все же… Почему именно я должна извиняться?
— По праву сильного. Он к тебе не придет. А ты можешь. Если он тоже извинится, вы будете на равных, оба виновны, а потому дружны. Если он извиняться не станет, значит, вам не стоит надеяться на длительные отношения.
— Я и не собираюсь вступать с ним в отношения. Ни длительные, ни короткие!
— Он твой учитель. Ты у него учишься. Отношения уже есть. Я говорил лишь о длительности.
— Ну почему же все так сложно! Почему ты никогда не хочешь помочь мне? — почти закричала я.
— Я помогаю. Но не советую. У тебя своя жизнь. С какой стати ты решила, что сможешь жить чужой жизнью и чужими советами?
Развернувшись, ворон улетел, сердито хлопая крыльями.
Увы, я была слишком зла на Бандерлога за все эти дурацкие дни истязаний, особенно вчерашних. Формула «понять — значит простить» сама по себе, мои клокочущие чувства сами по себе. Адвокат дьявола в моей голове прошептал:
— Юнта, а ты уверена, что ты действительно зла на него? Или это просто повод отсрочить свидание?
— Конечно зла, — ответил мой внутренний паникер.
— Зла на кого?
— На скотину Бандерлога!
— Тогда собери сострадание в кулачок и иди к Тави.
Я прямо задохнулась. Действительно! Все так просто! Нет никакого Бандерлога! Был и ушел. А сейчас на полянке перед хижиной лежит искалеченный мной и моим врагом Тави. Оборотень, кинувшийся мне на помощь и получивший опасное заклятие вместо меня! Ах, Юнта-Юнта, какая же ты все-таки, неблагодарная скотина!
— Мия Юнта, — робко сказал Уюн, появившись из дома с заставленным подносом. — Сегодня приходили… торговцы… Может быть, ты угостишь учителя Бандерлога? Он просил свежих ягод когда только пришел сюда…
Салатница была до верху заполнена клубникой. Рядом стояли глубокая миска с густой сметаной и сахарница. И большая крынка молока.
— Спасибо, Уюн! — с чувством поблагодарила я, беря поднос у него из рук. — Ты настоящий спаситель!
Я сомневалась, что донесу этот поднос по тропинке, поэтому отправилась к хижине Бандерлога быстрым путем.
Он лежал на том же месте, где я его оставила. Рубашка сползла с одного плеча, но учитель не обращал на это внимания, уставившись куда-то вдаль. Когда я появилась, он стрельнул в меня взглядом и отвернулся.
— Полдник. Мир, дружба, клубника, — сказала я, ставя поднос на траву.
Он молчал, но я чувствовала, что настроение его изменяется — к злости и бессилию добавилось любопытство.
— Ешь сама, — тихо буркнул он.
— Я больше люблю клубничное варенье. А свежую клубнику… только за компанию.
Ухватив за зеленый хвостик одну ягодку, я окунула ее в сметану, затем ткнула в сахарницу, и отправила в рот.
— Тебя нужно расколдовать. Надоело поднимать и опускать твой дом и таскать такую тяжелую тушу. Давай, поешь клубники, а потом научи, как я могу снять эти твои заклинания.
— Они не мои, — он отвернулся и цапнул первую ягоду.
— Ну… мое и того психа. Я хочу, чтобы ты снова стал здоровым и активным. Прикинь, опять появятся какие-нибудь чудики или харахолы. Что я буду одна с ними делать?
— Просто не впускать.
Я чувствовала, что он уже перестал сердиться, но по инерции отвечает грубо. Клубника сделала свое дело. Оторваться от нее Тави уже не мог, хотя сметану и сахар игнорировал полностью, лишь запивал иногда молоком. Ну и хорошо, мне больше достанется.
— Отличная идея! Только вот боюсь, что кто-то открыл им доступ. Они же приперлись сюда без приглашения…
— Ты сама позволила им войти.
— Не сейчас. А раньше… когда Аунигара… погибла…
О прежней хозяйке и ее гибели я еще ничего не рассказывала. И о том, как стала… ирисом… ирбисом… или что-то в этом роде, в общем, хищником. Ну вот, пришло время.
Странно, но Тави слушал меня очень внимательно, и не разу не перебил. Поэтому рассказ вышел долгим, тем более, что я пыталась все объяснить и показать. Клубника уже закончилась. Бандерлог поднял почти опустевшую миску со сметаной и вылизал ее. Почему-то на сей раз это не выглядело вызывающим и отталкивающим, скорее, забавным. Словно смотришь на забавного щенка.
— Лучше мяса. Но чуть позже. Ужин скоро. Попробуем потренироваться до него. Ты уже превращалась не один раз. Ты знаешь, что чувствует тело. Но мозг не успевает обработать информацию. Попробуй… медитацию. Попробуй погрузиться в опыт превращений.
— Думаешь, мне вот именно сейчас нужно превратиться в стрижа…
— …и нагадить мне на голову.
Наконец-то он оттаял. Мы скованно улыбнулись друг другу. Уже что-то.
— Может быть, лучше сначала снять заклинание?
— Нет. Не получится. Ты должна ощутить свою Силу. Найти переключатель. Остальное пойдет как по маслу.
— Будет нужна… столешница?
Голос у меня дрогнул, и он пристально посмотрел мне в лицо.
— Попробуем обойтись. Ты говорила, что раньше занималась медитацией. Сядь в привычную для себя позу. Начни дыхательные упражнения. Оба упражнения сидя, на счет шесть.
Я повернулась и села, по-йоговски поджав ноги. Выпрямила спину. И начала дышать.
— Этого мало. Давай еще один раз, теперь на счет девять… Хорошо. Теперь равномерное дыхание, расслабься, закрой глаза, погружайся в транс… Вспоминай, как превращалась в стрижа… Очень медленно, мгновенье за мгновеньем… Еще медленнее…
У меня не получалось и я нервничала. Свои превращения я помнила как мгновенные. И совершавшиеся кем-то другим, без моего участия.
— Вспомни первое превращение.
Ага. Поляна с ежиками… Легкие сумерки… Суета… Коллективный крик гнева и ужаса… Укол в руку… Я опадаю, уменьшаюсь, сжимаясь в одну точку… Медленнее, еще раз… И еще медленнее…
Дыхание оборвалось, я вскрикнула и начала сжиматься. Через секунду на траве вместо меня сидел стриж. Эмоции зашкаливали.
Я пронзительно закричала:
— Получилось! Получилось! Спасибо!
Я ликовала! Забегала по траве, несколько раз хлопнула крыльями. Увы, взлететь не смогла. Совсем негодный стриж.
Бандерлог улыбался и что-то говорил. Я не могла разобрать ни слова. Поначалу не обратила на это внимания, но потом заволновалась. Почему я не понимаю, что он мне говорит? Спросила его, но, похоже, он тоже не понимал меня.
Эйфория спадала. Ни поболтать, ни взлететь. Какой-то недоделанный оборотень получился.
Ползать по траве мне не понравилось, и я перебралась на поднос. Теперь надо вернуться в свой человеческий облик. Вдох-выдох, вдох-выдох… Закрыла глаза… Увы, войти в состояние транса не получилось. Как-то иначе устроен птичий организм… Пять
