— Притворяется, что спит, но на самом деле, видимо, нет.
Ввести антидот?
— Нет, оставь его. Поговорим снаружи.
Когда Энобарбус и Дисмас вышли из комнаты, Тень появилась перед внутренним взором Йамы: слабая, трепещущая звездочка, медленно увеличиваясь, превратилась в птицу — сверкающего белого голубя, летящего сквозь бесконечную черную бездну. Потом новое превращение — теперь она была человеческой фигурой со светлыми легкими волосами, которые затрепетали, когда она подняла лицо и взглянула на Йаму.
Йама обнаружил, что уже может открыть глаза, но она не пропала стояла, склонившись к его изголовью. Возлюбленная. Дирив. Летящие волосы убраны с выбритого лба и собраны под пластиковую заколку. Изящно вылепленное узкое лицо, черные глаза, мягкие губы маленького рта, изогнутого в зарождающейся улыбке. Когда она заговорила, слова ее огнем прожгли его разум.
Они говорят о нас.
— Почему ты никогда не показываешь свое истинное лицо?
Грациозным движением Дирив подняла руки над головой, холмики ее грудей колыхнулись от этого жеста.
Тебе это отвратительно? Я думала, ты будешь рад. Я могу снять это убранство.
— Делай как хочешь. Ведь все это ненастоящее, а потому не имеет значения.
Призрак помедлил, держа руку на плечевой застежке своей рубашки. На мгновение лицо Дирив будто подернулось какой-то неприятной пленкой.
Это не менее настоящее. Ты ведь не спал с ней, хотя тебе очень хотелось. Странный отказ, если учесть, что ты потерял девственность со шлюхой, а потом спал со своей напарницей-наемницей.
— Это в прошлом, а я смотрю в будущее, когда снова встречу Дирив. Я обещал ей, что вернусь, когда узнаю правду о моей расе, а я выяснил больше, чем сам бы хотел.
Ты что, забыл о нашей связи? Не думай, что ты лучше, чем я, сильнее или умней, Йамаманама.
— Разумеется, нет. Тебе нет нужды напоминать мне. Но пусть ты и лучше меня по всем статьям, я все равно тебе нужен.
Пока нужен.
— Ты еще так молода и еще только учишься. Я многому могу тебя научить.
Скоро я буду знать все, что знаешь ты.
— Возможно. Но ведь сами факты ничего не решают, если не умеешь ими воспользоваться.
Я управляю тысячами машин одновременно, а ты можешь контролировать только одну, и то плохо.
— Интересно, ты знала, чем я занимался?
Я могла бы это предотвратить. Могла бы сделать тебя слепым и глухим. Будь благодарен за мое милосердие.
— Я не хотел ничего дурного. Мне просто скучно, когда ты уходишь воевать.
Тем не менее ты ни разу не воспользовался машиной, чтобы узнать, где нас держат.
— Это потому, что я боялся, что мой маленький трюк откроется доктору Дисмасу.
К счастью, у меня нет таких страхов. Я многое выяснила об этом месте и узнала, что мы в опасности. Энобарбус нам не доверяет. Не доверяет он и доктору Дисмасу.
— Я знаю, что Энобарбус тебя боится. О чем он говорит с Дисмасом?
Сам послушай.
Призрак Дирив и вся ярко освещенная комната поблекли, сменившись видом на поросшую травой лужайку. Казалось, наблюдение велось откуда-то с вершин деревьев, окаймляющих место беседы доктора Дисмаса и Энобарбуса. Стражи в черных доспехах выстроились с одной стороны, а препарированные слуги доктора Дисмаса сгрудились с другой. Солнце стояло прямо в зените. Был полдень. Где-то заливалась трелями птица, снова и снова повторяя один и тот же каскад звуков.
— Увидишь, он превратится в нечто величественное, — говорил доктор Дисмас, — нечто чудесное, надо лишь дать ему шанс. Его теперешние дела — это ничто, несколько глупых трюков, и только.
— Он и сейчас уже страшное оружие, — возражал Энобарбус, обнажая сильные белые зубы. Воин стоял, гордо выпрямив спину и подняв голову. Грива рыжеватых волос волнами спускалась на широкие плечи. — Противник лишился машин, и теперь от наших машин у него нет защиты. К тому же мы можем маневрировать, не боясь обнаружения. Патовое положение наконец кончилось. Мы благодарны тебе, доктор Дисмас. Ты должен это знать. У тебя остается этот прекрасный дворец, слуги и все здешние богатства. Тебе останутся твои лаборатории и эксперименты. Конечно, я не одобряю то, чем ты занимаешься. Думаю, что это слишком жестоко, может быть, даже ненормально. Но ты свободен в своих занятиях.
— Он пока еще только личинка. Дай ему вырасти! Дай сбросить его нынешний облик и полностью развить свой потенциал! Он сметет все препятствия. Он будет ужасен, могуч… Ты и представить себе не можешь… Иногда мне кажется, что даже я не могу этого представить. Дай ему металлы, редкие элементы…
— Нет, думаю, не нужно. Но чего тебе хочется, кроме этого? Если это в моей власти, то я помогу. В конце концов, именно ты обеспечил нам победу. Может быть, больше подопытных для экспериментов? — расспрашивал Энобарбус. Быть может, твои опыты идут не так успешно, как тебе бы хотелось?
Доктор Дисмас раскурил сигарету.
— Ты окружил меня шпионами, — заметил он. — Эти люди притворяются, что они мне помогают, а на самом деле они просто стражники в этой тюрьме. Удивительно, что мне вообще удалось выполнить свою задачу. Те несколько созданий, которых я сконструировал, разумеется, уроды, но ведь они только начало. Мне нужно время, а его не хватает, пока я веду для тебя войну. Позволь мальчику завершить трансформацию. Он еще поразит нас всех.
— Я не хочу, чтобы меня поражали. Я хочу доверять тем, кто за меня сражается. Понимаешь, Дисмас, я должен! Я должен все держать под контролем.
— Ты мог бы разом покончить с этой бесконечной войной. Я предлагаю тебе победу, полную и несомненную.
— Но ведь не на моих условиях?
— Моя госпожа и ее помощники воюют за те же цели, что и ты, дорогой мой Энобарбус. Они твои союзники, но командовать ими ты не можешь. То же самое касается и меня. Я не обязан подчиняться приказам твоих офицеров и не желаю, чтобы они вмешивались в мою работу. Я от них ничего не скрываю, но они действуют так, как будто от них что-то прячут.
— Тебе, Дисмас, следует прекратить притворяться человеком. Следует признать свою истинную природу. Никто не станет доверять тебе, пока ты представляешься тем, чем не являешься.
Доктор Дисмас отвечал со злобой:
— Мы оба — создания сил более великих, чем мы сами.
Ты боишься моей госпожи, потому что она намного могущественнее, чем фантом мертвой женщины, которому ты поклоняешься. Посмотри, что я сумел сделать по ее просьбе.
Посмотри, как хорошо идут дела на войне. Если бы не мой мальчик…
— Он, конечно, помог, я не отрицаю. Но мы и без него одерживали победы. К тому же война не имеет такого уж значения. Не мы ее начали. Мы вступили в нее с неохотой, только чтобы спастись. Истина, которую Анжела принесла, более важна миру, чем война.
