Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
великая победа. Разгром войск королевича Андрея не только ослабил позиции провенгерской партии в Галиче и сделал неизбежной смену власти — он фактически завершил целую эпоху венгерского военного присутствия на русских землях. Только через 12 лет венгры предпримут попытку вернуть себе положение распорядителей Галиции, но будут снова разгромлены под Ярославом (1245) тем же князем Даниилом. Можно сказать, что на битве под Шумском закончился период реального присутствия венгров в Галиче — позднее их претензии носили лишь условный характер. Для венгров желаемое с действительным более никогда не встречалось в Галиции.
Успех под Шумском радикально изменил расстановку сил на западе Руси. На сторону победителей встал князь Александр Белзский, а затем некоторые галицкие общины (Плеснеск и др.) и даже отдельные бояре, как Глеб Зеремеевич и Доброслав. Сам Галич пока оставался под контролем Андрея, который пытался подтянуть военную помощь из Венгрии. Отец послал к нему знаменитого венгерского воеводу Дионисия (Дианиша), прославившегося еще во время похода на Галич и Волынь в 1231 г. Даниил также готовился к новой войне. Отправляясь в поход на Галич, он сначала собрал ополчение на Волыни, а затем присоединил половцев хана Котяна, дружины Владимира Рюриковича и князя Изяслава Мстиславича Смоленского. Последний, однако, союзником оказался ненадежным и вскоре откололся от коалиции. Возможно, именно известие об отступничестве Изяслава побудило королевича Андрея и Дионисия с венграми выступить первыми. Летом 1233 г. они вошли в волынские земли и подступили к Перемылю, около которого расположились Романовичи с союзниками. Возле моста через реку Стырь произошло главное сражение, в котором венгры снова потерпели полное поражение и бежали:
«бишася о мост со Володимером и Данилом и отбившися им, угре же воротишася к Галичю и порокы пометаша»[126].
Второй разгром войск Андрея позволил Даниилу предположить, что галичане более не будут столь рьяны в своих венгерских симпатиях. Распустив войска союзников, которые могли восприниматься местными жителями как интервенты, князь двинулся прямо на столицу, Галич. Однако легкой победы не получилось. Горожане отказались открыть ворота Романовичам и более девяти недель держали упорную («изнемогаху гладом») оборону, умудряясь даже проводить эпизодические вылазки. Лишь внезапная смерть королевича Андрея вынудила их сдаться и покориться Даниилу.
К началу 1234 г. контроль Даниила над Галичем был установлен, но снова лишь временно. Судя по всему, князь это понимал и не стал бесполезно тратить силы на разрешение внутренних противоречий, а полностью сконцентрировался на внешней политике. Военные победы, ставшие за последние годы регулярными, могли внушить Даниилу уверенность в удаче, а также укрепить его авторитет у галичан.
Тогда, в начале 1235 г., обострилась ситуация вокруг Киева, куда вновь двинулся Михаил Всеволодович Черниговский в союзе с Изяславом Смоленским. Владимир Рюрикович немедленно послал к Даниилу: «Помози ми, брате!» Галицкий князь согласился исполнить союзные обязательства и, «велъею любовью, скоро собрав полкы поиде». Михаил, испугавшись («не стерпев») грозной коалиции, отступил, а Изяслав бежал к половцам. Полагая, что противник сломлен, Даниил и Владимир пошли прямо на Чернигов.
В летописях дальнейшие события описаны путано. Кажется, что они смешаны с позднейшими обстоятельствами захвата Чернигова монголами в 1239 г. Если отбросить противоречия, то события предстают следующим образом: союзники разорили окрестности Чернигова («много пустошив около Чернигова») и ушли, но их нагнал Михаил и, использовав какую-то хитрость или подлог («створив прелесть на Даниле»), побил, особенно галичан. Даниил при этом бежал, а Володимир вернулся в Киев[127].
Галицко-Волынская летопись тоже сообщает о «лютом» бое под стенами Чернигова, но утверждает, что результатом стал какой-то мирный договор. Как бы то ни было, но потрепанные полки интервентов вынуждены были уйти. Причем, как оказалось, на этом военные действия для них не прекратились. На подходе к Киеву в окрестностях города обнаружились половцы, призванные союзным Михаилу князем Изяславом Мстиславичем.
В утомленных войсках Даниила начались волнения, галицкие ополченцы отказывались воевать, и князь, похоже, поначалу отнесся к этому с пониманием: «Данил бо и вои его бе иструдилася, попленил бо бе все Черниговьскые страны, воевал бо бе от Крещениа до Вознесения» (с начала января до мая). Согласно летописи, Даниил «бо бе изнемоглъся» и «хотяше изиити домови лесною страною», то есть отступить в свои земли по лесным тропам, где можно было избежать столкновения с кочевниками. Владимир Рюрикович и волынский воевода Мирослав потратили немало усилий, чтобы переубедить его и втянуть в новый поход: «Не подобить изиити труднымъ воемь противу целымъ», — возражал он. Впрочем, тогда вдруг заметили перемещения половцев в районе Звенигорода и можно было предположить, что угроза от них может перекинуться на вотчинные владения Романовичей. Даниил согласился провести упреждающий удар совместно с киевлянами.
Основные силы встретились у Торческа, и, как говорит летопись, «бысь сеча люта». Войска Владимира и Даниила были смяты и рассеяны превосходящими силами половцев. Это был действительно полный разгром со значительными людскими потерями. Причем оказалось, что Даниил не зря сомневался в надежности руководителей галицких полков. Как отмечено в летописи, именно совет «безбожьнаго Григоря Василевича и Молибоговичевь» (галицких бояр) позволил половцам захватить в плен около Торческа Владимира Рюриковича Киевского и волынского воеводу Мирослава.
Избрание посадника. Прорисовка миниатюры Лицевого летописного свода, XVI в.
Даниил спасся и бежал в Галич. Здесь его ожидали брат Василько «с полком» и новые провокации галицких бояр. Последние прислали ложное донесение о том, что окрыленные победой половцы двигаются к Владимиру Волынскому. Даниил немедленно отослал брата с войсками для предупреждения кочевников, «стерези Володимера». В результате князь оказался во враждебном окружении без военной поддержки. Вскоре после отхода Василька «с полкомъ» бояре просто предложили Даниилу оставить Галич, и князь предпочел не искушать судьбу («не погуби себе»). Он отправился в Венгрию, где многое изменилось после недавней смерти короля-крестоносца Андрея II и можно было поискать союзников.
Таким образом, к лету 1235 г. и галицкий, и киевский князья утратили свои столы. Плененный половцами Владимир Рюрикович был увезен в степь, где кочевники ожидали за него выкуп. Окрыленный удачей, Изяслав Мстиславич Смоленский, сын Мстислава Романовича Старого, занял Киев. А в Галич после ухода Даниила горожане пригласили Михаила Черниговского, который превратился теперь в самого влиятельного государя Юга Руси, возродившего под своей рукой старый галицко-черниговский союз.
Очевидно, галичане были более заинтересованы в союзе с восточными соседями, чем с северными. Причин тому, вероятно, несколько. Во-первых — военные поражения Даниила, оказавшегося неспособным удержать власть силой. Во-вторых — явный приоритет купеческих связей Галича по линии восток — запад, нежели север — юг. Горизонтальные (широтные) торговые пути, на которых развился и усилился этот город, оставались наиболее предпочтительными в период всего Средневековья. Союзнические отношения с властителями на пути Чернигов — Киев — Галич — Венгрия (или Малая
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
