу его.
— Ну, я ухожу.
— О'кей, милый, — сказала она, обнимая меня. — Возвращайся поскорее, Майк.
— Как только смогу, дорогая.
Я ушел. К счастью, парикмахерская была пуста. Я снял пиджак и устроился в кресле. Парикмахер искоса взглянул на мой пистолет в кобуре под мышкой и накрыл меня пеньюаром.
— Под “ежик”, — приказал я.
Не произнеся ни слова, он принялся за работу, щелкая ножницами. Через четверть часа я сел в машину и направился в сторону Бродвея.
Услыхав вой полицейской сирены, я обратил внимание на машину, но узнал Пата лишь в момент, когда он обгонял меня. Он меня не заметил, так как был слишком занят дорогой. Сзади послышался вой сирены еще одной машины.
Интуиция, подобная той, что привела меня к Калеку, заставила меня последовать за полицейскими машинами. Я повернул налево и успел заметить, как машина Пата с белой крышей замедлила ход и свернула в улицу, пересекавшую Бродвей под прямым углом.
Но на этот раз мне пришлось оставить далеко свою машину, так как два полицейских автомобиля перегородили мне дорогу. Я показал свою лицензию и значок полицейского и протолкался через образовавшуюся толпу зевак к центру, куда были направлены все взгляды. Там стоят Пат со своими помощниками. Я проследил за направлением его взгляда и увидел темный силуэт, лежащий на тротуаре.
Жестом Пат пригласил меня подойти. Я перевернул труп и не удержался от свиста.
Боб Хуппер больше никогда не будет заниматься пчеловодством.
— Ты его знаешь? — спросил Пат.
— Да. Его звали Боб Хуппер. Хороший парень и совершенно безобидный. Он долго работал комиссионером у Калека.
— Он убит из пистолета сорок пятого калибра.
— Что?!
— Еще одно убийство. Иди за мной.
Мы вошли в аптеку, перед которой лежал Боб. Хозяин стоял перед детективами, во главе которых был инспектор Дейли из бригады по борьбе с наркотиками. Он искренне меня ненавидел с того времени, как под носом у него я распутал одно важное дело.
