они вообще его напоили? И сколько еще здесь сидеть?..
Сидеть, к счастью, пришлось недолго: они вернулись, едва он успел досчитать до ста, правда, сбившись несколько раз и начиная сначала. В руках Марии сверкнул ключ, и цепи со звоном упали на пол. Однако едва Матео привстал, как ноги его подкосились, и спина проскользила по стене, пересчитав каждый выступающий камень. С глухим шлепком он приземлился на твердый пол и болезненно поморщился. Бьянка молча протянула ему руку, проигнорировав которую, он оперся на стену и, кряхтя, медленно поднялся вновь. Ноги были словно два баллона с водой, затекшие и неповоротливые, готовые подогнуться в любой момент. Матео сделал несколько неуверенных шагов, держась за стену.
— Ты понимаешь, что могла меня отравить? — проворчал он, обращаясь к с беспокойством наблюдающей за ним Бьянке.
— Но ты же в порядке, — невозмутимо ответила она, глядя, как он вцепился в стену, — и даже снова можешь ходить…
Мария широко распахнула дверь, и, сопровождаемый Бьянкой, он вышел в узкий коридор, сырой, темный и холодный, точь-в-точь как та комната, где остался несчастный скелет. За этим коридором последовал еще один, а потом — еще один.
Шли они в полном молчании. Бьянка, видимо, сказала все, что хотела сказать, а ему с ней говорить вообще не хотелось. Сначала Матео пытался запоминать путь, намереваясь потом показать его полиции, но совсем скоро сбился, запутался и решил сосредоточиться на более важных вещах. Косясь на задумчивую Бьянку рядом с ним, он незаметно опустил руки в карманы брюк и тут же раздраженно выдохнул. Вот стервы, обо всем позаботились! Смартфона, который он всегда носил с собой, теперь не было, а значит, позвать помощь будет не так просто, как он рассчитывал.
Постепенно вокруг становилось все теплее и уютнее, а коридоры — все шире. Отрешенно ведя пальцами по шершавой стене, Матео лихорадочно размышлял. Может, сбежать прямо сейчас? Вырубить их обеих, ведь он же сильнее, и выскочить отсюда?.. Вот только бить их не хотелось, даже беспокойно поглядывающую в его сторону Бьянку. Хоть они, конечно, заслужили. Да и вдруг в этом месте еще кто-то есть? С двумя сумасшедшими он может справиться, а если их здесь больше? Все-таки выбраться хотелось живым и желательно с тем же количеством зубов и костей, с которым он сюда прибыл.
Наконец, когда его ноги начали снова устало подгибаться, а свечи в руках девушек почти догорели, они добрались до небольших ступенек. Держась за стену, Матео аккуратно поднялся и оказался в длинном коридоре, самом широком и теплом из всех. Это уже был не подвал, а часть дома, вот только очень и очень странного. По обе стороны коридора располагались обшарпанные массивные двери, заколоченные крест-накрест.
— И что это? — спросил Матео, разглядывая ржавые гвозди и старые доски. — Какая-то заброшенная тюрьма? Или аварийный сквот?
— Мойособняк, — немного дрогнувшим голосом пояснила Бьянка и задула свечу.
Вскоре коридор закончился, и они вышли в просторную комнату, освещенную сквозь большие окна мягким лунным светом. Значит, уже ночь, решил Матео.
— Этой ночью, — сообщила Бьянка, включая свет, — ты поспишь в гостиной. Твоя комната еще не готова. Ведь твоего присутствия здесь никто не планировал.
Да, и больше всех такого не планировал я сам, мрачно подумал Матео, прикидывая, что же ему делать дальше. Первой мыслью было просто кинуться к двери, на ходу отбиваясь от возможной погони, но потом он решил действовать осторожнее. У них могут быть ружья, шокеры или такое же снотворное, что ему дали вечером. Он с подозрением покосился на ее горничную, расстилающую простыню на небольшой софе у стены. Вдруг он потом вообще не проснется?
Все это время Бьянка пристально его рассматривала, время от времени озадаченно кусая губу. Словно он был не парнем, которого она притащила к себе силой, а купленным на распродаже шкафом, который явно не вписывался в окружающую обстановку, и теперь она решала, у какой стены он будет смотреться менее паршиво. Лучше бы и правда новый шкаф купила, подумал Матео, оглядываясь по сторонам.
Гостиная, куда его привели, была такой же странной, как и коридор в ее особняке, и выглядела так, что гостей в нее приводить вообще-то не стоило. Мебели почти не было, а та, которая все-таки была, могла развалиться в любой момент. Длинный овальный стол с несколькими стульями вокруг него, небольшая софа, на которую ее горничная небрежно бросила одеяло и подушку, и два потертых кресла в разных углах, — вот и все, что там было.
— Тут уныло и пусто, — проворчал Матео, вспоминая, что Бьянка однажды сказала про его квартиру. — А у самой-то!..
Даже стены вокруг были пустыми: ни полок с книгами и изящными безделушками, ни висящих часов, ни семейных фотографий. Монотонную однообразность глубоких трещин нарушала одна-единственная картина, висящая прямо над софой: портрет молодой женщины, бледной, красивой и очень похожей на Бьянку. Ее родственница, предположил Матео, разглядывая четыре слова, разбросанные по разным углам картины: “моя”, “любовь”, “твоя”, “беда”. Надпись сложилась автоматически “Моя любовь — твоя беда”, и Матео криво усмехнулся. Точно родственница, никакихсомнений! Похоже, женщины в их роду вообще любят издеваться над мужчинами…
— Можешь лечь здесь, — Бьянка кивнула на самодельную постель, которую соорудила ее горничная.
— Очень гостеприимно, — буркнул он, подходя к узкой софе. — Я тут даже не помещусь!
— Тогда можешь спать в подвале, — проворчала она. — Там места больше!
Сердито откинув одеяло, Матео сел на софу. Она оказалась жесткой и тесной, как он и ожидал, но все-таки удобнее, чем холодный пол ее подземелий.
— Ты в одежде будешь спать? — удивленно спросила Бьянка.
— Я не буду при вас раздеваться!
И вообще, подумал он, я спать тут не буду! Сбегу, только вы уйдете из комнаты.
— Обувь хоть сними, — Бьянка показала пальцем на его кроссовки, покрытые пылью и грязью ее подвала. — Все-таки это моя софа в моей гостиной. Имей уважение!
Не тебе говорить про уважение, хмуро подумал Матео, но послушно снял обувь и лег на софу, а затем плотно закрыл глаза, мечтая, что когда он их в следующий раз откроет, Бьянки рядом не будет. А пока пусть думает, что он смирился.
Он слышал, как она что-то быстро шепчет своей горничной, и даже с закрытыми глазами знал, что она на него внимательно смотрит. Затем ее шепот внезапно прервался, послышались тихие шаги, щелчок выключателя и скрип перил старой лестницы. Однако Матео все еще не решался открывать глаза, опасаясь, что все это лишь обманный маневр. Некоторое время он провел, сосредоточенно вслушиваясь, но ничего, кроме далеких звуков, похожих
