— Вот именно. Тем не менее, если у нас пропадет какая-нибудь девочка, я дам вам знать.
— Спасибо. — Я затянулся сигаретой, раздумывая, что бы еще такого сказать, чтобы задержать Карлу еще на какое-то время. — Вы не находите странным, что эти дети могут делать все, что угодно, притом что они, как бы это сказать… совсем не подготовлены к жизни?
— Это предмет наших профессиональных споров, — ответила Карла. — Многим сотрудникам подобных центров не хочется применять жесткие меры, но иногда без них просто не обойтись. Эти дети очень уязвимы, только они не понимают этого.
— Забавно, — ухмыльнулся я, стараясь не упустить момент. — Когда я был ребенком, мама постоянно жаловалась на то, что мы живем в жестоком мире. Она всегда говорила мне: радуйся всему, пока ты молод, потому что, став взрослым, ты поймешь, что вокруг полно плохих людей. И знаете что? Я тогда не верил ей.
— А сейчас?
— Сейчас верю. Похоже, мама даже не подозревала, насколько была права.
— Вы производите впечатление очень вдумчивого человека, мистер Милн.
— Это комплимент?
Она посмотрела на меня поверх стакана.
— Считайте, что да.
— Не все полицейские бездушные и грубые люди. Многие из нас на самом деле приятные ребята, особенно в нерабочее время.
— Не сомневаюсь. И если я социальный работник, это не значит, что я считаю вас грубым и бездушным.
— Многие ваши коллеги придерживаются такого мнения.
— Молодые, может быть, да. Когда я только начала работать, мне тоже все виделось в черно-белом свете. Особенно то, что касалось представителей правопорядка и служителей закона. Но это было очень давно.
— Глядя на вас, такого не скажешь, — парировал я, как настоящий джентльмен.
Она улыбнулась.
— Теперь вы мне делаете комплимент?
— Угадали.
Карла посмотрела на часы.
— Мистер Милн, к сожалению, мне пора. Время позднее, а мне еще добираться до дома.
— Выпейте со мной еще стаканчик. У меня есть правило: в каждом баре пить не меньше двух порций, потому что одна порция означает, что ты излишне спешишь.
— Интересная теория. Что ж, давайте тогда выпьем еще по стаканчику, только на этот раз плачу я. — Она встала. — То же самое?
— Да, пожалуйста.
Я проводил ее взглядом до барной стойки. В ее походке были изящество и грациозность, свойственные супермоделям, — или мне это только казалось? У меня уже не осталось сомнений в том, что я влюбился. Подозреваю, это и для нее не было тайной. Я смотрел на Карлу, и мне хотелось сорвать с нее одежду и заняться любовью прямо здесь, в баре. Уже почти шесть месяцев у меня никого не было, поэтому, чтобы возбудиться, понадобилось совсем немного. Последний мой половой акт сложно назвать удачей. Я переспал с девушкой-детективом, которая была помолвлена с юристом. И она, и я были так сильно пьяны, что у меня не оставалось никаких сомнений в исходе вечера. Я тогда настолько выдохся, что был вынужден притвориться, будто у меня был оргазм. Впрочем, ей, по всей видимости, понравилось, потому что она потом хотела встретиться со мной еще раз.
Сейчас же я чувствовал нечто большее, чем желание просто переспать, хотя, не спорю, это входило в мои ближайшие планы. К этой женщине меня тянуло с необыкновенной силой. Последний раз нечто подобное я испытывал очень давно, когда начал встречаться с сестрой Данни.
Карла осталась еще минут на двадцать. Все время, пока мы говорили, мне очень сильно хотелось в туалет, но я терпел, боясь, что если отлучусь ненадолго, она воспримет это как знак, что ей пора идти. Мы поболтали немного о всякой ерунде, так или иначе связанной с ее и моей работой, и я отметил про себя, что Карла оказалась очень интересным и умным собеседником. Кроме того, она была разведена и не имела детей. По этому поводу Карла пошутила, что ей иногда кажется, будто на самом деле она обвенчана со своей работой. Я сказал, что это чувство мне знакомо.
Я все ждал, что мне представится случай пригласить ее на свидание, но все как-то не получалось. Точнее говоря, меня подвели нервы. Передо мной сидела серьезная женщина, которая отдала всю свою жизнь карьере и умела держать себя так авторитетно, как это делают политики. Я же рядом с ней казался себе не опытным тридцатисемилетним мужчиной, а школьником, влюбившимся в первый раз в жизни.
Допив то, что осталось в стакане, она встала и протянула мне руку, прощаясь.
— Мне действительно пора идти, мистер Милн. Было очень приятно пообщаться с вами. Жаль только, что поводом для нашего разговора послужила такая печальная ситуация.
Я встал и крепко пожал ее руку.
— К сожалению, так устроена жизнь. Спасибо за интересную беседу, миссис Грэхем.
— Пожалуйста, зовите меня Карла.
— Тогда вы зовите меня Дэннис. — Я вдруг подумал, что мое имя звучит излишне банально. И почему я не поменял его на что-нибудь более интересное? Даже Зэк, казалось, было бы лучше.
Карла улыбнулась:
— Хорошо, Дэннис. Надеюсь, ваше расследование скоро завершится.
Вот и настал тот самый момент, которого я ждал весь вечер. Но почему-то я им не воспользовался.
— Я тоже на это надеюсь и позвоню вам, если у нас возникнут какие-нибудь вопросы.
— А я обязательно сообщу, если какая-нибудь из девочек исчезнет. Но учтите, такое случается довольно часто и причины этого, как правило, достаточно банальны.
— Понимаю. — Я сделал последний глоток. — Позвольте проводить вас до машины.
— В этом нет необходимости, она припаркована поблизости, за углом. Я бы подвезла вас до дома, но мне завтра очень рано вставать.
— Ну что вы, все нормально. — По крайней мере мой мочевой пузырь будет мне благодарен.
Я снова сел за стол, а она направилась к выходу, но потом вдруг вернулась.
— Забыла спросить у вас одну вещь. Скажите, как вам удалось уговорить Энн вернуться в приют?
— Я подкупил ее.
— Чем?
Я боялся признаться в том, что сделал, но все равно сказал:
— Дал ей денег. Чтобы она могла не беспокоиться о том, что ничего сегодня не заработала.
Я не знал, как Карла отнесется к такому поступку, и, как обычно, предполагал самое худшее. Но, к моему удивлению, она посмотрела на меня с уважением.
— А вы очень добрый человек, Дэннис, — улыбнулась она. — Я практически уверена, что ваши усилия были тщетны — у Энн такой характер, что ее очень сложно переубедить, но все равно я очень благодарна вам за ваше беспокойство.
— Спасибо, — смущенно ответил я.
Карла ушла. Было десять минут десятого, я сильно устал, и мне страшно хотелось в туалет. События этого вечера помогли мне понять, в каком мире живут малолетние проститутки и кто за ними охотится, но я еще не понял, поможет ли это мне в моем расследовании или нет.
