да, я серьезно. Но я опасаюсь того, как встретит меня Шери, я беспокоюсь о том, как моя семья примет меня, черт, я вообще боюсь появляться на публике, но…
— Те, кого ты не знаешь, не имеют значения, а твои близкие и друзья будут любить тебя еще больше за то, что ты вернулся к ним.
Его взгляд смягчился.
— И ты станешь дядей, Аларик, это особенное событие. Фло с ума сходит от беспокойства за тебя.
— Я знаю.
— А знаешь ли ты, что она страдает повышенным давлением и была вынуждена взять досрочный отпуск по беременности и родам?
Он нахмурился.
— Нет. Она никогда не говорила… она… — Он отвел взгляд и чертыхнулся, запустив пальцы в волосы. — Почему она ничего не сказала?
— Я не знаю. Я думаю, не хотела тебя беспокоить или заставить тебя таким способом вернуться домой.
— Какой же я эгоист! — вырвалось у него.
— Нет, — возразила Кэтрин, погладив его по спине. — Ты страдал, и твоя семья это понимала. А теперь они будут счастливы с тобой увидеться.
— Отца я вижу регулярно, — заметил он.
— На экране, Аларик. Это не то. И ваше общение касается исключительно бизнеса.
— А о чем еще можно говорить?
Кэтрин хмыкнула:
— О чувствах, Аларик. Ты же не робот. И тебе не все равно, я знаю, хотя ты и притворяешься, что семья тебя не интересует.
Он молчал, а Кэтрин легонько погладила его по спине и продолжила:
— Никогда не поздно начать сначала. Главное то, что ты решил ехать. И тебя примут дома с распростертыми объятиями.
Аларик приник губами к ее волосам.
— Мне нравится твой оптимизм.
— А мне нравишься ты.
Кэтрин удивилась, как легко ей дались эти слова.
Но их связь временная, потому что она его не заслуживает. Хоть Кэтрин и отрицала, что похожа на свою мать, ее действия свидетельствуют о другом. Она эгоистичная и испорченная, и она никогда бы не открыла Аларику эту свою сторону.
Никогда.
Но что, если она переменится? Что, если бы она могла извлечь уроки из прошлого и проложить путь к лучшему будущему?
Аларик не знал, что на самом деле произошло у нее с Люком.
Аларик не знал, как она облажалась, и идея рассказать ему и во всем признаться…
И разве это не ужасно, что он доверился ей, а она так и не открыла всей правды про себя?
Кэтрин выпрямилась, подтянув колени к груди и простыню тоже.
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Об этом немногие знают, — выдавила она.
Он вскинул голову.
— С тобой все в порядке?
Она не могла ответить.
— Ты больна?
Она покачала головой:
— Не в прямом смысле этого слова. — Кэтрин отвернулась и с трудом произнесла: — Фло знает и Люк. Больше я никому не говорила.
Он потянулся к ней, но Кэтрин отстранилась.
— Мне нужно снять этот груз с души. Если ты обнимешь меня, я не смогу говорить.
Аларик отодвинулся и тихо произнес:
— Ты же знаешь, Кэтрин, мне можно все рассказать.
Она кивнула. Но сначала ей нужно собраться с мыслями и дождаться, когда Доротея принесет воду. А уж потом она выложит ему все начистоту.
Она молчала так долго, что Аларик решил, что она передумала. Но после того, как Доротея принесла напитки и ушла, он понял, что Кэтрин ждала, когда они останутся наедине.
Он налил ей воды, а себе шампанского. Хотя повода для праздника не было, но игристый напиток поможет ему расслабиться. Аларик предчувствовал, что исповедь Кэтрин будет непростой.
— Ты всегда лучше всех понимал мои отношения с родителями, — начала Кэтрин.
— В юности — да, но прошло много лет. Ты часто с ними видишься сейчас?
— Нет. Мама не смогла перенести, что я стала звездой Голливуда, а на ее карьере это никак не отразилось, и практически перестала со мной общаться и изображать семью. Развелась с отцом и ушла к последнему любовнику. А отец погрузился в отчаяние и не хотел меня видеть, потому что я похожа на маму. Вот как-то так.
У Аларика невольно сжались кулаки. У него не укладывалось в голове, как же это отец мог бросить собственную дочь из-за внешнего сходства с бывшей женой?
Кэтрин между тем продолжила:
— С Люком у нас закрутился роман на съемочной площадке. Такое случается сплошь и рядом. Актеры входят в роль, снимаются чуть ли не круглосуточно, на личную жизнь времени нет, а рядом партнер, с которым играешь любовь, вот мы и в жизни сошлись.
Она грустно улыбнулась и отвела взгляд, в котором плескалась боль. У Аларика заныло сердце.
— Я никогда не хотела быть похожей на мать. И поэтому мне было легче не увязать в отношениях, не разрываться между работой и семьей. Я полагала, что все это придет позже. Что я дойду до того момента в своей карьере, когда буду готова остепениться.
— Но потом ты встретила Люка?
Она слегка кивнула.
— Что случилось? — спросил он, холодея от предположения, что услышит от нее признание в любви к другому мужчине.
— Я забеременела.
Кровь отхлынула от его лица, шок обрушился на него, как удар в солнечное сплетение.
— Ты была… — Он прочистил горло, попробовал снова: — Ты была беременна?
Она вздрогнула и глубоко вдохнула. Ее взгляд метнулся к нему так быстро, но он не мог не заметить в нем муки, печали, боли.
— Да. Мы не планировали ребенка. Все произошло случайно. — Кэтрин обхватила себя руками за плечи. — Мы предохранялись. И тем не менее, я забеременела. Люк обрадовался, начал строить планы на будущее, словно все уже было решено. А я… — Кэтрин прочистила горло и тихо продолжила: — Я была в ужасе. Я не была готова. Это случилось не вовремя. Мне нравился Люк, но ребенок… — Кэтрин замолчала и смахнула одинокую слезинку, катившуюся по щеке.
— И что ты сделала?
— Ничего. Я его потеряла.
— О, Кэтрин… — Он потянулся к ней, но она отстранилась.
— Не надо. Я не заслуживаю сочувствия. Разве ты не видишь, что я такая же плохая, как моя мать. Во мне росла жизнь, а я… я не желала этого ребенка. Вот и случился выкидыш. — Она зарыдала, закрыв глаза руками.
Аларик притянул ее к себе, и на этот раз она не сопротивлялась.
— Это не твоя вина. — Он поцеловал ее в волосы. — Не твоя.
— Я не хотела выходить за него замуж. Я согласилась только из-за ребенка. А когда его не стало… Свадьба точно была бы ошибкой. — Кэтрин вытерла мокрые щеки и посмотрела на Аларика. — Я была не готова. Я никогда
