любая хорошая мать.
Она протягивает руку и проводит острым ногтем по щеке Ирении.
– Я устранила твой беспорядок.
Я ненадолго закрываю глаза.
– Люди не должны думать, что имеют надо мной власть, – говорит король.
В горле пересохло, я не могу даже сглотнуть.
Я предупредила посетителей таверны, чтобы они ничего не рассказывали. Я попросила их хранить молчание. Теперь они мертвы. Из-за меня.
Я даже не знаю, сколько их было.
– У тебя так много секретов, Селестра. Я бы хотел их узнать.
Король сжимает шею Ирении, и, услышав ее сдавленный всхлип, я крепче вцепляюсь в оконную раму.
– У меня нет никаких секретов, – лгу я.
Король многозначительно смотрит на сумку, висящую у меня на плече.
– Ты не можешь покинуть Вистилиаду, – говорит он. – Спасения нет, Селестра.
Я перекидываю ногу через подоконник и медленно проскальзываю в комнату, не сводя глаз ни с короля, ни с его хватки на шее Ирении.
Сирит убил бы ее, просто чтобы доказать свою правоту.
– Пожалуйста, – прошу я, мельком взглянув на маму.
Я отчаянно пытаюсь достучаться до той ее части, которая предана не только королю. Где-то там все еще должна существовать женщина, которая говорила мне, что я прекрасна и особенна. Которая рассказывала о нашей богине и о загробной жизни, которую она могла нам даровать.
Женщина, которая вздрогнула, когда скормила ту душу королю.
– Не позволяй ему этого делать, – умоляю я.
Теола качает головой, призывая меня умолкнуть.
У меня больше нет матери. Есть только королевская ведьма, и больше ничего.
– Я думал, что разговор с твоей подружкой даст нам больше информации, – говорит король. – Но даже она не знает твоих секретов. Ты очень хорошо держишь их все в себе.
Он толкает Ирению на землю, и она ударяется о половицы с такой силой, что вскрикивает от боли.
Я хочу броситься к ней и утащить в безопасное место, но не осмеливаюсь пошевелиться.
– Ты расскажешь нам, почему спасла Нокса Лайдерика и что вы двое замышляете, – командует король. – Если ты этого не сделаешь, сегодня ночью вы с подружкой умрете.
Я поворачиваюсь обратно к окну.
Я думаю о Ноксе, который ждет меня, чтобы вместе сбежать.
«Опоздаешь хоть на минуту, я уйду», – предупредил он.
– Скажи ему, Селестра, – произносит мать. Ее тон почти умоляющий. – Скажи ему, пока не стало слишком поздно.
Уже слишком поздно.
Я думала, что смерть не нагрянет в ближайшие несколько дней, но, как в случае с таверной, она решила объявиться пораньше. Словно я не могу избежать своей судьбы. Что бы я ни пыталась предпринять, это лишь ускоряет ее приближение.
Интересно, Нокс уже сбежал на Южный остров без меня? Он был бы дураком, если бы рисковал своей жизнью и ждал.
Я тоже была глупа, когда решила, что смогу выбраться из этого замка живой.
Глава 17
Селестра
– Ты не можешь убить меня, – говорю я. – Я наследница магии Сомниатис.
Хотя это неправда, и мы все это знаем.
Я уже видела это.
Сирит растягивает губы в улыбке, красивые черты его лица темнеют.
Он касается рукой живота матери, как я и предвидела.
– Наследников можно сменить. – Он произносит уже знакомые слова. – Лишь я один буду жить вечно.
Для него моя семья сродни животным, которых нужно разводить.
Существа, с помощью которых можно покорять миры.
Все это время я хотела быть ведьмой Сомниатис, и ради чего? Я убедила себя, что это даст мне свободу. На самом же деле я подозревала, что добровольно стану пленницей жестокого правителя.
– Ты не особенная, Селестра, – произносит мама. – Я всегда говорила тебе об этом.
Ее голос едва заметно дрожит. Я понимаю, что это не ее вина. Магия нашей семьи опустошила ее. Сирит поступал так с каждой ведьмой, однажды и меня постигла бы такая участь.
– Надеюсь, новый наследник сожжет твое королевство дотла, – выплевываю я.
Король улыбается.
– Только если я ей прикажу.
Он похож тень, нависшую надо мной. Король такой высокий, я достаю лишь до его яремной вены, до израненной в боях шее.
Я поджимаю губы.
Король смотрит на Теолу, и она кивает. Мать давно знала, как все закончится.
Страх сковывает тело, когда она приближается.
Наши глаза встречаются. Змея к змее, ведьма к ведьме.
Я чувствую, как под кожей бурлит магия. Точно как в таверне «После заката», когда я чуть не забрала жизнь того пьяницы.
– Я же просила тебя быть осторожной, – говорит Теола. – Тебе следовало меня послушать.
Я киваю.
– Знаю, мама.
Я бью ее кулаком по губам.
Так сильно, как могу, как научил меня Асден. Я мщу за его смерть, за раны Ирении и за каждого человека, чью душу они украли. И в особенности за себя.
За свою мать.
За человека, которым она была раньше и который отныне мертв, как те посетители таверны.
Теола падает, ударяясь головой об пол. Удивительно, но мне все равно. Я не теряю времени даром.
Я хватаю Ирению и тащу ее к окну.
Смех короля разносится по комнате, в нем слышится восхищение.
– Прыгай на выступ! – кричу я, практически выталкивая Ирению из окна. – Сейчас же!
Ирения не спорит. Она содрогается и спрыгивает вниз.
Я вздыхаю с облегчением, когда она благополучно приземляется и закрывает глаза.
Прежде чем я успеваю прыгнуть следом, меня тянут назад. Пальцы матери запутались в моих волосах, вырывая локоны с корнем. Она оттаскивает меня из окна и бросает на пол между ней и королем.
– Хватит! – кричит она. – Ты хоть представляешь, что творишь?
Ее голос дрожит от гнева.
– Я же говорил тебе, что ты не сможешь избежать судьбы, Селестра. – Король водит пальцем из стороны в сторону.
Я сжимаю руки в кулаки, стараясь не показывать Сириту свой страх.
От моего неповиновения на лице короля появляется улыбка.
– Каждый когда-нибудь умрет, – говорит он. – Не считая меня, конечно.
Затем раздается его вопль.
Я слышу его раньше, чем мать.
Я вижу лезвие прежде, чем она успевает ахнуть.
Меч пронзает грудь и сердце короля.
Сирит глядит на черный клинок, заикается и падает на пол.
– Вы не представляете, как долго я этого ждал, – говорит Нокс.
– Предатель! – кричит Теола.
– А ты быстро соображаешь.
Он бросает в нее клинок.
Лезвие вонзается в шею Теолы.
Внезапно мать перестает кричать.
Она падает на колени, хватаясь за рану. Кровь сочится из ее шеи.
Мои глаза расширяются от увиденного.
– Идем, – произносит другой солдат, появляясь из-за двери. Друг Нокса. Мика. – Мы должны бежать, пока они не очнулись! Бессмертные недолго лежат в
