бы не война, перековывающая судьбы и характеры, я бы и выросла тихой тенью сестёр. Но этого уже никогда не узнать.
Из этого состояния полусна- полуяви меня вырвал настоящий грохот. Я даже не сразу поняла, что это кто-то решил использовать дверной молоток вместо тарана и буквально выламывает дверь.
За дверью оказалась закутанная в шаль совсем молоденькая девушка, которую я опознала как Хейзел. А моё собственное сердце забилось чаще. Хейзел была невысокого роста, белокожая, с длинными прямыми и чёрными волосами. Я встретила взволнованный взгляд тёмных глаз, с лукаво вытянутыми и приподнятыми уголками. Разум заметался в поисках подсказок и знаков, что могли бы подтвердить то ли безумную догадку, то ли несбыточную надежду. Невозможно. Но я же здесь!
— Я родилась в начале осени, и отец назвал меня Курико. Дитя или семя каштана. — Смеялась подруга.
Хейзел, кажется орех или орешник. Тоже из осенних имён. Вот и ответ. Похожа, рядом, но не то же самое. Отражение. Но мысль, что в этом мире так близко родственная душа той, что была одной из самых близких там, предала сил и пробудила наконец желание жить самой.
— Хейзел, проходи. Почему так поздно, что случилось? — спросила я, затягивая девушку в дом, и оглядываясь по сторонам.
Улица и подъездная аллея за её спиной были пусты.
— Мне передали, что вам очень плохо и вы просите прийти, и взять для вас ваших любимых пирожных. — Протянула она мне уже знакомую мне коробку.
— Кто передал? — спросила я.
— Посыльный, — растерялась Хейзел.
— Как выглядел? — я закрыла дверь и поманила девушку за собой.
— Честно говоря, не помню, леди. У него шляпа, — очертила она рукой контур головного убора неизвестного мужчины.
— И для меня были заказаны пирожные? — уточнила я.
— Нет, я взяла свои деньги, ведь все знают, что я больше не работаю у вас. И мне могли не отпустить под ваше имя, — отвечала Хейзел.
— А сама я не подумала о том, что тебе эти пирожные могут и не отдать? — внимательно осматривала я кухню. — Вот оно!
Я обрадовалась увидев тетрадь для записей и перьевую ручку с чернильницей. Кое-что бывает неизменно. Тетрадь или стопка бумаги доя записей на кухне! Сколько и чего нужно купить, что подходит к концу, что нужно заменить из кухонных принадлежностей. К концу недели готовый список необходимых покупок, и хозяйка кухни всегда в курсе своих запасов.
— Поставь чайник пожалуйста. А вот есть я здесь что-либо не советую. — Попросила я. Открывая чистую страницу. — Так почему ты решила, что я действительно тебя зову? Если я даже денег на покупку недешёвого угощения не передала?
— А вы не звали? — заметно поникла девушка.
— Хейзел, мне сейчас очень нужна помощь. Но я не уверена, что имею право просить тебя о чём-то, после того, как согласилась… — начала я.
— Опять вы за своё, леди! — перебила меня оживившаяся служанка. — Ваш опекун говорил правду, и мы с вами это знали. Вам замуж надо выходить, подбирать достойного вас жениха. А у вас личная служанка из черни, даже не сорра! У меня ведь и фамилии нет, и живу я на самой границе неосвещаемых кварталов, и то только благодаря брату. Но и он не может переселить меня в другое место. Ну не может такая как я жить например в районе, отведённом для жилья сорров. Что бы о вас говорили? Что вы себе даже служанку позволить не можете? А то что денег не передали, так я по этому и поняла, что вам плохо. Иначе бы вы обязательно об этом подумали. Вы всегда обо всех думаете, кроме себя! А почему это в вашем доме есть нельзя?
— Потому что меня пытались отравить, и я не знаю где ещё есть яд, — ответила я, чертя на бумаге схему. — Похоже, кто-то очень хотел, чтобы убийцей был дворецкий!
— Какой дворецкий? Как это отравить? Кто? — Хейзел кинулась собирать осколки выпавшей из рук чашки.
— Веником смети. — Не дала я собирать руками. — Дворецкий это так, к слову. В моём случае, скорее всего обвинили бы служанку. И насколько я понимаю, тебя.
— А какой мне смысл вас убивать? Зачем? — удивилась девушка.
— Смотри сюда, — развернула я к ней свою схему, мне всегда было легче, когда я свои мысли изображала в виде чертежа. — Некто присылает мне коробку этих пирожных со смертоносной начинкой. И служанка об знала, именно поэтому она решила отдохнуть от обязанностей недалеко от малой столовой. И якобы не услышала падения подноса и чайника на пол, каменный прошу заметить, тоже поэтому. А ждала она, выглядывая в окно именно тебя. Для этого её сообщник позвал тебя и передал просьбу принести сладости. Потому что точно такие же, только с ядом до сих пор лежат в комнате. И если я права, то сейчас у нас будет неожиданный гость, который и поймает тебя возле моего хладного трупа.
— Никто не поверит в это! Меня взяла в ваш дом ещё ваша матушка, когда случайно увидела меня в саду возле управы. Меня растил брат, ему некуда было меня деть и не с кем оставить. Я больше десяти лет служила вам, была вашей личной служанкой! — возмутилась девушка.
— Да, и после стольких лет верной службы, тебя выгнали. Ты вынуждена вернуться в далеко не самый спокойный, ухоженный и безопасный район города, вместо комнаты в доме потомственных аристократов, буквально нора. Напомни мне, если я не ошибаюсь, то сколько может длина и ширина комнаты для черни? — озвучила я возможный мотив. — И никаких перспектив в будущем. Так что месть. Банальная месть.
— Мой брат служит в управе, — волновалась Хейзел.
— Честолюбие у вас семейное, ещё и по нему можно ударить, — развела я руками.
— Вы дали мне столько денег, что я могу безбедно жить несколько лет, даже не работая! А ваш брат… Лорд Тристан предложил мне уехать в ваше поместье, — вдруг выпалила девушка.
— Кто об этом знает? И где лорд, чтобы подтвердить эти слова? И ты ведь не уехала. — Указала я на явные пробелы и этого довода. — Кстати и правда, почему?
— Я… Потому что, — вдруг смутилась Хейзел.
Я решила больше не расспрашивать, потому что кажется, девушка неравнодушна к лорду Тристану. А я больше, чем уверена, что его уже нет.
— Тише! — предупредила я.
— Вы не активировали защиту? — почти беззвучно спросила Хейзел, вытаращив глаза.
— На это и расчёт. — Кивнула я, отвечая так же тихо. — А как иначе мышка попадёт в мышеловку?
Я взяла со стола нож и спрятала его в рукаве платья-халата,
