находилась под большим деревом.
Усадив на неё, медиум только недовольно начал:
— Да всё нормально, это всего лишь царапина. Но ваше внимание мне лестно, прекрасная, и то как вы превратились в грозную воительницу из-за меня восхищает! — Он смотрел не отрывая глаз от Эли, аккуратно промакивающую его рану.
— Кажется прилетевший в вас камень, повредил ваш мозг, раз вы снова несете вздор! — холодно ответила Элизабет, но багровый отлив фиолетовых щёк выдал её с потрохами.
Римьер победно улыбнулся, накрывая её руку с платком своей. Элизабет отодвинулась, смущенно пялясь под ноги, сказала:
— Я принесу заживляющую мазь, никуда не уходите, я скоро.
Луиза присела рядом с ним:
— Я видела их, ну тех, кто сделал это с тобой. Знаешь, никогда прежде не видела им подобных, но если честно, они мне напоминают разбесившихся детей.
Римьер убрал окровавленный платок, кровь перестала бежать, но он рассматривал его крутя в руках:
— Я знаю кто они Луиза и эти пакостники, к большому моему сожалению, находятся под запретом Демьяна, раз он поставил условие не вторгаться в сознание всем живущим в поместье, но я буду несказанно рад помочь Элизабет обзавестись новой сидушкой на унитаз, как только хозяин убедится в их безнадобности.
— Мне кажется, зря ты это сказал, — сказала Лу, рассматривая три пары прищуренных золотых глаз, сверкающих напротив в тени кустарника.
Римьер посмотрел туда же, но уже никого не увидел.
— Ваш Мир пугает меня и одновременно завораживает. Расскажи мне о себе, каково это иметь столь пугающий дар как у тебя? — Лу посмотрела на него.
Римьер откинулся на спинку деревянной лавки, начал:
— Я не знал своих родителей, но моя мать была Ведьмой из культа «Вездесущих», их храм был разрушен много лет назад, а находящиеся в нем сосланы на земли смертных, чтобы их магия, черпающаяся из нашего темного измерения, была им недоступна и они прекратили свою варварскую практику. Отец был одним из потомственных медиумов, которых практически не осталось, находился на службе в армии правителя Царства Тьмы. Они встретились на землях смертных, как полагается влюбились и попытались обосноваться и жить среди людей, как и большинство из культа «Вездесущих». Но были и другие, которые все не могли смириться с их положением — озлобленные, обделённые, они не ведали другого уклада без своего дара, пытались найти лазейки для обретения потерянного могущества и нашли другой выход по черпанию магии — человеческие жертвоприношения, которые спровоцировали охоту на ведьм. Поймать же их обычным людям практически не подвластно, они проникали в сознания, меняли мысли, начались массовые убийства на кострах обычных, ни в чем не повинных людей, вынуждая вмешаться Орден Павших Царства Тьмы и Света. Вторые действуют радикально и разбираться кто прав, кто виноват не станут, истребляя всех ведьм на своем пути, так они и дошли до нашего дома. Я был совсем малышом и ничего не помню, но в тот вечер должен был отправиться к праотцам вместе с родителями, но благодаря Демьяну был спасен.
Лу заворожено смотрела на Римьера: «Неужели он говорит про ту самую инквизицию, но это же было очень давно? Ничего не понимаю, тогда сколько же им лет?»
— Демьян спас тебя?
— Да, мать была лишена дара, а когда мой отец почувствовал светлых, он только успел кинуть ему зов крови. Они сражались вместе до этого много раз и знали друг друга. Когда Демьян явился, мать успели убить, отца смертельно ранили, но он пытался отбиваться, не подпуская к закрытым дверям детской двух светлых. Остановив эту резню лишь своим появлением, Демьян отослал их обратно в Царство Света. Отец отдал все свои последние жизненные силы и наложил на меня печать Авеля сдерживающею мою магию на неопределенный срок, взяв у Демьяна на прощание обещание скрыть от всех. Он забрал меня во дворец правителя Царства Тьмы, где приглядывал за мной всё время, пока однажды магия не начала сочиться от ломающейся печати. Тогда я понял, что могу слышать голоса, потом начал видеть нити мыслей, мог трогать их и мне это так нравилось, что не стал рассказывать никому об этом. Но как-то печать разрушилась и меня захлестнул необузданный поток сил, я начал сходить с ума. Реальность смешалась с будущим и прошлым, неконтролируемые врывания в сознание окружающих обескураживали, даже успел навредить нескольким. Я не знал как это прекратить, не переставая боялся, лишь хотел умереть. Демьян первый понял, что происходит со мной, скрыв меня ото всех магией, отправился со мной на земли смертных. Поток магии темного измерения там почти не чувствуется, мне стало лучше. Он тренировал меня, наставлял. Когда же потоки сил были взяты в мои руки, отослал в Тибет к монахам. Там я учился медитации, там я познал самого себя.
Лу все так же смотрела на него, ей было немыслимо жаль, что ему столько пришлось пережить, но один вопрос всё же интересовал:
— Демьян тоже умеет читать мысли? — как-то само собой у неё задержалось дыхание, ожидая его ответа.
— Нет, но у Демьяна есть возможность к ментальным призывам и разрушению личности. Ты не должна его бояться Луиза, он никогда не причинит тебе вреда.
— Мне правда хочется в это верить Римьер, но почему-то вы все тут вместе взятые ссытесь от страха перед одним его видом, а я не должна? Почему он вообще помогает мне?
Он начал потихоньку хохотать, но закончил настоящей истерикой со слезами на глазах.
— Я очень рада, что тебе весело. Проржался?
Римьер весело улыбался, закинул ногу на ногу, смотря ей в глаза:
— А, что тебе говорит твое сердце, Лу?
Почему-то от этого вопроса оно пропустило удар, в горле пересохло, Луиза растерялась, пытаясь разобраться в бурлящем потоке мыслей и чувств.
На горизонте уже виднелась Эли, она несла в руках маленький кейс, быстро шагая в сторону сидящих. Подойдя, поставила его на скамью рядом с Лу, достала какой-то темный бутылек, налила мазь на тампон, начала протирать рану. Луиза почувствовала запах миндаля и трав, рана оказалась достаточно глубокой.
— Скоро заживет, — сказала Эли. — Вам стоит вернуться в комнаты и отдохнуть, на ужин подадут рыбу, надеюсь хозяин вернется к этому времени, но пока вестей от него не поступало.
Убрав все обратно в кейс, мы втроем пошли обратно в поместье. Луизу первую проводили в комнату, закрывая за собой дверь, увидела довольное лицо Римьера рассматривающее недовольную Эли.
Лу забавляло наблюдать за ними, он питает нескрываемый интерес к служанке и той приятно его внимание, но вида не показывает упрямо сопротивляясь. Не даром он
