Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
В прошлые выходные они отделывали его комнату, и Минни позволила ему самостоятельно выбрать цвет. Он остановился на бледно-голубом для стен и ярко-синем для двери и плинтуса. Еще она разрешила помогать ей с ремонтом, и они провели все выходные под радио, отдирая обои с розочками и перекрашивая стены.
Входная дверь в дом со стуком распахнулась, и на пороге дома появилась Минни, приложив ладонь козырьком ко лбу.
— Что случилось? — спросил Дэниел.
Он научился читать ее лицо. Она часто хмурилась, когда вроде бы была совершенно счастлива, занимаясь своими делами. Когда же она беспокоилась или злилась, хмурый взгляд исчезал, а уголки губ едва заметно опускались вниз.
— Заходи, лапушка, заходи. Только что звонила Триша. Она сейчас за тобой приедет.
Хотя дул по-летнему теплый ветерок и Дэниел вспотел, занимаясь послеобеденной работой, его вдруг пробрал холод. Солнце по-прежнему стояло высоко в пронзительно-синем небе, но для Дэниела по двору поползли тени, словно отброшенные его воспоминаниями, закрывая резвящихся на цветочных бутонах бабочек.
Он снова положил руку на спину Гектора, и старый козел шарахнулся прочь по засохшей грязи двора, растянув веревку во всю длину.
— Нет, я не поеду. Я не хочу уезжать… я…
— Придержи-ка лошадей. Она никуда тебя не забирает, просто тебе назначено свидание с мамой…
Минни стояла в дверном проеме, сцепив пальцы в замок. Она посмотрела на Дэниела, плотно сжав губы.
Для Дэниела воздух вдруг наполнился звуками: жужжанием пчел и квохтаньем кур. Он на несколько секунд зажал уши ладонями. Минни подошла к нему, но он увернулся и вбежал в дом. Она обнаружила его сжавшимся в комок за пианино в гостиной, куда он всегда залезал, когда чувствовал что-то подобное. Теперь это случалось все реже.
Он смотрел, как приближаются ее ноги, толстые, в грязных тапках, а потом, когда она села в кресло рядом с пианино, появились и лодыжки.
— Ты не обязан ехать, лапушка, никто тебя не заставляет, но, по-моему, лучше все-таки съездить. Я знаю, что это выбивает тебя из колеи. Вы ведь давно уже не виделись?
Дэниел заерзал и несильно пнул пианино, которое издало гулкий стон, будто его ранили. Он принюхался. Из своего укрытия он смог разобрать запах не покрытого лаком дерева и глубоко им затянулся. Запах его утешил.
— Поди сюда, — позвала Минни.
Обычно Дэниел не выходил. Он оставался в своем убежище, и она ждала либо рядом, если он поднимал шум, либо в соседней комнате, если он вел себя тихо. На этот раз, не желая, чтобы она ушла, он встал и сел на подлокотник кресла. Минни прижала его к себе. Ему нравилось, что она такая большая. Его мать всегда казалась ему хрупкой, даже когда он был совсем маленьким. Когда она крепко обнимала его, ее кости больно впивались в него иголками.
Дэниел почувствовал на макушке мягкий круглый подбородок Минни.
— По-моему, с тобой просто хотят о чем-то поговорить, — сказала она. — Когда ты вернешься, я сделаю на ужин жаркое. Куплю все, пока тебя не будет. Воскресное жаркое в субботу, специально для тебя, хочешь?
— С йоркширским пудингом?
— Ну конечно, и с подливкой, и с морковью, которую ты сам вырастил. Такая сладкая получилась. У тебя легкая рука. — Она ослабила объятия. — А теперь иди приведи себя в порядок. Триша скоро приедет.
Когда Триша повела его к машине, Дэниел оглянулся на Минни. Он был одет в клетчатую рубашку с коротким рукавом и джинсы. В животе нарастало знакомое ощущение, словно из него вынули внутренности и заменили клочками мятой бумаги или сухими листьями. Он был полон невесомой пустоты. Дэниел надел мамину цепочку и теребил ее между пальцами, садясь в машину рядом с социальным работником.
— Денни, твои дела пошли на поправку, — сказала Триша. — Так держать.
— Я переезжаю к маме? — спросил он, выглядывая из окна, как будто обращался к проезжающим машинам.
— Нет.
— Вы отправляете меня в другое место?
— Не в этот раз. Вечером я отвезу тебя обратно к Минни.
Дэниел кусал губы, по-прежнему глядя в окно.
— Мы с ней будем одни?
— С мамой? Нет, Денни, извини, но это свидание под наблюдением. Хочешь послушать радио?
Он пожал плечами, и Триша, покрутив настройку, нашла песню, которая ей понравилась. Дэниел пытался думать о том, как он собирает яйца, сажает морковь или играет в футбол, но в памяти было темно и пусто. Он вспоминал, как сидел в мамином шкафу в почерневшей от копоти квартире.
— Зачем ты высовываешь язык? — вдруг спросила Триша.
Дэниел быстро спрятал язык. Во рту ощущался угольный привкус.
— Ой, малыш, ты только посмотри, как ты вырос!
Ее кости все так же больно кололись. Дэниел напрягся, ожидая соприкосновения с ее ребрами и локтями еще до того, как она успела его обнять. На вид она ничуть не изменилась, разве что под глазами залегли черные тени. Дэниелу не хотелось до нее дотрагиваться, и это его потрясло.
Триша стояла, держа сумку двумя руками.
— Я принесу попить, — сказала она, — дам вам пару минут на новости, а когда вернусь, помогу вам через это пройти.
Дэниел не понял, к кому она обращалась, и не представлял, что за помощь была им нужна.
Он увидел, что мать вот-вот расплачется, поэтому встал и погладил ее по волосам так, как ей нравилось.
— Все хорошо, мам, не плачь.
— Ты навсегда мой герой, правда же? Как у тебя дела? Живешь в хорошем месте?
— Ничего так.
— А в футбол играешь?
— Немного.
Она вытерла глаза пальцами с обкусанными ногтями. Предплечья были в синяках, и Дэниел старался на них не смотреть.
Триша вернулась с двумя чашками кофе и банкой сока для него. Она села на диван и поставила одну чашку перед матерью Дэниела:
— Вот. Как ваши успехи?
— Я не могу. Сначала сигарету. У тебя есть?
Она стояла, запустив руки в волосы, и смотрела на сидящую Тришу. Он терпеть не мог, когда она так делала, — ее лицо казалось еще тоньше.
— А у тебя есть, Денни? — обратилась она к нему. — Мне нужно закурить.
— Я принесу, — ответил Дэниел.
— Нет, останься, — сказала Триша, вставая. — Я… я найду сигареты.
Их встреча проходила в отделе социальной работы в Ньюкасле. Дэниел уже бывал здесь. Он ненавидел оранжево-зеленые стулья с наклонными спинками и серый линолеум на полу. Шлепнувшись на стул, он смотрел, как его мать ходит по комнате взад-вперед. На ней были джинсы и обтягивающая белая футболка. Ему был хорошо виден ее позвоночник и выпиравшие острыми углами кости таза.
Стоя спиной к нему, она сказала:
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
