целовал, то лизал, то прикусывал. Жар сосредоточился внизу моего живота. Заныли от напряжения и желания мои соски.
Я не заметила, в какой момент задрожала, в какой схватилась за твёрдые, шероховатые рога. Мне одновременно хотелось и оттолкнуть господина, и позволить его игре продолжаться. И свести ноги, и приподнять бёдра навстречу неустанно ласкающему меня языку.
Сбиваясь с дыхания, я вновь запрокинула голову. Цеплялась руками за простыни и резко дышала. Господин обнимал мои ноги сильными руками, медленно поглаживал. Вверх-вниз, вверх-вниз. Его голова пряталась между моими ногами. Его рога тёрлись о мои бёдра, пока их хозяин то лизал, то кусал, то целовал и поглаживал.
Жар волнами находил на меня, почти оглушая. Я всхлипнула. Охнула. Попыталась отползти, но Коэн держал крепко, не отвлекаясь от ласки. Казалось, он и сам наслаждался. Мне хотелось кричать, метаться и прижаться к нему сильнее. Жар накатывал снова и снова, сводя тело судорогой.
Господин отпустил лишь тогда, когда я, ощутив на щеках слёзы, уже не могла шевельнуться.
Он сел возле меня и погладил по волосам. Стёр подушечкой большого пальца слёзы с моих щёк и нахмурился. Господин молчал. Поглаживал меня и не отводил внимательного, заботливого взгляда. Его губы блестели и припухли.
Я смотрела на него и понимала, что хотела ещё. И хотела сделать ему также хорошо.
Поняв, что господин не намерен ни отстраняться, ни продолжать, я сама потянулась к нему. Сначала неуверенно, пугливо поцеловала в губы. Перевернула на спину, оказавшись сверху. Прижалась к нему и запоздало заметила, что Коэн тоже без одежд. Потёрлась о него и краем сознания то ли услышала, то ли захотела услышать, как он шепнул моё имя. Недовольно? Пусть. Я легонько прикусила шероховатый подбородок. Провела языком по напряжённой шее.
— Ты не обязана, — хрипло сказал он.
Вот только рука господина надавила на мой бок, словно желая сместить ещё ниже. И я тоже хотела этого. Я целовала его ключицы и грудь. Спускалась ниже, с ликованием слыша, как сбилось его дыхание, как прорвались первые едва различимые стоны, а сердце в груди забилось громче. Он хрипло уговаривал меня остановиться, но наблюдал из-под прикрытых век. Лукавил, не иначе.
Я слезла с постели, а он скинул мне под колени подушку и сел. Погладил по щеке, заглядывая в глаза с таким явным желанием, что внизу моего живота вновь разыгрался жар. Я непроизвольно сжала ноги и сглотнула, улыбнувшись господину и несмело коснувшись рукой твёрдого мужского органа.
Поцеловала у основания. Высунула язычок и, закрыв от смущения глаза, провела им к головке. Туда-сюда. Рукой поглаживала в такт. Туда-сюда. Такой горячий под моими пальцами. Туда-сюда. Мою руку накрыла другая. Шероховатая. Я вздрогнула и распахнула глаза.
— Не бойся сдавить, — голос господина нежен, а рука, сдавливающая поверх, сильна.
Он поводил моей рукой, задавая ритм, и отпустил. С мягкой улыбкой наблюдал за неумелыми попытками доставить ему удовольствие. Ощущая жар на щеках и ушах, я вновь закрыла глаза, смущëнная своей неопытностью. Облизнула влажную головку. Раскрыла рот, но вобрать сумела лишь подрагивающий кончик. Коэн издал едва слышный смешок.
— Ох, нет, — он схватил меня за плечи до того, как я успела виновато отстраниться, — продолжай. Мне нравится.
— Лжëшь.
— Это очень приятно.
Он гладил меня по волосам и наклонился, даря самый нежный поцелуй в губы. Погладил по спине, слегка царапая когтями. И я повторила свою попытку.
— Помогай себе рукой, — напомнил господин.
Я так и сделала. Сжала его в руке, двигая её то к себе, то от. Лизнула головку. Закрыла глаза. Дыхание Коэна сбилось. Участилось. Движения моей руки ускорились в ответ.
Господин застонал. Вздрогнул. И мой рот наполнился густой жидкостью с кисловатым привкусом.
Глава 36
С утра я проснулась под сборы господина. Он ходил темнее тучи, словно случилось нечто невообразимое, отвратное, ужасное.
— Проснулась? Отлично. Собирайся, мы уезжаем.
Слишком поздно спрятавшись под одеялом, я поняла, что притворяться спящей поздно. Господин рывком сдёрнул с меня одеяло и скомандовал подъём. Делать нечего, пришлось собираться.
— Мы разве уже уезжаем? Я думала, подольше здесь пробудем, — как бы невзначай поинтересовалась я.
— Пора возвращаться, — ровно произнёс господин.
Сложно было не заметить, что в настроении он пребывал ужасном, но не спросить об этом я просто не могла. Потому подошла поближе, а он отпрянул. Я остановилась. Моргнула. Поглядела на господина. Как ни в чём не бывало он позвал за собой, а сам направился прочь от людской общины.
— Что-то случилось? Никто же не узнал, кто вы такой?
Со вздохом Коэн проговорил, что дело не в этом.
— Всё дело в этих Хасели и Мэйру?
Меня наградили смиряющим взглядом.
— Вчера вы говорили, — я облизнула пересохшие губы, — что вас не устраивает император.
— Не говори о том, чего не знаешь.
— Так дело в них? — приободрилась я и не заметила, что господин остановился.
Я впечаталась в его спину и отскочила на два шага. Покачав головой, господин отверг предположение и ускорил шаг. Я нахмурилась. Если дело не в этом, а нас никто не раскрыл, то что же произошло? Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как мы добрались до постоялого двора. Господин молча прошёл в снятую комнату и закрыл за мной дверь.
— Время печати сократилось, — упавшим голосом проговорил он, когда мы точно остались вдвоём.
Я закатала свой рукав и всмотрелась в замысловатую вязь на своей руке, но ничего не поняла.
— Где это сказано? О! А как это произошло?
Господин буравил меня долгим взглядом. Так смотрят на дитя, запихавшее себе в ноздрю камушек. Вроде и возмутительно глупо, но оставлять так нельзя.
— Соберись, Летта, — медленно проговорил господин, держась от меня на расстоянии.
Его зелёные глаза, не утратившие яркости после снятия Слезы феи, внимательно наблюдали за мной.
— О! — выдала я, осознав, что дело в нашей «игре». — Это же хорошо? Теперь печать скорее сойдёт.
— Нет, Капелька, это плохо. Теперь влияние печати усилится. Я не знаю, как это повлияет на тебя, и не уверен, что теперь смогу даже просто общаться с другими женщинами… — его брови сошлись над переносицей. — Надо возвращаться домой. Пора обучать тебя магии.
Я хотела напомнить, что это невозможно, но господин меня прервал. Он уверенно заявил, что раз энергия находит выход, то и вход отыщется. Следовательно, можно приступать к обучению и снять заодно сдерживающие печати.
— Вы и помолвочную снять не сумели, — тихонько хмыкнула я.
Но оказалась услышана.
— Из-за них и не смог. И их снять будет не просто, но мы попробуем.
— Хорошо, —
