выдержала я.
— А почему ты темнишь? Вроде тайну делать не из чего. Неужели сложно сказать?
— Просто Она тоже женщина, — тихо проговорила я, — Она меня поняла.
Пальцы, сжимающие мое запястье, разжались и скользнули ниже. Лексий бережно взял меня за руку.
— Искра… Прости, просто меня никогда не спасали девушки, — он помолчал и добавил, — а ТАК за меня никто не переживал уже тысячу лет.
— Ты такой древний? — попыталась я пошутить.
Вместо ответа Лексий поднес мою руку к губам, поцеловал ладонь и вдруг прижался к ней щекой.
У меня внутри, что-то перевернулось. Осторожно высвободила руку, но не отстранилась, а легко коснулась его виска, отведя ту самую, непослушную прядь назад и посмотрела оборотню в глаза. Обычно грустные, настороженные, а сейчас буквально лучащиеся нежностью. Дыхание перехватило, в горле появился ком, что со мной, а?
— Искорка…
— Не надо… — голос дрогнул, я закрыла глаза, стараясь сдержать навернувшиеся слезы. Странная штука, меня давно не трогает чужая смерть, страдания, но от проявленной заботы, доброты, чистоты и наивности сердце щемит.
— Глупая… — пальцы касаются моей щеки, заставляя посмотреть на оборотня, — ну, что ты?
— Лексий!
Поздно, он уже сел, развернув меня к себе за плечи.
— Тебе лежать надо!
— Я буду лежать, а ты реветь? Посмотри на меня?
Я со вздохом поднимаю глаза.
— Чего ты боишься? Меня?
— Себя, — ответила я чистую правду.
— И в правду глупая, — улыбнулся Лексий, — не надо. Пока ты будешь бояться — жизнь кончится, — он вдруг замолчал и тихо спросил, — Искра, тогда… В полнолуние…
— Я сама пришла. Ты даже сопротивлялся.
— Идиот.
— Это я тебе и сказала, — слабо усмехнулась я.
Он не ответил. Просто не сводил с меня темных глаз, слегка фосфоресцирующих в темноте. Как же близко… Руку протяни и вот он.
Я и протянула. В один миг наплевав на «а что потом?». Потом, это потом. А сейчас… Одна мысль о том, что я могла его потерять… Насовсем
Я робко провела пальцем по его ключицам, притормозив у границы повязки. Лексий накрыл мою ладонь своей, как раз там, где бьется сердце.
— Живой? — тихо и немного насмешливо спрашивает он.
— Даже слишком. Только зря ты сидишь, завтра хуже будет.
Он хмыкнул и рухнул на кровать и дернул меня за запястье, правда успела выставить руку, чтоб не шмякнуться ему на грудь.
— Ты псих? — осведомилась я, приподнимаясь на локтях.
— Не знаю, но с головой точно не в порядке.
— Это заметно. На тебя ведь падать жалко.
— Это большой минус, — улыбнулся оборотень, обнимая меня за талию.
— Мне вообще-то не совсем удобно.
— Да ну?
Лучше бы я молчала!
— Так лучше? — заявил этот самодовольный нахал, перекатившись и нависнув надо мной.
— Что ты творишь? Тебе же завтра плохо будет! — я еще пыталась его вразумить, уперевшись ладонями в грудь.
— Зато сегодня мне хорошо.
— Ты наглый, самодовольный… Ты… — я задохнулась, подбирая нужное слово.
— Коварный, блохастый половик, — едва сдерживая смех продолжил Лексий.
— Да!
— Вредная ведьмочка… — он медленно склонился к моим губам. Сердце ухнуло и застучало чаще.
Кажется, меня интересовало, всегда ли Лексий зверь? Нет… Или очень нежный зверь. Домашний… Домашний… Волк?
Повинуясь желаниям, обняла своего (да, СВОЕГО!) оборотня, погладила между лопаток.
Хитрые карие глаза с золотым ободком вокруг зрачка.
— Все еще половик?
— Половик, — согласилась я, — , но мой.
— Твой.
От этого простого слова по спине пробежали мурашки. Мой…
— Жалко, что я такой подраненный, — он легко коснулся моих губ и завалился рядом.
— Угу, — я поудобнее устроилась у Лексия под боком. Не уйду я никуда.
— Спим?
— Спим. Завтра сложный день.
— Когда они были легкими? — оборотень обнимает меня за талию и прижимает крепче, — спи.
Я послушно закрываю глаза. Не хочу думать. Хочу вот так лежать рядом с ним, чувствовать себя… Хрупкой и слабой. Верить. Пускай только сегодня, пускай недолго, но с ним. Таким близким и родным.
* * *
Лексий тоже понемногу задремывал, прислушиваясь к мерному дыханию Искры. Вымоталась, столько сил на него убила.
Как-то уютно, словно не было боя, странного спасения, опасности.
«Ты ее любишь» — ожил внутренний голос.
«Не знаю. Но она моя. Просто моя и всё.»
Спокойные, мирные мысли. Только чуткий слух оборотня уловил что-то лишнее.
«Ветка по крыше стучит?» — сонно подумал Лексий.
Звук повторился. Нет, не ветка. Марв побери!
Оборотня смело с кровати. Осторожно, со звериной грацией, Лексий подошёл к двери и прислушался. Звук повторился. Оборотень здоровой рукой перехватил рукоять меча и резко распахнул дверь.
— Сдурел?! — жутким шепотом спросил Вериан, потирая лоб.
— А я знал, что ты тут лазаешь?!
— Догадался бы, — проворчал вампир, опускаясь на лавку.
Лексий прикрыл за собой дверь спальни, и присел рядом.
— Какого Марва тебе не спится? — спросил он, — крови захотелось?
— Ой, вот только не надо! Еще скажи, ты в эти сказки веришь! — возмутился маг.
— А что? Вампиры стали вегетарианцами?
— Нуу… Но мы ведь не убиваем ради забавы, как на севере. Только по необходимости или в бою. Ты же воин, знаешь сколько наших сражается.
— Знаю. Жуткое зрелище, уж извини.
— Да ладно, — махнул рукой вампир, — красивого правда мало, но и в разрубленном простым мечом я особого эстетизма не вижу.
— Смерть вообще красивой не бывает, если в бою, конечно. Магам проще, они в гущу не лезут.
— Проще, но и ответственности больше — люди считают, если в отряде маг, то это как гарантия победы.
— Откуда такие познания? Когда ты по воевать успел?
— Я практику проходил возле Маэльтарана. В позапрошлом году.
Оборотень нахмурился и спросил:
— Это когда свихнувшийся маг стал вызывать нечисть? Ее еще полгода потом ловили по всему королевству.
— Ага, — по-детски подтвердил Вериан.
— Погоди… Дипломная практика? Это тебе сколько? Двадцать два-то есть?
— Двадцать один весной стукнуло.
— Ребенок, — усмехнулся Лексий.
— Мумия, — не остался в долгу вампир.
— В угол поставлю. Не хами старшим.
— Возраст дело наживное.
— Ну да, — не стал спорить Лексий, — пошли спать и не шатайся больше, я тебя прошу! Что у тебя, сушняк?
— Жор, — смутился вампир, — когда понервничаю, сразу жрать хочу дико.
— Бывает, — старательно пряча усмешку согласился оборотень, — тогда не топай, а то Искра тоже чутко спит. Или Слав в тебя чем-нибудь запустит.
* * *
— Искра, ну куда вы вдвоем!
— Угомонись или я решу, что ты боишься с Вером оставаться.
Лексий фыркнул, но не попыток увязаться с нами к санторину не оставил. Мне это быстро надоело.
— Если ты сейчас не угомонишься, — четко выговаривая каждое слово я подошла вплотную к оборотню, — я тебя усыплю!
— Искра!
Я молча сложила руки на груди.
— А если
