с ним совсем не хочется. И ехать к нему завтра тоже. Он по-прежнему мне нравится, наверное, частично я даже могу понять его поведение... Но мне так неуютно. И даже откровенно жутко. Эта грубость, эта злость, эта власть. Они могут быть не только возбуждающими, но и по-настоящему пугающими.
Но он наверняка хотел напугать меня. Точно хотел. Это было наказание. Только без игры, без шуток, без плеток. Просто концентрированная ярость, которую он выплеснул на меня, чтобы проучить. И у него прекрасно получилось. Браво, мастер!
Вот только смогу ли я теперь простить это?
Когда я ухожу, он не говорит ни слова, так и остается сидеть на кровати. Я тоже молчу. Просто убираюсь подобру-поздорову, чтобы дома поскорее забраться в душ и смыть с себя его запах и следы его пальцев. Там я тщательно намыливаю все тело и голову и долго стою под упругими струями воды, пока не замечаю, что со щекам текут еще и слезы.
12 глава
КИР
Конечно, я охуенно погорячился. Слетел с катушек. Вроде бы, в целом держал все под контролем и не позволил бы себе откровенного насилия, но все равно определенно перегнул палку. Хотел проучить Каштанку – так лучше бы хорошенько отшлепал по мягкому месту, чем засовывать палец в сухую и сжатую от страха задницу и злым тоном читать на ухо мораль. Ментор, блять. Да и вообще – зря сорвался.
Напугал ли я ее по-настоящему? Отвернул ли от дальнейшего общения и съемок в роликах для нашего сайта? Договор договором, но я не смогу и не собираюсь ее принуждать. В этих стенах и в моей постели все происходит только по взаимному согласию. Но захочет ли она теперь заниматься со мной сексом? Захочет ли вообще со мной видеться? Черт его знает. Одно мне ясно точно: эта девчонка стала мне слишком дорога, если я перестал контролировать себя на сто процентов и позволил себе живые эмоции вместо выверенного многолетнего мастерства.
А еще меня адски вывела из себя Ника. Конечно, дурные ситуации бывали с постоянными нижними или даже рядовыми посетительницами клуба и раньше: ревность, истерики, угрозы, ползание в ногах... Но чтобы кто-то из ревности или черт знает чего еще пытался покончить жизнь самоубийством... Нет, такое со мной в первый раз. И ощущение, что я теряю контроль, самое паршивое в моем деле. Ответственность за девушку, которая лежит теперь в больнице, придавливает меня тяжелым грузом. И не менее тяжелым грузом становится факт, что есть вторая девушка: пока живая и здоровая, но что будет дальше? Может, я неосознанно, но специально оттолкнул ее сегодня, чтобы уберечь и избежать вероятных негативных последствий близости?
Яснорада уходит, и я остаюсь сидеть в постели, чувствуя себя совершенно разбитым. Через полчаса она посылает сообщение: «дома». Я в ответ – «доброй ночи». Потом откладываю телефон. Пальцы пахнут ее кожей, голова идет кругом. Я массирую виски и молча продавливаю матрас затекшей от долгого сидения задницей, пока в дверь не начинают настойчиво стучать. Сначала я молчу – думаю, что это какая-нибудь девчонка пришла меня «утешить» после воплей, что разносились из-за двери. Но оказывается, это всего лишь Макс, охранник клуба. Не дождавшись ответа, он просто входит в игровую и останавливается на пороге.
– Ты в порядке? – спрашивает он.
– Заебался, – говорю я честно, но делиться с ним подробностями не планирую. В клубе, конечно, охуенно дружная и понимающая команда, но охраннику мои заебы могут показаться странными и нелепыми. Тут нужен кто-то равный по статусу, другой мастер. Эта мысль приходит неожиданно, и сначала я ее отвергаю: мол, что за нытье, Кир?! Ты еще к психологу запишись, блять! Не то чтобы я по умолчанию против помощи, но неужели все реально настолько плохо, что я не выгребу самостоятельно?!
Нет, не выгребу.
– Ты тут один просто остался, – говорит Макс.
– Размышлял.
– Окей... – мужчина смотрит на меня сочувственно, понимая, что что-то явно не так. Интересно, знает ли он про Нику? Наверняка клубная тусовка уже в курсе, и авария с ее участием была основной темой на танцполе. – Хочешь выпить? – спрашивает Макс неожиданно.
– Да нет, спасибо, друг, – я киваю и наконец встаю с места. Вообще-то, идея отличная, вот только пить мне нужно не с ним.
Я добираюсь до автомобиля и оттуда, не заводя мотор и забив на раннее утро, звоню Петру, другому мастеру и своему хорошему приятелю. Вообще-то, он не так давно ушел из клуба, начав романтические отношения и завязав с сессиями для всех желающих, но я уверен, что он сможет помочь мне советом. В трубке долго идут длинные гудки, потом бывший коллега наконец отвечает на звонок сонным голосом:
– Какого хуя, Кирилл?!
– И я рад тебя слышать, – фыркаю я невесело.
– Пять утра, ебать тебя в жопу, что случилось?!
– А ты еще не в курсе? – спрашиваю я.
– Нет.
– Мне нужен совет. И стакан виски. Или даже два стакана.
– Блять, – мужчина тяжело вздыхает. – Все настолько плохо?
– Да.
– И до утра не подождет?
– Нет.
– Ладно, тогда встретимся в круглосуточном баре около моего дома?
– Через полчаса, – я киваю. – Спасибо.
Я кладу трубку и с облегчением выдыхаю: да, я нарушил сон и личное пространство другого человека, но если я сейчас не поговорю с кем-то понимающим – точно тронусь умом.
Я рассказываю ему все: про Нику, про аварию, про Яснораду, про собственное разбитое состояние. Петр слушает внимательно. Заканчивается первый стакан виски – у меня и у него.
– Дерьмо, – говорит он в конце концов.
– Точно, – я тяжело усмехаюсь.
– У меня была похожая ситуация, – сообщает Петр. – Ну, то есть как – похожая... Отчасти. Ту девчонку звали Аня, она не была моей постоянной нижней, но мы довольно часто трахались до того, как я познакомился с Ариной. И в один прекрасный момент она пришла ко мне, заявив, что беременна, и не знает, от кого: то ли от меня, то ли от уличного насильника. Она хотела подсадить меня на чувство вины и на алименты, а себя – на мой член, – он разводит руками. – Вот только потом оказалось, что это не мой ребенок. Я чуть не ебнулся тогда, тем более что у меня начинались отношения с
