— Втирай другим очки, милый мой, а Флорину не надуешь. Я уверена, что Натан ни в кого не может быть влюблен.
— Ты хочешь сказать, что он удвоил к тебе внимание с некоторых пор? Но это-то и доказывает, что он сильно влюблен…
— В светскую женщину? Он?.. — сказала Флорина — Такие пустяки меня не беспокоят.
— Послушай! Хочешь, он подойдет к тебе и скажет, что сегодня не может проводить тебя домой?
— Если ты мне покажешь такой фокус, я отвезу тебя к себе, и мы поищем эти письма. Я в них поверю, когда увижу их. Не пишет же он их, пока я сплю!
— Сиди здесь, — сказал Феликс, — и смотри. Он взял под руку жену и отошел на два шага от Флорины. Вскоре Натан, бегая взад и вперед по фойе, повсюду высматривая свою маску, как собака ищет хозяина, вернулся на то место, где его предупредили об опасности. Прочитав на лице Натана беспокойство, которое легко было заметить. Флорина выросла перед писателем как срок платежа, и властно сказала ему;
— Я не хочу, чтобы ты уходил, у меня на это есть причины.
— Я — Мари! — шепнула тогда графиня на ухо Раулю, по совету мужа. — Кто эта женщина? Оставьте ее немедленно, выйдите отсюда и ждите меня внизу, у лестницы Оказавшись в таком отчаянном положении, Рауль с силой оттолкнул руку Флорины, не ожидавшей этого маневра; как ни крепко она его держала, ей пришлось выпустить его. Натан сразу затерялся в толпе.
— Ну что, прав я был? — шепнул Феликс оторопевшей Флорине, предлагая ей руку.
— Так и быть, едем, кто бы ты ни был! Твоя карета здесь?
Ванденес, не отвечая, увел ее из фойе и побежал за женой, в то место под перистилем, где они условились встретиться. Через несколько мгновений карета примчала их к дому актрисы. Она сняла маску. Графиня Ванденес вздрогнула от изумления при виде Флорины, задыхающейся от бешенства, великолепной в своем гневе и ревности.
— Тут где-то есть портфель, ключ от которо! о Натан никогда тебе не доверял, — сказал ей Ванденес. — В нем должны лежать письма.
— На этот раз я заинтригована: тебе, наверное, известно то, что беспокоит меня последнее время, — сказала Флорина и бросилась в кабинет за портфелем.
Ванденес видел, как побледнела его жена под маской. О близости Натана к актрисе комната Флорины говорила больше, чем хотела знать его идеальная возлюбленная. Глаз женщины умеет в один миг прозревать истину в такого рода вещах, и графиня увидела в признаках общности домашней жизни подтверждение того, что ей сказал Ванденес.
Флорина вернулась с портфелем.
— Как его открыть? — спросила она.
Актриса послала за кухонным ножом; и когда горничная принесла его. Флорина, потрясая им, воскликнула насмешливым тоном:
— Вот чем режут цыплят!
Словцо это, бросившее в дрожь графиню, объяснило ей еще лучше, чем объяснил накануне муж, в какую бездну она чуть было не соскользнула.
— Ну и дура же я! — сказала Флорина. — Лучше взять его бритву, И, взяв бритву, которую Натан так недавно держал в руках, она разрезала сафьян по сгибу, и сквозь щель выпали письма Мари. Флорина выхватила одно из них наудачу.
— Да, это и вправду от важной дамы! Тут, верно, ни одной грамматической ошибки не найдешь!
Ванденес взял письма и передал их жене; подойдя к столику, она проверила, все ли они здесь.
— Не уступишь ли ты их нам в обмен на это? — спросил Ванденес, показывая Флорине контррасписку на сорок тысяч франков.
— Вот дурак! Подписывает такие бумаги! — сказала Флорина, читая расписку. — «Получено наличными!..» Ну, подожди, покажу я тебе графинь!.. А я-то изводилась в провинции, собирая деньги! А я-то готова была для его спасения навязать себе на шею одного биржевика! Вот они, мужчины! Бьешься для них, как рыба об лед, а они тебя топчут ногами! Он мне за это заплатит! Графиня де Ванденес убежала с письмами.
— Эй ты, прекрасная маска! Оставь мне хоть одно, как улику!
— Это уже невозможно, — сказал Ванденес.
— Почему же?
— Эта маска — твоя бывшая соперница.
— Вот как? Она могла бы мне по крайней мере сказать спасибо!
— А за что же ты берешь эти сорок тысяч франков? — ответил Ванденес, откланиваясь.
Молодые люди, изведав все муки неудавшегося самоубийства, очень редко повторяют эту попытку. Когда она не спасает человека от жизни, она его спасает от добровольной смерти. Поэтому у Рауля уже не было намерения покончить с собою, когда он очутился в еще худшем положении, чем прежде, увидев в руках Флорины расписку, выданную им на имя Шмуке и, очевидно, полученную ею от графа Ванденеса. Он надеялся встретиться с графиней, объяснить ей характер своей любви, горевшей в его сердце ярко, как никогда. Но, столкнувшись с ним на каком-то рауте, она бросила на него пристальный и презрительный взгляд, который вырывает непроходимую пропасть между мужчиной и женщиной. Несмотря на свою самоуверенность, Натан до конца зимы ни разу не решался ни заговорить с графиней, ни даже подойти к ней.
Однако он открылся Блонде; он красноречиво сравнивал графиню Ванденес с Лаурой и Беатриче. Он перефразировал следующие прекрасные слова одного из замечательнейших поэтов нашего времени: «Идеал, голубой цветок с золотой сердцевиной! Волокнистыми своими корнями, что тоньше шелковых волос у фей, ты погрузился в недра нашей души, чтобы пить ее чистейшее вещество! Сладостный и горький цветок! Нельзя тебя вырвать так, чтобы сердце не кровоточило, чтобы сломанный стебель не сочился алыми каплями! О проклятый цветок, как распустился ты в душе моей!»
— Ты мелешь вздор, любезный друг, — сказал ему Блонде, — я согласен с тобой, что цветок был красив, но он совсем не был идеален, и, чем петь славословия мадонне перед пустою нишей, подобно слепцу, лучше бы ты умыл руки, чтобы пойти на поклон к власти и привести свои дела в порядок. Ты слишком большой художник для того, чтобы стать политическим деятелем, тебя оставили в дураках люди, тебя не стоившие. Подумай о том, как бы снова, только по-иному, не остаться в дураках.
— Мари не может помешать мне любить ее, — сказал Натан — Я сделаю ее своей Беатриче.
— Беатриче, милый мой, была двенадцатилетнею девочкой, и Данте с нею позже не встречался; иначе была ли бы она Беатриче? Нельзя сотворить себе божество из женщины, если видишь ее сегодня в мантилье, завтра в бальном декольтированном платье, послезавтра на бульваре в магазине, где она покупает игрушки для своего младшего сыночка. Когда есть у человека Флорина, которую он видит поочередно водевильной герцогиней, драматической мещанкой, негритянкой, маркизой, полковником, швейцарской крестьянкой. Девою солнца в Перу — а это ее единственная возможность быть девой, — то я не понимаю, как может он заводить романы со светскими женщинами.
Дю Тийе, по выражению биржевиков, «прикончил» Натана, которого безденежье вынудило покинуть газету. Знаменитый человек собрал каких-нибудь пять голосов на выборах, где прошел банкир.
