карающую длань хронума. Он был отличным бойцом, хорошим командиром, немного трусом, но никак не сволочью. Где-то на задворках моего сознания мелькнуло сожаление о потере такого бойца, но тут же улетучилось, когда я увидел очередной эпизод с участием моего друга Дениса.
Я прочувствовал его эмоции в тот момент: Всеволод наслаждался казнью беспомощного друга, вымещая на нем злость поражения в той битве.
Крики жертвы стихли. Иссушенное тело перестало дергаться, а бойцы ЧВК продолжали избивать своего мертвого командира.
Тут же подкатили тележку с крематорием, и каково же было мое удивление, когда бывшие товарищи Всеволода сами занялись уничтожением улик.
Спустя время эмоции утихли. Ко мне выдвинулась одиночная фигура статного мужчины в боевой экипировке.
— Лев Константинович, если ваше предложение в силе, прошу заняться нами немедленно.
Ого, такого быстрого отклика я не мог ожидать.
— Но нам нужны будут гарантии для наших семей.
— Я уже сказал, что ваши близкие будут в безопасности. Назови свое имя.
— Василий Иванов, заместитель командира… Бывшего командира.
— Ты говоришь за всех?
— Так точно!
Как раз в этот момент шумно подъехали Олег, Марина и Стив.
— Брат, а что здесь происходит? Стрелка? — оживился Олег.
— Уже все, — глазами указал на еще теплый крематорий.
— А кто все эти люди?
— Наши новые бойцы.
В это время выскочил Стив с головой директора одного из приютов и принялся играть с ней на траве, как с мячиком.
— Чего вылупились, кожаные?
— Стив, паскуда ты этакая! Говорил тебе держать язык за зубами!
Отобрал у него «игрушку» и бросил в руки ошеломленного Василия Иванова. Тот ловко ее подхватил, передал в руки другому подчиненному, и голова пошла в печь.
Что сказать? Обнадеживающее начало знакомства с новыми бойцами.
— Все еще хотите ко мне?
Бойцы ответили утвердительно. Я передал новоиспеченных сквадовцев Марине, а сам с братом удалился разгребать текущие дела, не забыв прихватить Стивена.
По словам Олега, ситуация с двумя оставшимися приютами была не так критична, как в приюте Светланы Борисовны. Редкие случаи присвоения средств, но в малых размерах, некачественное питание в столовой, своевременный ремонта зданий — вот типичные нарушения полномочий заведующих приютами. В принципе, не критично. Златан не успел запустить туда свои руки, хотя его люди и выходили на руководство учреждений с различного рода предложениями.
На вопрос: «Почему тогда приехала голова директора одного из приютов, раз там все в порядке?», Олег покосился на Стива. Мол, тот неправильно понял команду и, не разобравшись, оторвал ему голову.
Как?
А вот так. Подпрыгнул и лапой снес башку бедолаге директору. И теперь требуется отправить на Утопию еще трех работников приюта, что невольно стали свидетелями.
— А еще дети передавали тебе привет и открытки. В машине целая коробка лежит.
Упоминание о детях согрело мне душу. Вот ради чего стоит жить. Пока в мире есть дети, мир не так уж плох.
— Стив, — перевел я стрелки на пса, — скажи мне, горячо любимая собака, какого хера у меня в саду ведется незаконная стройка?
Собакен непонимающе уставился на меня. Впрочем, Олег тоже.
— Олег, ты представляешь. Заглянул я в будку Стива, а там натуральное подземелье размером с нашу гостиную. Кости разбросаны, тухляк, вонь такая, что задохнуться можно. А самое странное — это его обитатели. На вот, посмотри.
Повернул к нему монитор ноутбука, на котором транслировалась картинка из подземелья.
— Мляяять! — беззлобно протянул Олег. — Гребаное ты сатанинское отродье! Что будем делать с этими веселыми животными? В крематорий?
— Кормить будем. Они падалью питаются. Стив, ты меня слышал? Накажи своим подопечным, чтобы все прибрали там. Отныне кормежка — твоя забота.
— Но хозяин! Ты слишком добр к поганым кошкам!
— А где ты там видел кошек, изувер⁈ Без разговоров! Впредь кормишь их нормальной едой! И я буду следить. А еще в гости наведываться. И если мне пожалуется вот этот, — указал пальцем на бригадира монстриков, — что ты их обижаешь… Богом клянусь, конфет тебе больше не видать!
Явно недовольный таким поворотом событий пес спешно покинул мой кабинет.
Мы остались с Олегом вдвоем. Я рассказал про Всеволода и про его откровение насчет Златана. Брат пребывал в долгом молчании, анализируя наше положение дел. Наконец, он сказал:
— Нам нужны деньги. Много денег.
* * *
Сидеть перед монитором компьютера и наблюдать, как увеличивается твоя позиция, было непередаваемым ощущением. При начальном депозите в сто двенадцать миллионов рублей, я довел сумму до ста шестидесяти миллионов. А ведь сейчас был ещё обед.
На открытии биржевых рынков мировую общественность облетела новость о разрушении четырех элеваторов с зерном. Три из них находились за рубежом, четвертый — в порту Новороссийска, принадлежал «бедному» предпринимателю Ахматову. И мировые котировки зерновых фьючерсов взлетели в воздух.
Изначально план строился на диверсии в портах Стамбула, Копенгагена и Лиссабона, но Аликперов убедил меня, что для отвода глаз потребуется пожертвовать и своими активами.
Мой элеватор в момент взрыва был практически пуст, пострадало в основном здание. Ущерб миллиона на два-три, не больше. Но оно того стоило!
На открытии торгов я закупил зерновых фьючерсов на всю «котлету». Это была лишь первая стадия моего торгового плана на день. В течение дня ожидалось множество новостей на этом фоне и заявлений высокопоставленных лиц.
В бизнес центре «Ахмат» кругом располагались мониторы, благодаря которым мы узнавали последние новости рынка. Я работал в команде с десятком грамотных трейдеров. Их задача — следить за новостями и оперативно принимать решения о покупке или продаже активов. Среди трейдеров выделялся один — «умник»:
— График рисует вторую волну Эллиота, и на проторговке возможен откат.
— Держим позиции в покупках! — опровергал я его анализ, по которому требовалось закрывать сделки и начинать продавать.
— Но мы достигли первого уровня сопротивления. Следует крыть позиции…
— Сегодня твой анализ идет нахер! Следи за новостями и выброси из головы все свои индикаторы и трендовые линии!
И ведь я оказался прав. Котировки остановились лишь на полчаса, после чего снова поползли вверх.
— Внимание, выступает глава Европейской ассоциации сельхозпроизводителей! — кричал один из возбужденных трейдеров.
Я скомандовал:
— Закрываем сделки! Сейчас же!
Депозит вырос до ста семидесяти трех миллионов.
— Продаем фьючерсы! Живо, живо! Промедление смерти подобно!
Мне не требовалось слышать политикана. Все вполне предсказуемо: да, элеваторы взорвались, но их количество, как и количество зерна, подвергшегося уничтожению, ничтожно мало в сравнении с общемировыми активами рынка зерновых.
— Теперь твой выход, умник, — обратился я к самому ретивому трейдеру из своей банды. — Найди мне сильную линию поддержки.
— Она должна быть ниже цены открытия?
— Верно, — улыбнулся я его смекалке.
Как и ожидалось, после заявления Европейского политика, цены устремились
