что больше всех о провале агента «Уэя» сожалеет и сокрушается Сэнди Греймс.
Но не потому, что она должна была последовать за мужем на погребальный костер, как то предписывал обычай сати, о котором ее уведомил Полещук. Отнюдь!
Причиной печали Сэнди Греймс были обстоятельства более тривиальные: она опасалась, как бы провал не отразился на ее карьере — идея-то закладки тайника для «Уэя» принадлежала ей…
Часть II. Шпионские явки в постели
Глава первая. Коллеги и соперники
Послевоенная Вена — охотничье угодье для «охотников за головами» — вербовщиков — всех разведок мира, за исключением Японии и Китая. Желающих открыть рот на чужие секреты было предостаточно: от набирающей силу БНД — западногерманской секретной службы, до английской СИС, американского ЦРУ и наших КГБ и ГРУ. Секретов на европейском рынке тоже хватало, хотя наиболее высоко котировались советские.
Резиденты ЦРУ и западноевропейских спецслужб сообща занимались шпионским промыслом, негласно, но по-джентльменски проводя разделение труда, — кто-то похищал, а кто-то покупал добытую информацию. Кто-то вербовал, а кто-то проверял кандидатов на вербовку на конкретных заданиях. Бывали, разумеется, накладки, были обделенные и призеры, но серьезных конфликтов в этой тайной когорте единомышленников удавалось избегать всегда.
Несколько по-иному — странное дело! — складывались отношения сотрудников ГРУ (военная разведка) и КГБ (разведка политическая).
Их резидентуры располагались в здании советского посольства в Вене. Помещения, в которых сидели чекисты в описываемый период, еще не были экранированы, то есть защищены от прослушивания и подглядывания, — это когда при необходимости врубается дополнительная охранная система: железные листы между стен начинают вибрировать от пропускаемого через них электрического тока, и никакое вражье ухо не расслышит ни одного, даже самого маленького секрета.
Между упомянутыми советскими спецслужбами не существовало, впрочем, не существует и по сей день, коллегиального взаимодействия. Каждый тянет лямку на своем рабочем месте и только в компании коллег из своей «конторы». Да и по жизни «пиджаки» — КГБ, и «сапоги» — ГРУ не особенно ладят между собой, предпочитая общаться исключительно по ведомственному признаку.
Стоит добавить, что «чистые» дипломаты, то есть не связанные со спецслужбами, в массе своей стараются вообще держаться подальше от разведчиков — не ровен час, и на них падет подозрение в шпионаже. А кому охота вылететь из страны пребывания досрочно и со скандалом?
…Военных разведчиков всегда отличала ничем не истребимая выправка, вопиюще диссонирующая с их дипломатическим статусом, стрижки «полубокс», стойкий запах дешевого мужского одеколона «Шипр» и говорок, подхваченный за время службы в таежных гарнизонах Забайкалья или в песках Средней Азии.
«Сапоги» в глубине души считали сотрудников КГБ гражданскими «штафирками», которых надо бы строить и строжить: «Упал, отжался и ать-два!»
В свою очередь «пиджаки», величали соседей солдафонами, у которых одно на уме: «Сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову».
Восхищение «пиджаков» вызывала только одна особенность военных разведчиков: гэрэушники могут перепить любого чекиста из политической разведки, ибо им «что водка, что пулемет — все едино, лишь бы с ног валило».
Парни из КГБ — народ компанейский, поднаторевший в столичной жизни.
Гэрэушники — молчуны, смиренно-философски относящиеся к тому, что завтра, после «загранки», начальство может забросить их в самый дальний медвежий угол.
…«Пиджаки» всегда с чувством превосходства относились к своим военным коллегам, и это их, конечно, раздражало. Превосходство это имело в основании более высокий уровень общей культуры и специальной подготовки, потому что сотрудники внешней разведки КГБ всегда набирались из выпускников гражданских, в большинстве своем престижных столичных вузов, куда непросто попасть из-за высоких конкурсов.
Военные же разведчики, хотя и заканчивают высшие, но все-таки военные учебные заведения, в которые, будем откровенны, стремится не самая способная и хорошо подготовленная часть молодежи.
Но и это еще не все. Прежде чем попасть в Службу внешней разведки, гражданские специалисты проходят жесткий многоступенчатый отбор и всестороннюю проверку, а в Военно-дипломатическую академию офицеров направляют из военных округов по разнарядке, и, чтобы поступить туда, совсем не обязательно быть блестящим командиром. Достаточно ладить с начальством или иметь влиятельных покровителей в генеральском корпусе Министерства обороны.
Но все это так — бытовые мелочи. Были (и есть до сих пор!) гораздо более существенные поводы для того, чтобы кагэбэшники и гэрэушники относились друг к другу с предубеждением, поскольку по сей день существует одна деликатная сфера деятельности, являющаяся исключительно прерогативой резидентур КГБ, которая обеспечивает им доминирующее положение в любой советской колонии за рубежом.
Сфера эта — обеспечение безопасности находящихся в стране пребывания учреждений и граждан, в том числе и военных разведчиков.
Эта ответственная, неблагодарная и чрезвычайно конфликтная по своей сути сторона деятельности закордонных резидентур КГБ всегда была причиной того, что все, кто сам не имел к ней непосредственного отношения, испытывали дискомфорт, а чаще — страх от сознания того, что есть люди, контролирующие каждый сделанный тобой шаг и оценивающие его с точки зрения соответствия интересам Системы. Люди, которые контролируют твое поведение не только с помощью собственных глаз, ушей и аналитических способностей, не только с помощью разветвленной агентурной сети, но — что ужаснее всего — с использованием возможностей контрразведки противника!
Каким могло быть отношение дипломатов и военных разведчиков к сотрудникам КГБ, если последние собирали на них компрометирующий материал и аккуратно накапливали его в своих «досье», от содержания которых зависела и служебная карьера, и семейное благополучие, а возможно, и жизнь подконтрольного контингента?!
В то же время военная разведка всегда гордилась тем, что стояла в стороне от сыскных дел. Возможно, поэтому ее авторитет у неискушенных советских обывателей до сих пор котируется выше авторитета КГБ…
* * *
Каждое утро, ровно к 9 часам, чекисты подтягиваются на работу. Причем и те, кто «сидит под корягой» — работает под дипломатическим прикрытием, — как и те, кто трудится под «крышей» других организаций. Абсурд? Но так было принято в наших закордонных резидентурах КГБ и ГРУ.
Контрразведка противника всегда знала, кто служивый, а кто «чистый» дипломат. Хотя истории известны случаи, когда заодно с чекистами из страны пребывания выпроваживали и огульно обвиненных в шпионаже чиновников дипломатического ведомства.
Напрашивается вопрос: если противник без труда ориентируется в профессиональной принадлежности сотрудников советской дипломатической миссии, то почему бы не вышвырнуть из страны всех шпионов скопом? На то есть несколько причин.
Во-первых, противника лучше знать в лицо, уже распознав его почерк и повадки, а с новичком, которого пришлют на смену, еще надо разобраться.
Во-вторых, пострадавшая сторона немедленно примет адекватные ответные
