— Сама не знаю, — я улыбнулась, усаживаясь обратно за заваленный книгами стол.
Голомяс примастил второй подсвечник на каменную тумбу у входа, со скрипом отодвинул стул, уселся и принялся перекладывать книги.
— Ну и как тебе компания Кирмоса лин де Блайта? — он растянул один из пергаментов, отодвигая его подальше от глаз.
Тусклое освещение придавало кровавому магу зловещий вид, а чёрные вены казались струйками крови, что стекают по старческим ладоням. Определённо, полыний шторм не шёл на пользу не только реакции и координации, но и эмоциональной стабильности. Минуту назад мне почудилось, что Кирмос лин де Блайт был здесь самолично и наблюдал за мной. Усмехнувшись своему похмельному бреду, я взяла одну из газет 202 года, в которой была самая художественная характеристика Чёрного Коснула и зачитала:
— «Минувший бал по случаю праздника Династии открывал Кирмос лин де Блайт со своей прекрасной спутницей Флорой Мейнс. От этой пары невозможно было оторвать взгляд: нежнейшая леди и величайший из воинов мира! Про таких говорят — красив, как Толмунд! Самый могущественный маг королевства притягивает взгляды и умы, где бы он не появлялся. Все женщины королевства готовы пасть к его ногам, но Квертинд — всё, чем он живёт. Преданный Иверийской династии империалист, он готов продолжать священные монархические идеи и бороться за единство Квертинда. У него нет больше привязанностей. Разве что — война. Кирмос лин де Блайт готов сорваться в бой в любой миг, потому что сражение — главнейшая из всех его стихий. Если бы он мог, он бы воскрес ради войны.»
Я показательно закатила глаза и сделала кислую мину. Тоже мне, и воин, и танцор, и политик, и завидный жених.
— Эти газетёнки обычно всегда преувеличивают, — Голомяс отобрал у меня листовку и покрутил её так и эдак.
— Даже если не брать в расчёт газетёнки, Черный Консул — просто воплощение идеала! Не удивительно, что он так ратует за сохранность традиций и устоев Квертинда — ему выпал билетик в лучшую жизнь. Аристократ с чистешей кровью из древнего рода, взращённый знаменитым отцом-воином, впитавший войну и дух Квертинда, любимец короля, развивший в себе до пятого порядка почти все склонности магии. Я почему-то даже не сомневаюсь, что единственная магия, которой у него нет — магия Нарцины. Кирмос лин де Блайт был рождён для того, чтобы стать королем! — я взмахнула руками и пара свитков спланировали на пол.
— Никто не рождаётся для этого, Юна, — вздохнул библиотекарь. — Ему это далось лишениями и болью. Он дорого заплатил за свои достижения… и продолжает платить. Когда-нибудь ты поймёшь это.
Интересно, что это были за лишения? Еда из походного котелка вместо деликатесов из фамильного фарфора? Или всё-таки муки совести после бесчисленных убийств во славу Толмунда? Или в свою собственную славу?
От злости сжались зубы. После прочитанных хвалебных отзывов и описаний неприязнь к Чёрному Консулу стала ещё острее. Мне вспомнились мои личные лишения, которые довелось пережить в прошлом году. Все те люди, что пали случайными жертвами в игре, которую вёл коварный враг. Он привык жить за счёт других, совсем не думая об их благополучии и обесценивая жизни. Он привык побеждать и быть лучшим. Он был сильнее любого квертиндца, и думал, что это давало ему право распоряжаться судьбами не только людей, но и целого королевства. Он сам себе дал право судить и миловать. И не существовало никого, кто мог бы его остановить. Страшно было то, что по мере изучения своего врага, я теряла уверенность в том, что у меня есть хоть какие-то шансы.
— Вот здесь очень занятно, — ехидно хохотнул старик и протянул мне заметку.
Уголок пергамента осыпался под моими пальцами, но текст остался невредим.
В самом начале тянулась сноска о том, что заметка записана со слов плотника Кроля, уважаемого на Полуострове Змеи человека. Дальше размещался забавный донос: «Мне было приказано оборудовать комнаты пыток в подвалах многошпильного Варромара в Астрайте. Изнутри этот замок не так мрачен, как снаружи, даже в подвалах сухо и чисто. По пути мне завязывали глаза, так что самого Чёрного Консула в стенах его владений я не видал. В прадедах у меня, поговаривают, ходил стязатель, так что дедукцией я с рождения не обделён. Понял вот что: все орудия пыток размеры имеют маленькие, приспособленные для женщин или, стало быть, детей. Жутковато делалось и от кровати, накрытой алым бархатом. Непотребные картинки в голову лезли, пока я работу ладил, хотя жестокости во мне отродясь не замечалось. Я сразу и понял, что магия в этом месте нечистая, блудливая. Ну я своё дело честно сделал, так что совесть моя чиста. А уж как потребствовал Его Милость мою работу, я интересоваться побоялся. Да только кто ещё дедукцией не обделён, сам догадается.»
— Что вы делаете? — вскрикнула я, когда библиотекарь забрал у меня ломкий лист и поднёс к пламени.
— Уничтожаю запрещённую теперь литературу, — спокойно ответил Голомяс.
— Так ведь это не литература даже, — запротестовала я. — Сомнительный очерк какого-то там… Зайца!
Неосознанно я покосилась на дверь, что так же была приоткрыта. Яркое пламя вспыхнуло на несколько секунд, осветив комнату. Но за дверью в этот раз точно никого не было. Я выдохнула.
— Кроля, — поправил Голомяс, скидывая пепел в шкатулку. — Кстати по поводу зайцев. Хочу предложить тебе сделку.
Старик достал лоснящийся свёрток и протянул мне. Внутри оказалась небольшая головка сыра, свежего и ароматного. Мой желудок немедленно исполнил урчащую балладу голода, рот наполнился слюной.
Голомяс усмехнулся:
— Сидишь тут с самого утра, обед пропустила, — заметил он. — Если бы ты была Мотаной Лавбук, я бы и носом не повёл. Но для Юны Горст это очень странное рвение. Да ещё и к изучению… конкретного человека.
— Спасибо, — я потрясла ломтем сыра и сразу же откусила крупный кусок. — Должна же я, как верноподданная Квертинда, интересоваться его новейшей историей! Вы только больше ничего не уничтожайте. Я приду ещё. Лучше скажите, какую сделку хотите мне предложить? За эту вкуснятину я готова даже убить для вас кого-нибудь! Желательно, не очень крупного.
Я жевала с превеликим удовольствием, откусывая кусок за куском. Сыр был молодым, мягким и совсем несолёным. Приятно пах свежими сливками и поскрипывал на зубах.
— Убивать как раз никого не нужно! — обрадовался Голомяс. — Мне нужные живые жертвы! Обещаю щедрые куртажики за доставку зайцев, белок, крыс… Любой кровяной живности! Сам я уже стар для их ловли…
— А кабаны? — уточнила я.
Я помнила звенящие мешочки, которые Голомяс вручал своим добытчикам, и предложение мне сразу понравилось. Хоть это и попахивало живодёрством, но как говорил недавний Кроль «свою работу я честно сделала, а как Голомяс потребствовать будет дичь — не моё дело».
— Кабаны ещё лучше, — старик заёрзал на стуле. — Они крупнее! Но их на территории академии почти не водится, так что с ними сложнее.
— Догофолились, — получилось не слишком разоборчиво из-за набитого рта, но старик удовлетворенно кивнул.
