Выйдя из "ванной", облаченный в легкие штаны Арден замер. Я оставила гореть лишь две свечи. В полумраке Арден двинулся ко мне хищной походкой и хриплым голосом проговорил: — Леди Бабочка, позвольте пригласить вас на танец.
Я подала ему руку, и мы сделали несколько шагов. Прижав меня к "кубикам", муж нашарил на спине шнуровку, потянул за конец и обнаружил, что платье распахнулось на спине от одного движения. Это стало последней каплей. С рычанием лорд Вепрь содрал с меня шелка и бархат, и я бабочкой полетела на кровать.
Эпилог II
_________________
ГРАФ АРДЕН ТОРК
_________________
Я был юн и не так давно начал бриться, когда вокруг внезапно оказалось множество привлекательных девушек. Они бегали в передниках прислуги и сверкали стройными щиколотками, поднимаясь по лестнице. Отец, перехватив мой взгляд, позвал меня в кабинет, и начал напрямую, без обиняков: — Пользоваться теми, кто от тебя зависит, недостойно благородного человека, сын. Если естество требует свое, возьми для охраны солдата из гарнизона и съезди в таверну "Белая Лилия", что за селом Три Сосны. И не забудь выпить настойки. Одной стопки на три дня достаточно.
Он протянул мне флягу. — Что это? — Ни бастарды, ни дурные болезни Торкам не нужны. Впрочем, если так станется, что появится бастард, отдашь в хорошую семью и выделишь золотые на воспитание. — А если мне подсунут чужого? — любопытство юности не знало границ. — Ты видел, как светится родовой перстень? — Я кивнул, и отец пояснил: — Перстню все равно, был зачат потомок Торков после храма или во грехе. Поэтому, сам понимаешь, не дело это, кровь свою расплескивать. Все понял? — Понял. Но если они… ну, сами… — Замковых не трожь. Тебе не нужна обиженная прислуга за спиной и драки между служанками. Если в городе, иди с ней в комнату в таверне. Не оскорбляй предков, превращая родовое гнездо в веселое заведение. Желтый Клык предназначен для освященных храмом уз. Если захочешь завести мистресс, сними ей дом в городе. — Он усмехнулся, глянув на меня. — И удвой уроки с господином Свордом: и клинок, и кулаки тебе не раз пригодятся.
Я соблюдал отцовские заветы и повидал немало горожанок, селянок и веселых девок.
А потом появилась она, мой ангел, который приходил ко мне даже в снах. Белокурая, с глазами цвета неба и голосом как перезвон колокольчиков — дочь виконта с нежным именем Леа. Я боялся прикоснуться к ней, и лишь позволял себе поцеловать кончики ее пальцев. Едва она вошла в брачный возраст, как я уговорил отца на сватовство. Мысль об обладании ею казалась кощунственной, но я хотел любоваться ею, поклоняться ей, обожать ее.
Вернувшись, отец огорошил меня известием, что Леа уже сговорена за друга ее семьи, и отменять соглашение виконт отказался. Ее отдавали старику тридцати пяти лет!
Неделю я просидел в своей комнате, едва притрагиваясь к еде, пока отец не наорал на меня самым простецким образом, вытащив на очередной объезд земель — сердечные томления не отменяют моих обязанностей как наследника.
Через полгода я получил записку от Леа, теперь уже замужней женщины, которая пожелала меня видеть. В тот же вечер я вскочил на коня и полетел в город в двух часах езды, где жила Леа после свадьбы. Служанка моей любимой провела меня через парк к балкону, на который я без труда взобрался. Леа встречала меня в легкой накидке, которая облегала ее тонкий стан, струилась по очертаниям тела, ее нежный голосок звенел извинениями за то, что она вынуждена была покориться воле отца, но никто не заставит ее отказаться от меня. Я потерял голову, и ушел от нее лишь с рассветом.
Я пробирался к ней всякий раз, когда она вызывала меня запиской, коря себя и ругая за то, что не могу отказаться от тайных свиданий. Пока однажды не обнаружил, что мы в спальне не одни. Перемахнув в условленный день балконную ограду я поднырнул под занавеску в комнату, где при свечах мой ангел сидел на коленях офицера. Мундир незнакомца был распахнут, и Леа положила ручку ему на грудь. Его же рука поглаживала моего ангела по бедру. — Ах, Арден, я решила познакомить вас с лейтенантом. Вы оба такие чудесные, что непременно подружитесь, и мы сможем приятно провести время вместе. Мне не хочется делить мои ночи, когда муж уезжает, между вами двумя. Вам понравится, Арден, обещаю!
С этими словами мой ангел отправилась к разобранной кровати и скинула шелка. — Ну же, Арден, идите ко мне. Капитан, я вас тоже жду!
Не в силах двинуться с места, я наблюдал, как офицер разоблачается на пути к кровати и кивнув мне, будто старому знакомому, устраивается между коленей Леа. Я не мог поверить, что я видел именно это: как содрогаясь под его ударами мой ангел протягивает руку ко мне и вздыхает: — Ах! О! Арден, ну что же вы медлите! идите сюда… о-о-о!… Арден, сейчас же!
Я попятился, чуть не сорвал гардину, и выпутавшись из ткани, едва не выпал с балкона.
Следующую неделю я обошел, казалось, все известные мне веселые дома. Я не считал монет, я не считал выпитого, а женские лица слились в одно пятно, из которого то и дело выплывало лицо Леа, томно стонавшей под офицером.
Когда я вернулся домой, отец ничего не сказал. Позже я понял, что он знал и о моих свиданиях, и о моем сопернике, и был уверен, что рано или поздно я увижу настоящее положение дел.
Я вернулся к делам наследника с двойным пылом, пытаясь забыться от пережитого. Я тратился на веселых девок не скупясь, и редко отказывался, если женщины приходили ко мне заработать золотой. Раздобыв редчайший артефакт невинности, я отчитывал тех, кто пытался продать мне целомудрие, и выставлял их вон — если ангел желает стать развратницей, то пусть не со мной.
Все женщины поделились на тех, кто уже развращен, и тех, кто будет развращен позже. Небесные сестры? Не в силах противостоять разврату, они укрылись от соблазна за толстыми стенами дома небес. Юные прелесницы благородного сословия, которые краснеют от взгляда на мужчин? Леа тоже была скромницей когда-то. Молоденькие кокетки на выданье, с которыми доводилось танцевать на балах? Я мог поспорить, что пригласи я любую в темный сад, как получил бы свое.
И приглашал, но для веселья иного рода. Не раз и не два я удалялся, оставив распаленную благородную деву с распущенным лифом, и вместо того, чтоб воспользоваться благосклонностью, высмеивал ее готовность задрать юбку как простая селянка на сеновале. О сколько проклятий в спину я выслушал! Меня пытались обвинить в мужском бессилии, но мои замужние и вдовые любовницы опровергали эту репутацию, живописуя товаркам в будуарах мои способности.
Став из наследника графом я принял обязанности лорда земель. Торки издревле не отличались жестокостью, не было такого в нашем роду. Во времена прадеда поселянам разрешили переезжать без дозволения лорда, и уже дед придумал, как удержать людей. "Кошка живет там, где много мышей, и есть молоко в миске, а не там, где сапогом пинают", — говорил он. Во времена отца наше графство стало самым богатым в королевстве, мне оставалось только удерживать достояние предков.
Когда отряд королевской гвардии, остановившись у поселения в графстве Торк, решил, что им все дозволено, я немедленно отозвался на зов о помощи. Приехав с половиной гарнизона я разъяснил капитану, как положено вести себя на моих землях, и намекнул, что если безобразия не прекратятся, учить бесчинствующих негодяев будет не только меч стражника, но и селянское дреколье, и я как лорд ничуть не буду против.
