А внешне держусь, не показываю вида. Я же кремень, сука, хоть и поплывший.
— Ник, — зовет меня тихо — спасибо.
Невесело усмехаюсь. «Спасибо»…ну, а что еще хотел…
— Ок. — киваю ей. — Пожалуйста, блядь. — бормочу уже в сторону.
— Мы победим? — спрашивает уже спокойнее. — Я очень хочу.
— Конечно. — соглашаюсь я. — Затем и едем.
Разговор начинает завязываться, и мы потихоньку накручиваем нить беседы. Говорим преимущественно о соревнованиях в полголоса, опасаясь разбудить Мирона. Не потому, что хотим дать ему поспать, а просто нет охоты нарушать наше единение. Ну не нужен этот третий лишний в разговоре. Нам и так прекрасно.
Лена даже начинает тихо смеяться. И самое главное, что наши руки не размыкаем, просто удобнее перехватываем и снова держимся. Это такой дурман, оказывается, когда просто держишь за руку, просто соприкасаешься кожей, ловишь подрагивание, ощущаешь пожатие, поглаживание. Слабые, но такие дробные разряды поражают ноющими отметинами, что впору заорать, но я терплю. И все это только с ней. Фантастика, блядь! Сам себе удивляюсь. Но удовольствие несоизмеримое ни с чем. И я улетаю.
Сидим, повернутые корпусами друг к другу, контакт глазами не прерывается. Сцепка не прекращается. Наши головы упираются в верхушки кресел, но это не мешает. Впитываем друг друга, туманим и заглатываем. Я так пристально смотрю на Лену, что она полуслове осекается и растерянно замирает. Хлопает ресницами и ее очаровательные щечки начинает краснеть. Бегло мечется взглядом, смущается.
— Никита. — шепчет она взволнованно.
— Что? — выдыхаю шепотом.
— Не смотри так…
— Не могу. — выдаю правду — Я не могу от тебя оторваться. Леееен…, понимаешь?….Не могу….Ты притягиваешь меня.
Моя Щепка прикрывает веки. Тонкая кожа дрожит и трепещет, длинные ресницы взлетают и тут же пикируют.
— Ты обещал. — серый ураган прямо мне в разгоряченную кровь.
— Да. Помню. — и все равно смотрю.
Обещал! Поскорее бы приехать. Близость с ней — яд для меня. Отравляет им, убивает меня медленно и со вкусом. Страшная пытка. Если бы ты знала, Лена, как мне приходиться сдерживаться, чтобы просто не порвать тебя на куски. Не завалить тебя здесь и прямо на глазах у Мирона, выбивать из тебя стоны, трогать тебя везде беспрепятственно. Если бы знала! Задрать этот свитер, обнажить гладкую, шелковую кожу, она такая, я знаю, а потом одержимо зализывать.
Я познал секс в разных ипостасях. Нет у меня ни стыда, ни совести в этом произведении искусства. Ну нет! Девушки для меня ничто, так средство достижения собственного кайфа, но ты вырвала меня из этих рамок. И это тревожит. Безусловно!
Сглатываю эти слова и, конечно, не говорю. Испугается. Вместо этого подаюсь вперед и прижимаюсь к ее лбу. Вдыхаю аромат. Не сопротивляется, тоже крепко прижимается. Ее легкое дыхание оседает на моих губах и будит такое яркое желание, что хриплый стон не в силах удержать совсем. Не открываю глаза, ловлю эти мгновения, запоминаю. Изгибаюсь и рву поцелуй с губ малышки. Просто захватываю ее губы и тяну сплетенные руки на себя.
Сладкая моя, нежная.
Язык даже не всовываю, не хочу опошлять. Просто чувствую ее и все. Меня кружит, как девицу, которая впервые дернула стакан спиртного. Докатился! Что дальше теперь? Что дальше…
Автобус нервно дергается и замирает. Приехали. Лена отшатывается от меня и зажимает свои губы ладонью, словно их невыносимо жжет. Бросает на меня пылающий взгляд и срывается с места. Неловко захватив свои вещи, выбегает из салона первая. Может зря я так? Нет…Поздно. Назад не отмотать.
18
— Ребят, вы должны помнить, что залог победы, это чистота выполнения, сложность элементов и моя работа. За себя ручаюсь. Вы тоже не подведете. Это факт. Давайте, растреплем всем тут букетик. — напутствует Сашок, наш оператор.
— Сань, ты, как всегда, на высоте же будешь, да? Камеры в порядке? — волнуется Женя.
— Жека! Ты охренел? Когда было по-другому? Ни разу же не подводил! — притворно возмущается Сашок.
Миронов смеется и хлопает по плечу оператора.
Наш вылет через минут десять. Мы в одинаковой полярно-белой экипировке с надписью команды на груди стоим недалеко от самолета. Нервоз немного есть, от этого никуда не деться. Хотя внешне мы все относительно спокойны. Да и народ здесь подобрался в адеквате. Нет ни нарочитой демонстрации силы, ни нахрапистости, все предельно открыты и доброжелательны. Короче, нормальная рабочая атмосфера.
Наша программа это сорокапятисекундный сюжет о жизни парашютистов, с началом и логическим концом. История, отрепетированная долгими часами и сдобренная немалым упорством. Уложиться надо также, как на отработке, иначе снимут баллы. Как же хочется победить. А там, если сможем прорваться, то будем готовиться и бороться с признанными лидерами США, Норвегии. Мечта!
Ник сказал, что выиграем, значит так и будет.
Пойдем в ва-банк. Фишка номера — трюки. И дай мне Бог удержаться. Ни за что себе не прощу, если налажаю. Но не должна же! Я не боюсь. Я смогу. Это стихия не только Ника, но и моя тоже. Хотя то, что творит Шахов неописуемо. Он сумасшедший! Но я тоже не пальцем деланая. Так что зажжем.
— Главное, не влететь в облако. — тихо говорит сам себе Ник.
— Я об этом и не подумала. — отвечаю ему, но как бы и себе тоже.
Шахов пересекается со мной взглядами и еле заметно вопросительно кивает. Я понимаю, о чем он.
— Нормально. — отвечаю полушепотом.
Ничего не говорит, просто кивает. Шахов прекрасен в этом белоснежном комбезе. Скольжу по его божественному телу глазами. Он все еще в своей дурацкой шапочке, завернутой выше ушей, та же серьга висит толстым золотым колечком в ухе. Широченные плечи обтягивает чуть блестящая, словно пропитанная, ткань. Узкая талия и длинные сильные ноги.
— Бенг! — слышу смешок.
Вздрагиваю и поднимаю глаза. Ник смеется, но никак обычно, с насмешкой, а искренне. Меня подкупает его реакция.
