безбрежное море.
Над миром ликующе царило солнце, зажигая море, затопляя комнату – студио праздничным свечением.
Сомнений не осталось: заснув в кабинете – каморке на Воробьевых горах, Лиза проснулась за тысячу верст, на Кипре, в Лимассоле.
Хозяин студио, в белых шортах и красной футболке, стоял на террасе в излюбленной позе «маленького капрала» – скрестив на груди руки – и смотрел вдаль. Почувствовав изменения, повернулся к Лизе и тихо сказал:
– Я же обещал: «если жив я только буду – чудный остров навещу».
– Вам всё доступно, – с иронией подыграла ему гостья. – Ведь вы – Князь.
Он вошел в студио, сел в кресло.
– Титул даровал мне мой банковский счет. Впрочем, всё это – чепуха. Я против кастовости, это невежество. Люди, конечно, не равны, но отличаются они друг от друга только интеллектом.
– Есть еще такие понятия как порядочность. Человек порядочный принимает в расчет свободу воли другого.
– Вас понял и могу заверить: относился к вам, бесчувственной, во время путешествия со всевозможной бережностью. Я близок с частной авиакомпанией. Для них не составило труда выделить мне самолет.
В студио воцарилось томительное молчание…
– Практически вы похитили меня, – тихо констатировала гостья.
– Для вашего же блага, Лиза милая. Неужели вы хотите остаться там? Россия – котел, который только начали поджигать. Поверьте мне: это надолго. Будет вспыхивать то в одном, то в другом месте. Скопилось много оружия. А это достойный товар.
– По себе знаете? – уточнила Лиза, вспомнив лабиринты бывших винных погребов.
– А вы догадливы.
– Настя тоже была догадлива?
– Нет, она не отличалась мощью интеллекта, только наглостью и алчностью.
– За это вы и прикончили ее из своего фирменного перстня?
– Я не потерпел оскорбления.
Лиза попыталась пошевелить рукой и с досадой обнаружила безмерную вялость во всем теле – действие мощного снотворного ослаблялось медленно.
Вновь вспомнила о «любимце Сиге», но сейчас и он вряд ли помог бы ей. «Дело о бесовском браслете» следовало признать полной неудачей. Что ж, надо уметь проигрывать.
– Вы ведь занимались расследованием, – сказал Ягунин, – и вам должно быть интересно.
Не прибегая ни к каким уловкам, Лиза призналась:
– Мне в самом деле интересно.
– Тогда расскажу. – Достав из инкрустированной камнями шкатулки сигару, Ягунин закурил ее – ни дать ни взять английский лорд!
Его тихие слова каплями яда пропитывали солнечную идиллию красивой студио и манящего моря.
– В августе я приехал сюда чуть раньше Рибока с его выводком. Этот небольшой коттедж уже с год принадлежал мне.
Подаренный Насте браслет я захватил с собой, ибо у меня возникла одна идея – так, сантименты.
Местные мастера изготовили по моей просьбе парный браслет – на мужскую руку, а в женском браслете сделали подвижным рубин.
И всё это для того, чтобы из двух браслетов образовались некие «кандалы любви».
Из ящика тумбы, на которой стояли миниатюра и часы, Ягунин извлек два браслета, соединенных золотыми цепями.
– Довольно пошло, – заметила Лиза.
– Теперь я и сам вижу, – согласился он, – но тогда мне казалось: ее свежесть и юная животная сила плюс мой опыт и деньги принесут великолепный результат в плане жизненного партнерства. А закончилось всё банально. Как только она явилась сюда и я преподнес ей – вы совершенно правы – эти пошлые «кандалы» – Настя показала себя завзятой эмансипе. Вот только ее независимость почему – то брала начало из чужого источника.
Она сказала мне, что не хочет быть моей содержанкой, что никогда не любила меня, но логическая концовка: «а потом повернулась и ушла» – неожиданно преобразовалась в оригинальную.
Настя стала рассказывать мне о содержимом моих подвалов на Воробьевых и в конце концов потребовала «отступного» в размере…
Впрочем, это неважно. – Ягунин замолчал.
– Значит, всё – таки шантаж, – прошептала Лиза. – Мы слишком долго думали, что это игра с акциями.
– У вас с вашим коллегой, прямо скажем, занятие незавидное.
Неожиданно он отбросил сигару в пепельницу, подскочил к дивану и склонился над Лизой, которая почти физически ощущала напор его быстрых манящих слов.
– Уедемте со мной, Лиза. В Аргентину или в Бразилию. Никто и искать не станет – в России сейчас не до этого. Я богат, Лиза. По – настощему богат. Забудьте мою шутовскую личину Садовника. Я пребывал в ней последние дни, когда встретил вас. Я докажу вам свою преданность.
Опалив его синим огнем своего взгляда, Лиза спросила:
– Вы и Насте говорили о преданности?
– Она была глупа, примитивна, – беспощадно сказал Ягунин.
– И Лу – Лу была глупа?
– Понял вас. Лу – Лу пострадала из – за своих дурацких намеков. Мне надо было завершить одно дело, и я не мог позволить раскрыть себя. Верьте: мне диктовало время. Я бы пощадил и Лу – Лу, и этого осла Рибока, несмотря на его постоянные словесные манипуляции с биноклем и акульим плавником. Я не знал, на самом деле они видели меня здесь в костюме аквалангиста или блефовали. Пошли мне судьба побольше времени я бы пощадил их.
– А мастера с Арбата?
– Этого греха на мне нет, – твердо сказал он.
Вернувшись в кресло, закурил новую сигару. – Больше всего в суетной жизни я ценю мастерство. На Библии могу присягнуть: когда я днем зашел к Алешке, то застал его мертвым.
Так и не знаю, сумел бы я поднять на него руку или нет – теперь это неважно.
Но его крови нет на мне. А кровь бесполезных дураков легко смывается.
– Как и ему, – Лиза кивнула в сторону миниатюры, – всё позволено?
Ягунин разрешил себе улыбнуться.
– Вы очень догадливы, Лиза. Вот почему я хотел бы видеть вас спутницей.
Среди солнечного свечения ее ответ упал звонким металлическим шариком:
– Нет.
Помолчали.
Загасив сигару, Ягунин сказал:
– Мне пора. Опасаясь, что вас призовет ложное понимание долга и вы совершите ошибки, я прикую вас к креслу этими, – усмехнулся, – «кандалами любви» – простите за вынужденную вульгарность.
Обессиленная экзотическим снотворным, безоружная, Лиза с омерзением ощущала себя тряпичной куклой, которую преступник легко лишил свободы действий, приторочив ее руки к подлокотникам кресла.
Прощаясь, Ягунин посмотрел на нее долгим взглядом.
– К вечеру вас освободит горничная. Я буду уже далеко. Под часами оставляю для вас деньги, чтобы вы могли добраться домой, ибо прибыли сюда помимо своей воли.
– Благодарю за проездной, – сардонически сказала Лиза.
– Благодарю судьбу за встречу.
Оставшись одна, Лиза задремала.
Снотворное вкупе с солнцем сморило ее.
Тихо жужжал кондиционер, баюкая спящую – три? четыре часа?
Вот скрипнула дверь – и Лиза
