стирать и делать все заново, снова и снова.
— А давай я займусь буквами, а ты — оформлением, а? — раздался певучий голос у самого моего уха.
Я буквально подпрыгнула от неожиданности, готовая поклясться, что ощутила тепло его дыхания. Тут же развернулась, сама не понимая, зачем именно, и обнаружила, что Нейтан стоит уж слишком близко, отчего машинально шарахнулась назад, стараясь не коснуться его. И едва не оказалась лежащей на столе из-за потери равновесия. Но парень споро подхватил меня и, помогая сохранить вертикальное положение, потянул на себя. Пара секунд ушла на то, чтобы осознать, что я все еще стою на ногах, еще некоторое время — на наблюдение за плясками чертей в его глазах, и я все же поняла, что его руки остаются на мне, переведя поддержку в объятия.
— Ты вообще знаком с понятием «личное пространство»? — немного тише, чем следовало бы, поинтересовалась я, надеясь, что голос не дрогнет.
— Ага, — он даже кивнул для достоверности ответа. — Лично мне пространства хватает.
«Да оттолкни ты его!» — сама себе мысленно приказала я, и тут же осознала, что это не так-то просто. Ведь упершиеся в теплую грудь ладони просто отказались выполнять возложенную на них миссию адекватности.
— Т-ты собирался работать со шрифтом, — в отчаянной попытке выкрутиться из сложившейся ситуации, напомнила я, проигнорировав тот факт, что голос все же дрогнул.
Овивающие меня руки исчезли так быстро и незаметно, что я даже начала сомневаться, а не привиделось ли мне это объятие. Нейтан сделал шаг в сторону, как ни в чем не бывало выбирая себе карандаш.
Я быстренько, бочком, отодвинулась на безопасное расстояние. Да, это может быть сложнее, чем я ожидала.
Отступление 4
Амелия Блэкэт любила чай. У нее была целая коллекция, занимавшая специальный шкаф в ее кабинете, и на каждый случай у нее был свой сорт чая и свой сервиз для него.
В этот раз женщина остановилась на белом узорном фарфоре и красном чае. Лично все приготовила, сервировала ажурный деревянный столик у окна, но дожидаться посетителя не стала, наполнила свою чашку и, вдохнув приятный аромат, сделала небольшой глоток. Стоило бы заварить ромашку, но такие вещи для самостоятельного чаепития, а не для деловой встречи.
Гостья вошла без стука, заставив Амелию мысленно поморщиться, но на лице главы клана расцвела дежурная улыбка:
— Проходи, садись.
Под пристальным взглядом голубых глаз Тэссра прошла по комнате и уселась напротив, по привычке закинув ногу на ногу. Подумала, и невинным жестом благородной девицы сложила руки на коленях, бросив на хозяйку кабинета кроткий взгляд ягненка.
Женщина отточенным движением налила гостье чаю, и только после этого заговорила вновь:
— Тебе стоит одеваться по погоде, ты работаешь среди людей.
Брюнетка машинально бросила взгляд вниз, на тонкую, почти просвечивающуюся белую рубашку, короткую черную юбку из высококачественной кожи и блестящие ботфорты на высокой шпильке, и пожала плечами:
— На улице я еще использую куртку.
— Сейчас слишком холодно для тех курток, что ты носишь, — подняв чашку с блюдца, заметила Амелия.
— Я не боюсь холода, — фыркнула девушка, непринужденно махнув рукой.
— А это и не важно, — спокойно качнула головой хозяйка кабинета и отпила чаю, лишь затем продолжив: — Ты не должна выделяться, это может вызвать у людей вопросы.
— Миледи, нынешняя молодежь не столь сильно печется о своем здоровье, чтобы я достаточно выделялась из толпы, — Тэсс улыбнулась и тоже сделала небольшой глоток из своей чашки.
— Как знаешь, — неожиданно согласилась женщина и перевела взгляд за окно. — Как обстоят дела?
Летом там зеленели яблони и вишни, заполняющие переднюю часть сада, но сейчас оголенные ветви совершенно не радовали взгляд, как и затянутое серыми тучами небо, заполнившее мир сумерками. Казалось, что сложившуюся ситуацию было бы проще пережить летом или весной, но Амелия прекрасно осознавала, что это лишь иллюзия. Она не усмотрела за собственным сыном и совершенно не важно, какая пора года на дворе, катастрофы это не отменяет.
— Он все еще не пускает меня к себе, удивительно точно чувствуя, когда я пытаюсь коснуться его, — отрапортовала девица. — Он нестабилен, его энергия растет, но пока что это не выглядит фатально. Многие девушки обращают на него внимание, что и не удивительно, но они не опасны — Нейт абсолютно сосредоточен на той, как ее там зовут…
— Лиана Эшворд, — Амелия провела пальцами по лежащей на краю столика папке. — Родителей не стало несколько лет назад, семья живет в этом городе лишь второе поколение, дальнейшие корни не известны. Единственный ребенок в семье, спокойна, немного депрессивна, с отличием закончила школу, сейчас учится и подрабатывает в небольшой кондитерской недалеко от дома. Не ясно, как именно они встретились с Нейтаном, но скрываться у нее было логично — девушка необщительна, одинока, легко поддается влиянию, если кому-то нужна помощь. Примечательно, что Беартис смог уловить лишь отголоски мыслей и боль, но не почувствовал щита, который бы скрывал остальное. Он говорит, что это можно объяснить сильной психологической травмой, которой для девушки стал уход моего сына.
— Вы же не думаете, что она и есть тот мифический Якорь? — тон брюнетки стал скептическим.
Хозяйка кабинета прикрыла глаза и вздохнула:
— Я не думаю. Я боюсь. Если эта девушка действительно Якорь, моего сына уже не спасти.
Признавать свои страхи перед этой девицей было не самым лучшим решением, но, несмотря на некоторые разногласия, Тэссра всегда была верной союзницей. Просто потому, что их личные цели имели общий знаменатель — Нейтана, и при этом не противоречили друг другу.
— Мы не знаем этого наверняка, — тихо откликнулась Тэсс. — Возможно, Судьбу можно переиграть.
— Так переиграй, — к голосу Амелии вернулась сталь. — Ты должна его вернуть, во что бы то ни стало, это в твоих же интересах. Я не смогу выполнить свою часть уговора, если ты его потеряешь. Иди и сделай так, чтобы мы обе получили желаемое.
Тэссра резко встала, взглянула на женщину сверху вниз и улыбнулась:
— С вашим разрешением я смогу это сделать.
И вышла, плавно покачивая бедрами.
Хозяйка кабинета проводила ее взглядом, отпила еще чаю и спокойно поставила чашку на блюдце. Мысленно она уже швырнула ее в стену, перевернула стол и распинала стулья, но внешне это никак не проявилось. Нельзя
