он же платье, Талии.
– Батюшки, какая я неловкая, – прикладываю руку к груди. – Извините, пожалуйста.
– Пару минут подождите, если у вас еще есть вопросы, – зло произносит девушка, ну оно и понятно.
– Конечно, есть, – тут же киваю я.
Как только она уходит в ванную, я быстро иду в коридор и, не мешкая, раздвигаю двери шкафа.
– Что ты делаешь?
– Ищу желтый платок, который был на той женщине.
– А прийти сюда и поискать без нее нельзя?
– А что так можно?
– При желании, да.
Мы оба синхронно дергаемся от неожиданного звонка в дверь. Федор смотрит в глазок, и я тут же улавливаю на его лице… зловещие эмоции.
– Оставь ствол, ну-ну, – сквозь зубы шепчет Федор.
– Что там? – отодвигаю Неповторимого и замираю. В глазок отчетливо вижу троих головорезов. Двое из них наши знакомые: Валера и Гена, третий – крупногабаритный, незнакомый. Мамочки…
– Открывайте, Талия Викторовна, мы знаем, что вы дома.
– Без паники, – шепчу Федору и как можно тише открываю щеколду.
Еще никогда на меня так не смотрел ясно зрячий. Он потерял дар речи, ибо все, на что его хватило – покрутить пальцем у виска. И пока он ничего не вымолвил, я раздвигаю в шкафу одежду и вталкиваю туда Неповторимого. Сама залезаю вслед за ним и тихо задвигаю двери. Тесно. Очень.
– И я еще извинялся за Е. Банько? Ты на хрена это сделала? – шепчет мне на ухо. – Я бы вырубил в ванной судно и хер бы им кто открыл.
– Судно?
– Толстуху.
– Да прям вырубил, где бы ты там у нее точку нашел в паху? Там ногу-то не поднять, не то, что точку найти. А щеколду открыла, чтобы было видно, как будто мы не выдержали и ушли отсюда. Они поди тоже будут милицией притворяться, а не сразу пифпафаться.
– Да иду, я иду. Чо так трезвонить? – кажется, мы оба перестаем дышать, услышав совсем рядом голос Талии. И тут меня осеняет. Я-то обувь в таком свинарнике не снимала, а Федор?!
В темноте ничегошеньки не видно. На ощупь веду ногой, дабы понять, есть ли на ясно зрячем обувь.
– Какого хрена ты делаешь?!
– Нащупываю обувь. Пытаюсь понять, есть ли она на тебе, чтобы не погореть на этом. Моя на мне, – еле слышно шепчу я и мне тут же в глаза светят ярким светом. Как оказалось, мобильным телефоном.
– Хватит топтаться по мне, ногу убери, – шипит Федор. – Моя обувь тоже на мне.
– Слава Богу, – замолкаю, когда по ту сторону шкафа становятся слышны голоса бандюков.
А дальше я почти засыпаю. Девица отвечает на вопросы очередных псевдо милиционеров точь-в-точь, как и нам. Редкостная скукотища. Даже страх пропал.
– Ты не мог бы снова подсветить телефоном? – шепчу я.
– Зачем?
– Ну, подсвети, тебе жалко, что ли?
Федор нажимает на мобильный телефон и включает подсветку. Я же принимаюсь высматривать желтый шарфик, ровно до тех пор, пока псевдо милиционеры не направляются к входной двери. Слава Богу, уходят. А дальше происходит что-то странное. По ту сторону шкафа слышен почти что рев волка. Я бы сказала, это не только очень громко, но и трогательно.
– Она плачет?
– Скорее воет на луну от того, что в доме закончилась вся еда.
– Да ну тебя.
Еще пару минут мы терпим рыдания, как оказалось, несчастной, судя по вою, девушки. А затем в дверь снова звонят. Да что за напасть?!
– Впустишь? – хм… я могу ошибаться, но это тот же самый голос уже знакомого «псевдо милиционера», покинувшего квартиру несколько минут назад, по совместительству говнюка, который ударил Люсю во «фляжный» живот. Гад. – А ты стала еще красивее, – синхронно с Федором поворачиваем головы друг к другу и весьма ощутимо стукаемся лбами. – Схуднула, – мамочки, какой же она раньше была?
– Я ненавижу тебя, Валера.
– Так надо было, Таш. Я не могу тебе всего рассказать.
– Останешься?
– Сначала скажи мне правду про твоего, как оказалось, папашу. Давай без выебонов, Таш. Я знаю, когда ты врешь.
Глава 16
Глава 16
– Да мне плевать знаешь ты или нет, когда я вру. Ты мне никто, чтобы я тебе что-то рассказывала. Какая-нибудь лохушка непременно поверила бы, что вы реально менты, но я и без твоей наглой морды догадалась бы, что это не так.
– С огнем играешь.
– Да ладно? И что ты мне сделаешь, Валера? Убьешь? – вот это вряд ли. Даже столь отмороженному такая крупногабаритная девушка не по силам. – Нет. Ну так и вали отсюда к своим дружкам.
– Таш…
– Уходи! – вскрикивает так, что я от страха дергаюсь, задев Федора плечом.
Когда по ту сторону шкафа началась, судя по звукам, драка, первым моим желанием было вылезти отсюда и будь что будет. В конце концов, с одним Валерой Федор справится. И только я хочу озвучить это желание, как Федор хватает меня за руку.
– Молчать, Элизабет. Если уж шпионить, то до конца. Потрахаются и она расколется, – шепчет мне на ухо.
– Они там убивают другу друга, какой секс. Ты что не слышишь?!
– Теперь вопрос о том, реально ли ты целка, отпадает сам собой. Это называется прелюдия, Лиза. Тебя и этому надо будет учить? – хорошо, что в шкафу темно и не видно, как вспыхивает мое лицо. То ли от злости, то ли от стыда.
– А я тебя в учителя не нанимаю. А что у самки богомола прелюдия тоже бывает?
– Видимо, да. Это она самая.
Поди разбери, шутит он или нет, особенно когда не видно выражения лица. Я выросла не в пуританской семье. «Эммануэль», найденная мной в двенадцатилетнем возрасте в родительской библиотеке, прочитана аж до середины. Да чего уж там, я и порнушку видела на кассете не один раз. Но ни в одной из просмотренных мной записях, вот таких звуков не было. Сейчас я склоняюсь к тому, что Неповторимый издевается надо мной: парочка бывших дерется, сам же Федор хочет, чтобы они вырубили друг друга, а мы ушли незаметно. Вот же хитропопый какой. Наконец, звуки становятся тише и слышу вполне отчетливое:
– Таш, пойдем
