— Талызин! Чёрт, точно Талызин! — как-то уж очень весело отреагировал Петров. — Какими судьбами здесь? У меня чистое заведение, закон уважаем, так что ошибся адресом.
— К сожалению, нет.
— Да, это почему?
— Потому что, я уже давно не следователь, Олег. В клуб к тебе направляюсь по личным делам.
— И кем же сейчас трудишься? — удивлённо спросил Петров.
— Адвокат, уже как пять лет.
— Странно, что не слышал. Быстро вы следователи «перековываетесь» — с издёвкой отреагировал он.
— Не быстрее, чем вы, из уголовников в крупные бизнесмены — тоже круто.
— Я смотрю склонность к самоубийству у тебя Талызин осталась. — Петров посмотрел на сигарету в моих руках. — Действительно, кури, никотин не станет причиной твоей смерти. — и он с улыбкой протянул мне руку. — несмотря ни на что, рад тебя видеть.
— Взаимно, — я пожал ему руку, — откуда такая любовь?
— Брось, глупый я был тогда. Многое изменилось: за дело ты тогда меня прихватил. Своё я отсидел, теперь законопослушный член общества.
— Рад за тебя, хотя, не скрою, встречи с тобой опасался.
— И правильно делал. Встретились бы мы в 2015 году, когда я по УДО вышел. — Петров весело рассмеялся. — Ладно, забыли. Чего пришёл? Ты же спорт ненавидишь?
— Не люблю, — уточнил я, — не люблю. Пришёл, как всегда, по делу. С девушкой одной встретиться надо, занимается она у тебя.
— И кто же вызвал твой интерес? Другого места для встречи не нашлось?
— Не нашлось. — вздохнул я. — Виктория Кирсанова меня интересует.
— Вика? Смелый ты человек, если решил прийти к ней сюда в такое время. — он пристально посмотрел на меня. — Хотя в трусости я тебя никогда не подозревал. Надеюсь, не ты виноват в том, что у неё настроения нет. Она хорошая девочка.
— Не я, не я — успокоил я Петрова, — уволили её, вот и бесится.
— Понятно, тогда удачи тебе. — мы обменялись рукопожатиями. — Вика в третьем зале тренируется. Одна. Заходи, буду рад.
— Договорились.
Разговор с Петровым поднял мне настроение — люди, оказывается, умнеют. Правда, не все. Зайдя в клуб, я, следуя указателям, направился в третий зал. Когда я добрался до него, то увидел, что в зале, несмотря на его величину и расположенных в нём три ринга, пусто. Единственным спортсменом являлась моя незабвенная Виктория. Она целеустремлённо молотила грушу, хотя было видно, что усталость даёт о себе знать, удары были вяловатыми. Сама Кирсанова была вся в поту, учащённо дышала. Когда я подошёл к ней, я ещё не придумал, как начать с ней разговор.
— Чего припёрся?! — неожиданно обернулась ко мне Вика.
— Добрый день, — мягко начал я, — с тобой повидаться хотел. А ты пропала.
— Не со мной ты повидаться хотел, а информацию от меня получить. Ты, как и остальные, лишь используете меня! — несколько эффектных ударов по груше.
— Виктория, ты как всегда неправильно оцениваешь обстоятельства, слишком эмоционально оцениваешь. — я вздохнул и продолжил как можно мягче. — Действительно, мне нужна информация, но в первую очередь я беспокоился о тебе, когда узнал о твоём увольнении. Узнал я о нём лишь сегодня. До этого я тоже беспокоился — ты несколько дней не отвечала на телефон.
— Плохо беспокоился, долго искал!
— Вика, успокойся. Мы же с тобой друзья, нельзя сразу плохо думать о друге.
— Это ты думаешь, что мы друзья. Ошибаешься. — опять намекает на любовь.
— Ты успокоишься или нет? — я начал выходить из себя. — Я никогда не давал тебе повода усомниться во мне. В отличие от остальных я терплю твой несносный характер. Изволь и ты вести по-человечески. Я тебе никогда не лгал, сразу дал тебе понять, что мы можем быть только друзьями. Если тебя это не устраивает, я не виноват. Есть граница, за которую я не перехожу. Не устаивает — я сейчас уйду и больше тебя не побеспокою.
— Ладно, — как-то уж мягко ответила Кирсанова, после чего неожиданно заплакала, навзрыд, — уроды, скоты…
— Успокойся, — я подошёл и обнял её, — всё будет хорошо. Давай пари — в течение недели прибегут к тебе обратно, будут умолять вернуться. Ты сразу не соглашайся, недели две подожди, отдохни в это время, съезди куда-нибудь.
— Не прибегут, я такое высказала директору, что точно не прибегут.
— Перестала сомневаться в моих аналитических способностях? Спорим? — я вопросительно посмотрел на неё.
— Пари? — Кирсанова уже спокойно посмотрела на меня, хотя её лицо всё ещё было мокрым от слёз. — Какая ставка?
— На твой выбор.
— Если я выиграю, ты на сутки мой. Полностью, плюс секс.
— Круто берёшь. Я же тебе говорил, что имею недостаток — стараюсь блюсти супружескую верность.
— Вот и старайся себе на здоровье. Это будет как карточный долг, который священнее уз брака.
— Я смотрю ты уже успокоилась… — начал я.
— Не увиливай. Спорим? Или боишься?
— Чего мне бояться? Секса с красивой девушкой или проигрыша? — я усмехнулся.
— За красивую, спасибо, конечно. Итак, согласен?
— Хорошо, но, если выиграю я, ты обнажённой пройдешь по музею, в будний день, в рабочее время.
— Идёт. — смело сказала Кирсанова и мы пожали руки. После этого он вдруг неуверенно посмотрела на меня. — Если я проиграю, потребуешь выигрыш?
— Потребую, — спокойно ответил я, — ещё как потребую. Это же как карточный долг. — передразнил я её.
— Хорошо, — со вздохом отреагировала Вика, — теперь тебе нужна информация?
— Конечно.
— Тогда пойдём в кафе, тут рядом, в противоположном крыле.
— Пойдём. Неужели больше не хочешь позаниматься, ты же только что начала? — подначил я её.
— Талызин, не беси меня.
— Ладно, ладно. Жду тебя в кафе.
— Хорошо. — сказала Кирсанова и направилась в раздевалку.
Пройдя через весь клуб в противоположный конец здания, я нашёл кафе, о котором говорила Виктория, уселся за столик, заказал кофе и стал ждать. Я планировал, что это займёт у меня около часа — молодая девушка после длительного занятия спортом не могла быстро привести себя в порядок. Я ошибся, Вика появилась через 45 минут. За это время я успел выпить две чашки эспрессо и даже сходил покурить.
— Итак, — с ходу начала Кирсанова, усаживаясь за столик и одновременно махнув рукой официанту, подзывая его, — тебя всё ещё интересует кортик.
— Интересует. — я был рад, что Вика успокоилась, у неё даже взгляд изменился, ко мне пришла уверенная в себе девушка.
— Скажу тебе, с этими кортиками не всё так просто, как мне казалось сначала.
