смял её, как консервную банку, вместе со стрелком и оружием. Видимо, задел что-то ещё, потому как спустя несколько секунд она взорвалась, унося ещё несколько жизней тех, кому посчастливилось в этот момент оказаться рядом.
Следующего, мимо пробегавшего мужика, я поднял вверх и швырнул прямо под рыло кабана. Тот, не раздумывая ни секунды, тут же вгрызся ему в живот, сразу же растворяя содержимое кислотой, что почти на глазах превращала плоть в бесформенную жижу бурого цвета.
Лена с Тоней изредка отстреливали пробегающих мимо, словно мы не на посёлок напали, а приехали в тир, потренироваться на движущихся мишенях.
Царь же развлекался по-своему, заставлял жителей стрелять друг в друга, или бросаться с ножом на женщин. Больше всего его забавляло убивать детей руками родителей, а затем развеивать наваждение и наблюдать за реакциями матерей после содеянного. В сравнении с нами, этот парень рос абсолютным психопатом, асоциальным типом – маньяком.
С момента начала боя прошло чуть более десяти минут, когда жители вдруг принялись просить пощады. В мои планы не входило полное уничтожение посёлка. Тех нескольких десятков трупов было вполне достаточно в виде показательной казни. Поэтому Царь тут же заработал подзатыльник, после того как заставил одного из будущих пленных застрелиться.
В отличие от Мутного, возмущаться он не стал и послушно погасил огонь в глазах. А вот второму пришлось бить в нос, иначе он никак не желал успокоиться, а на все просьбы, даже грубые, отвечал злодейским хохотом. Понесло парня, бывает, но главное, что удар в переносицу всегда работает как нужно.
– Да вы, блядь, заебали суки! – взревел наркоман, присаживаясь на корточки и зажимая разбитый нос ладонями. – Гера, бля, другого способа, что ли, нет? Опять нос сломал, пидор.
– Сука, я тебя три раза нормально попросил, чтоб ты перестал людей убивать! – раздражённо бросил ему я. – Два подсрачника тоже действия не возымели, так что сам виноват.
– Э-э-э, фтсиу, – совсем не таясь, Царь обернулся к снайперскому прикрытию, что расположилось метрах в трёхстах в кустарнике, и замахал им руками.
К нашему удивлению, в деревню вошёл только Борода.
– А щенок твой где? – вытирая кровь о рубаху какого-то мертвеца, поинтересовался Мутный.
– Домой отправил, – отмахнулся наёмник. – Не стоит ему такое видеть.
– Ебать мой хуй, он у тебя головы людям отрезает, а здесь, блядь, значит цензура! – возмутилась Лена.
– Да по хуй мне на кровь и кишки, к такому, наоборот, пусть лучше привыкает, – поморщился Борода. – Не хочу, чтоб он видел, как я души пожираю.
– Один хуй чудно́, – согласилась с подругой Тоня.
– Шли бы вы на хуй, обе, – огрызнулся тот. – Нарожайте себе и воспитывайте, как вам нравится.
– Да нам, вообще, поебать, – фыркнула в ответ Лена. – Можешь их хоть трахать, а после порнушку смотреть запрещать.
– Ох ни хуя себе! – оживился Мутный. – Это, блядь, чё сейчас, шутка про педофилию проскочила?! Мать, да ты только что выросла в моих глазах.
– Блядь, вы мои сексуальные предпочтения обсуждать будете или наконец займёмся делом? – разозлился Борода.
– Если мою отъебать попытаешься, я на тебя обезьян натравлю, чтоб тебе очко порвали, – пригрозил ему Мутный, и мы с Леной снова удивлённо переглянулись.
– Старший кто? – спросил я, обращаясь к местным.
– Вон он, – кивнул в сторону трупа один из сдавшихся в плен.
– Понятно. Помимо него ещё старшие есть?
– А на хуя нам столько начальников? – ответил всё тот же.
– Значит, теперь ты будешь, – ткнул я пальцем в его сторону.
– А чё я-то сразу? – моментально включил заднюю тот.
– Может, тебе в ебло для начала сунуть?! – пригрозил ему Мутный. – Закрой соску мудила.
Парень как-то сразу прислушался, хотя, возможно, на него так повлияла туша шагнувшего вперёд обезьяномедведя.
– Соберите всех покойников в одну кучу, – отдал я следующий приказ и пленные нехотя, но всё же подчинились.
Как ни странно, трупы удалось посчитать, их оказалось чуть более семи десятков. Для посёлка в пять сотен жителей, потери немалые. Среди них пара детей возрастом до пяти лет, и три подростка, ровесники Царя. И эти мертвецы – его рук дело.
Когда всё трупы стянули в одну кучу, я поглотил небольшой поток частиц и выудил их души прямо на глазах остальных. Двадцать светящихся огоньков, я отправил в грудь Бороде, это был остаток платежа за выполненную работу, а остальных поделил между своими.
С большим трудом удалось сдержать сексуальный порыв, но не всем. Царь с Бородой ещё не успели привыкнуть к возбуждению подобного рода. Оба выбрали себе жертву из оставшихся в живых пленников.
Даже не представляю, каково на это было смотреть отцам или мужьям. Однако никто не дёргался и не выражал по этому поводу протеста. Неужто привыкли к подобному?
Царь ещё собирался толкнуть какую-то речь о нашей божественной силе и всё такое, но я решил, что достаточно одного посёлка с репутацией поехавших сектантов.
– Теперь эта деревня принадлежит нам, – выкрикнул я, чтобы все услышали и усвоили информацию. – Я знаю, что вы производите опиум и теперь он тоже принадлежит нам.
– Мы так и скажем, когда Бабай станет вопросы задавать, – вернул мне тот, кого я совсем недавно назначил старшим.
И это мне очень не понравилось, потому я втянул ещё несколько частиц в ладонь и заставил вскипеть всю жидкость, что находилась в его теле. Визг эхом разлетелся над посёлком, а люди вдруг шарахнулись от бывшего знакомого, как от прокажённого. Впрочем, было от чего.
Его тело шипело, плоть рвалась, выпуская пар, в общем, зрелище не из приятных.
– Теперь старший ты, – указал я на молчаливого мужика, по правую руку от предыдущего.
Тот испуганно сжался в тот момент, когда я направил палец в его грудь, но услышав о назначении, судорожно сглотнул и часто закивал.
– Бабай мёртв, я надеюсь, мне больше не придётся это повторять, – добавил я. – И да, любой, кто к вам сунется, будет иметь дело с нами, даже люди покойного Бабая. Кстати, кто знает, где их найти, тому ничего не будет и, поверьте, это уже много.
– Они в Щёлково посёлок организовали, – новый глава быстро соображал, гораздо шустрей своего предшественника.
– Вот молодец, – похвалил его я. – А теперь наш лекарь поставит на ноги раненых, – с этими словами подтолкнул вперёд Лену.
– Молодец, сосёт конец, ха-ха-ха, – не упустил возможности вставить своё слово Мутный. – Ну чё, хули встали? Въебали работать, концерт окончен, ёпта! Чтоб до конца недели партию сдали! В Орехово всё привезёте, и чтоб я не волновался.
Лена лишь криво ухмыльнулась в ответ, но комментировать не стала, отправилась лечить. Всё же не стоит злоупотреблять страхом, иногда
